— Дальше!

— На четвертом этаже живет всем вам хорошо известный Маг.

— Неужели тот самый, знаменитый Маг? — удивился Хасан.

— Тот самый! Мы еще под стол пешком ходили, а он уже услаждал слух Отца земного шара. К старине Магу никто не ходит: женщины, потому что импотент, а мужчины, потому что скуп, рюмки не даст выпить, а слушать его воспоминания «насухую» далеко не каждый согласится.

— Дальше?

— На третьем этаже — Геор… Ну, этот вне всяких подозрений. Во-первых, он инвалид, наполовину парализован…

— На какую? — поинтересовался Хасан.

— На нижнюю… Он адвокат и один из лучших. Если к нему кто и ходит, так это ваши люди.

— Откуда тебе известно, что мы за люди? — неожиданно нарушил свое молчание Сакс.

— Боже мой, так все просто: таким образом проникают в квартиры лишь бандиты и инквизиция, простите за сравнение.

— Мы никакого отношения к инквизиции не имеем! — твердо заявил Хасан. — Воздержись от оскорблений.

— Извините, мне так показалось. Но все равно, адвокат вне всяких подозрений: вы даже не представляете, какое высокопоставленное лицо ездит к нему.

— Какое?

— Мне запрещено думать об этом!

— Я снимаю с тебя запрет только на молчание: можешь не думать, но говорить обязан, — и Хасан ласково похлопал хозяина по щеке.

— Но с меня за это снимут шкуру! — взмолился домовладелец.

Хасан достал и раскрыл, нажав на пружинку, нож, этот впечатлял лучше финки.

— Это еще бабушка на двоих сказала, а цыплят по восемь считают.

Хасан часто путал пословицы, тем не менее уверенно их применял, а тот, кто осмеливался смеяться над ним, хорошо смеялся в последний раз.

— Я так вас понимаю, что это далекая перспектива, а в настоящем это сделаете вы? — забормотал хозяин квартиры и дома.

— Умница!

— Я вам скажу, только вы поклянитесь меня не выдавать.

— За наш язык можешь не беспокоиться.

— Я тоже буду молчать.

— Только после того, как скажешь нам имя.

— Его высокопревосходительство Гимрия!

— И часто он здесь бывает?

— Два-три раза в неделю!.. Да, внизу его люди! — спохватился домовладелец.

— Их уже нет! — Хасан спрятал нож, увидев, что домовладелец побледнел от ужаса. — Твоя жизнь в безопасности, если будешь молчать и… поможешь нам, окажешь услугу: проводишь к Геору и скажешь несколько слов… Сигнализация у него есть?

— Какие-то люди приходили с проводами.

— Ладно, это наша забота. Сакс, займись этим!

— А что мне сказать своим?

— Лучше ничего не говори: молчание — золото, а слово — разменное серебро…

«Я говорю: поступайте по духу и вы не будете, исполнять вожделений плоти! ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. Если же вы духом водитесь, то вы не под законом… Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, кротость, вера, воздержание. На таковых нет закона».

Но не мог домовладелец поступать по духу, когда страх плоти, ужас перед лицом смерти, что таилась под этими двумя масками, гнали его на третий этаж впереди этих страшных людей.

— Кто на втором этаже живет? — по пути спросил Хасан.

— Жильцы только что выехали, квартира второй день пустует, так что, если у вас есть хорошие кандидатуры, милости прошу…

— Наши кандидаты получают постоянную квартиру, — грубо пошутил Хасан.

Домовладелец съежился. У двери квартиры Геора Сакс сидел на корточках, словно брошенный огромный пес. На молчаливый вопрос Хасана спокойно кивнул головой, мол, все в порядке, линия связи ликвидирована. Домовладелец позвонил в дверь.

— Какого черта? — грубо спросил голос Геора из скрытого над дверью динамика.

Домовладелец залепетал подсказанные и отрепетированные слова:

— Прошу прощенья, сеньор адвокат, в вашей квартире протекает труба, вода заливает второй этаж, откройте, пожалуйста, мы отнимем у вас не более десяти минут.

Дверь распахнулась, и домовладелец вместе с агентами Мир-Джавада вошли в квартиру.

