— Говори, что стряслось? — рявкнул он, едва появился в кабинете, графин зазвенел.

— Мальчики порезвились со старой калошей! — улыбнулся директор и протянул своему другу пару заявлений уборщицы.

Вартан быстро прочитал и думал недолго.

— Двадцать тысяч! По десять тысяч с каждого сукиного сына, вернее, с их отцов.

— Согласен! — улыбнулся директор. — Но при одном условии: комиссару ты скажешь об этом сам. Яхши?

— Да, ты прав! — почесал в затылке Вартан. — С комиссара много не возьмешь. «Где сядешь, там и слезешь!» А потом сам «сядешь». Мужик с характером!

— Придется тебе платить, мой дорогой! — засиял улыбкой Тенгиз Абрахманович.

— Вижу сам, что придется! — недовольно буркнул Вартан.

Он достал большую пачку крупных купюр и отсчитал двадцать тысяч рублей. Тенгиз Абрахманович торопливо спрятал деньги в сейф вместе с заявлениями уборщицы и весело спросил у друга:

— Постращать сорванцов?

— Не надо! — отказался Вартан. — А то они с перепугу, со страха еще каких-нибудь глупостей наделают. Я со своим сам поговорю.

— Поговори, дорогой! — облегченно вздохнул директор школы. — У меня сердце больное, э! Еще одна такая выходка, и я…

— Ты нас всех переживешь, симулянт! — засмеялся Вартан. — Можешь мне не объяснять, я сам знаю, чем тебе грозит скандал, как пострадает твоя репутация. Половину надо бы с тебя снять, но тебя грабить, с твоей зарплатой. Ладно! На ремонте школы ты мне вернешь эти деньги. Верни мне заявление уборщицы!

Директор школы со вздохом сожаления отдал ему одно заявление, но второе хотел оставить у себя, но Вартан вырвал из его рук и второе, поцеловал его и уехал по своим делам.

Сарвар решил вступить в компанию Игоря. Подсознанием он пытался приблизиться к той страшной силе, что таилась в комиссаре. Отец с каждым днем раздражал его все сильнее и сильнее.

К тому же появилась новая причина. Вернувшись как-то вечером раньше того времени, к которому он обещал вернуться, Сарвар застал отца в постели с Соней. И они оба так сильно смутились, словно школьники, которых родители застукали целующимися в подъезде. Сарвару стало так противно, что он ушел из дому и решил не возвращаться больше никогда и ни за что, но, поразмыслив немного и побродив по ночному городу, замерзнув, по вечерам еще было прохладно весной, он вернулся домой, которым стал для него дом тетки, своего дома ни у него, ни у отца не было. И хотя отца и освободили, но ни жилья, ни работы ему не предоставили. Живи, где сможешь, ешь, что достанешь, вода в водопроводе бесплатная.

От своего старинного друга Илюши Сарвар отдалялся с каждым днем. Сарвара душила ненависть к родному отцу, и лучезарная улыбка Илюши, его вечная доброжелательность становились невыносимыми. Черная душа всегда ищет душу своего цвета, если ей не удается перекрасить или выпачкать белую. А Илюша, увлеченный своею любовью к Вале, своей первой любовью, ничего не замечал.

— Я готов вступить! — заявил Никите Сарвар.

Никита очень обрадовался. Дело в том, что Арсен уже ему не раз намекал, что Игорю кажется, что Никита не хочет постараться и уговорить Сарвара быть с ними. Доля истины в этих словах была, у Никиты не лежала душа к разным тайным обществам, хотя его донесения в соответствующую службу очень хвалили и рекомендовали проявить большую активность в создании этой подпольной организации. Но Никита не обманывал себя, он прекрасно знал, что, если придет время разгрома этой организации, его могут забрать «до кучи», и доказывать, что ты «не верблюд», а действовал строго по инструкции, будет невозможно, его просто уберут как нежелательного свидетеля. Но уж такова участь всех провокаторов. Да и надеялся Никита очень на дружбу с Игорем и с Арсеном, считая, что только их родители помогут ему вылезти из того болота, в которое его затащили родители, сгинув в неизвестном направлении.

— Молодец, отец! — одобрил Никита. — Только у нас жесткие правила вступления.

— Какие? — поинтересовался Сарвар.

— Узнаешь! — напустил туману Никита. — Не боишься, что не выдержишь?