Хасан был ослеплен роскошью обстановки, но Сакс привычно скользнул за портьеру, отделяющую гостиную от кабинета, где слышалось недовольное покашливание. И вовремя. Через секунду выкатилось кресло-каталка, в котором важно восседал Геор. Увидев рядом с домовладельцем человека в маске, Геор мгновенно выхватил пистолет, но Сакс слегка ударил его по шее ребром ладони, и Геор обмяк, расплывшись в кресле, а пистолет выпал на пол. Сакс увез его обратно в кабинет, из которого он выехал. Хасан проводил хозяина обратно в его квартиру и там крепко связал, предупредив красноречивым жестом, рукой по горлу, чтобы не шевелился, а не то, в случае попытки вырваться, им всем перережут глотку. Затем позвонил от домовладельца на специально нанятую Мир-Джавадом квартиру, там его звонка уже ждали. Хасан произнес только одно слово; «зет!» И, повесив трубку, поднялся к Саксу.

Геор еще не приходил в сознание, и Сакс, связав его, пытался привести в чувство.

Хасану пришла внезапно на ум замечательная мысль:

— Подожди, подожди! Проверим! — Он подошел к Геору. — Открой ему рот!

Сакс без труда исполнил приказание. Хасан внимательно изучил челюсти Геора и нашел, что искал: один из протезов был на пружинке и при сильном нажатии языка открывался, выбрасывая крошечную ампулу с цианистым калием.

— Видишь? — довольно показал находку Саксу. — В любую секунду мог от нас ускользнуть.

В квартиру вошел Мир-Джавад, загримированный под старика: седой парик, седые усы и борода, глаза скрывали большие черные очки. Взглянул на агентов, и Хасан с Саксом вышли из квартиры. Хасан безмолвно передал по дороге ампулу Мир-Джаваду и ушел в квартиру хозяина, проведать, а Сакс остался караулить Мир-Джавада у входа в квартиру Геора.

Оставшись один, Мир-Джавад достал из маленькой металлической коробочки шприц с иголкой и пузырек со специальной жидкостью, состав дьявольский, лишающий мгновенно человека воли, вытянув шприцем из пузырька содержимое, вогнал его в руку Геора, затем вынул из кармана склянку с нашатырем, открыл ее и сунул под нос Геору.

Геор медленно открыл глаза и долго вглядывался в загримированную фигуру.

— Деньги во втором ящике письменного стола! — с трудом проговорил он, принимая, очевидно, Мир-Джавада за бандита.

— Мне от тебя нужно другое, а денег я сам могу тебе дать сколько хочешь, больше, чем Гимрия, — с насмешкой уязвил Геора Мир-Джавад.

— А! Вот оно что! — все сразу понял Геор. — Тогда я больше ничего не скажу.

И он сильно нажал языком на протез зуба. Но протез был уже пустой, а Мир-Джавад, заметив его попытку, это резкое движение, показал спокойно ему крошечную ампулу.

— Надеюсь, второй у тебя нет?

— Что вы хотите узнать? — глухо спросил Геор.

— Вот это уже мужской разговор! — обрадовался Мир-Джавад. — Во-первых, ты расскажешь все подробности мнимого покушения на Отца родного, а мы твой увлекательный рассказ запишем на магнитофоне, убедительная просьба, постарайся говорить медленно и четко, чтобы было понятным каждое слово. Договорились?

И Мир-Джавад включил магнитофон и отрегулировал его.

— Начинай! — нежно шепнул он Геору.

— Не будет этого! — устало и как-то обреченно произнес Геор. — Я не продаю и не предаю. Какая мне разница: не скажу — ты зарежешь, скажу — Гимрия, ему теперь терять-то будет нечего.

— Если ты думаешь, что мы тебя сразу зарежем, то ты жестоко ошибаешься. Здесь, за дверью, стоит ас, пыточных дел мастер. Это про него сочинили анекдот: ученые разошлись во мнении, чью они нашли мумию при раскопках, Рамзеса III или Рамзеса IV. Вызвали моего аса. Он заперся с мумией на полчаса, а затем вышел взмокший и сказал, что это — Рамзес III. А на вопрос: «как вам удалось определить?» — сухо ответил: «сам сознался!..» Так что не переоценивай своих сил, ведь у тебя парализована только нижняя половина тела…

— А где гарантия, что меня не убьют, как только я все расскажу?