— Я ничего не боюсь!

— После уроков не уходи! — предупредил Никита…

Сарвар остался в школе после уроков вместе с Игорем, Арсеном и Никитой. Мешади сослался на то, что ему поручили сестренку забрать из детского сада, ждать будет, если задержится, изревется, а ему от родителей попадет. Его отпустили. Причина уважительная, о маленьких надо заботиться.

Никита куда-то сбегал и вскоре вернулся с каким-то большим пузырьком, наполненным бесцветной жидкостью. Его терпеливо ждали на задворках школы, украдкой покуривая единственную сигарету «Друг», украденную Игорем у отца, пуская ее по кругу.

— За смертью тебя только посылать! — проворчал Игорь при появлении Никиты. — Пошли быстрее!

И они, с оглядкой, по одному, осторожно спустились в подвал школы.

— Зачем мы сюда спустились? — почему-то шепотом спросил уже в подвале Сарвар.

— Узнаешь! Не дрейфь! — так же шепотом ответил Никита.

Они осторожно прокрались в дальний угол подвала, где на куче тряпья мирно спала огромная рыжая кошка, а рядом с ней, тесно прижавшись к кошке и друг к другу, сладко посапывали пятеро крохотных котят.

— Видишь? — шепнул Сарвару Игорь.

— Ну! — не понял его вопроса Сарвар.

— Не нукай: не запряг! — раздражился Игорь тупостью соученика. — Держи кусок дерюги и шпагат. Твое первое задание: спеленай кошку, да так крепко, чтобы она не вырвалась.

Сарвар взял у Игоря приличный лоскут грубой ткани, шпагат и замер, глядя на кошку, продолжавшую мирно спать, хотя уши у нее уже дернулись в тревоге. Двумя осторожными прыжками Сарвар приблизился к ней и, схватив ее, быстро запеленал и связал шпагатом. Кошка спросонья извивалась отчаянно, как стальная пружина, но когти в ход уже пустить не могла, а силой Сарвар все же ее превосходил. Разбуженные грубым похищением их матери котята запищали и тыкались во все стороны мордочками в поисках теплого живота кошки, полного чудесного вкусного молока. Плененная кошка продолжала сопротивляться, как могла, но грубую прочную ткань и не менее прочный втрое скрученный шпагат не осилила, скоро утомилась, обмякла и только громко и жалобно протестовала против жестокого произвола. Ее мяуканье разрывало душу Сарвару. Он крепко держал кошку и недоуменно смотрел на новоявленных друзей-заговорщиков.

— А что с ней делать? — спросил он.

— Положи ее обратно, откуда взял! — велел Игорь.

— К котятам? — удивился Сарвар.

— Да! — подтвердил Игорь.

— Но она их всех может передавить, если опять начнет дрыгаться! — возразил Сарвар. — Давай, я ее здесь положу!

И он показал на место возле своих ног, подальше от котят.

— Делай, что говорят! — жестко приказал Игорь.

Сарвар осторожно положил кошку, крепко спеленатую дерюгой и шпагатом, на кучу тряпья подальше от котят, но те сразу почуяли мать и с голодным писком поползли к ней.

— Возьми! — Никита протянул Сарвару большой флакон с желтоватой жидкостью и коробок спичек. — Облей их всех и подожги!

Сарвар заметно побледнел и хотел отказаться, причем в грубой форме. Но Никита, словно почувствовав это, сразу шепнул ему на ухо: «Струсил?»

Этот его змеиный шепот подхлестнул Сарвара к действию. Открыв притертую пробку флакона, где, по резкому запаху, явно был бензин, он вылил содержимое большого флакона на кошку, котят и кучу тряпья. Затем, торопясь, словно боялся передумать, чиркнул спичкой и бросил маленький огонек на кучу тряпья. Бензин вспыхнул сразу, и огромный костер поглотил кошачье семейство. Котята мучились недолго и быстро обуглились, но кошка не желала сдаваться и до последней секунды своей жизни боролась и с путами, и с огнем.

А молодые инквизиторы стояли рядом и смотрели на ее мучения с нескрываемым восторгом, с улыбкой, глаза их горели дьявольским огнем, следя за сверхъестественными попытками кошки вырваться из объятий смерти.

Но они не только смотрели, они еще и обсуждали ее невероятные прыжки.