- Уот.

Когда Алейда взглянула вверх, в его глазах была истина. Он перехватил ее другой рукой и умышленно медленно согнул ушибленную перед женой.

У нее внутри похолодело.

- Неудивительно, что он никому не сказал о том, кто его ударил.

- Это не твоя забота.

- Моя. Они - мои люди.

- Сейчас они мои точно так же как и твои. Никто безнаказанно не оскорбит мою жену.

- Я не получала никаких оскорблений.

- Получал я. Вопрос закрыт, Алейда. Иди в постель. Мое дело с Освальдом задержит меня ненадолго. Я поднимусь позже.

- Не утруждайте себя, монсеньор. - Она рывком освободила руку. - Вы, конечно же, весьма приятно отдохнете в зале.

Ее ноги сделали только первый шаг, когда он сгреб ее и развернул в своих руках. Поцелуй, которым он прижался к ней, был кратким и безжалостным, демонстрация силы, в которой не было и следа симпатии. Закончив, он прижался губами к ее ушку. Тихое рычание вторило бешенству, которое сотрясало обоих.

- Никогда даже не помышляй отлучить меня от своей постели, мадам. Этот выбор мой, а не твой. Ты поняла?

Она кивнула.

- А сейчас пошла, и остановись на площадке, где все смогут увидеть, что ты желаешь мне приятной доброй ночи. Мне не нужно, чтобы весь зал знал, что происходит между нами.

Иво отпустил ее и шагнул назад. Алейда задрала подбородок и с гордым видом промаршировала по лестнице, со злости проносясь по площадке. Рука уже коснулась двери, когда девушка осознала свое неповиновение, но она была не готова к полномасштабным военным действиям с мужем, поэтому отдернула ладонь и обернулась, чтобы посмотреть вниз на него. Ради всего святого, тот вид, с которым Иво стоял там, никак нельзя было неверно истолковать.

Словно одерживая чем-то, она обнаружила, что сладенько интересуется:

- Вы уверены, что не подниметесь сейчас, муженек?

Он прищурился, и она смогла увидеть, как сжимается и разжимается его кулак, как будто бы он хотел подняться и избить ее. Позволь себе это, и он потеряет каждого человека в зале.

- Позже, - пообещал он. Поклялся. Пригрозил.

- Ах, хорошо. - Она заставила свои губы раздвинуться в улыбке. Девушка подозревала, что стала весьма искусной в таких улыбках, прячущих в своих уголках отсутствие радости. Она изображала милую учтивость, хотя глазами предлагала ему сгореть в аду. - Да пошлет тебе Господь хорошую ночь, муж.

- И тебе, жена. Веди себя хорошо.- Он переключился на другие заботы.

- Беата, Хадвиза. Проводите. - Ожидая своих служанок, она наблюдала, как Иво кивком подозвал Освальда присоединиться к нему у огня. В конце концов, за столом не осталось ни одного гостя, лишь лорд Иво де Вэсси, в полном смысле слова король среди мужчин, с тяжелой дланью Вильгельма и своей готовностью использовать его. Она должна сохранить свое первое мнение о нем и не позволять одурачить себя притворным обаянием и искусным обольщением.

Снова она эту ошибку не совершит.

Но дверь на засов она не заперла.

Миновала почти неделя, прежде чем Иво снова столкнулся лицом к лицу с Уотом. К тому времени на его руке осталась лишь одна слабая полоска, показывающая, где у него навсегда останется шрам, скорое исцеление было одним из немногих благодеяний, пришедших с проклятием Квен.

Уот так хорошо не поживал. Когда, в конце концов, он прокрался назад в замок согласно недвусмысленному приказу Иво, его нижняя челюсть переливалась пурпурным и зеленым цветом синяка, а безобразная короста все еще крепко держалась на губе. За ужином он осторожно следил за Иво с нижнего стола, держа голову опущенной, а рот закрытым, пока вокруг него и изредка о нем летали смех и шутки. Изменение в поведении Уота заставило Иво морщиться внутри. Он бы обошелся с судьей по-другому, если бы тот не вывалился из тумана в неверный момент. Прискорбно, но, возможно, Уот получил урок, который позднее убережет его от беды. При дворе Вильгельма были дворяне, которые запросто бы вырвали у Уота язык и за меньшее.

Алейда сидела как каменная дева по левую сторону от Иво. Она была такой каждую ночь - далекой, весьма вежливой, тише, чем он предполагал, было возможно, и, несмотря на то, что стальной холод в каждом ее слове и жесте облегчал сопротивление порыву последовать за ней в постель, это начинало утомлять. Сейчас он вернул контроль над собой. Наступило время проверить, сможет ли он привести в порядок отношения с Уотом и положить конец, по крайней мере, самому сильному гневу новобрачной.

Она с трудом положила последний кусочек еды в рот, поднялась и указала жестом на своих дам:

- Сейчас я удаляюсь, монсеньор.

- Отлично. Мы с Брандом присоединимся к вам в соляре. Игнорируя ее неодобрительно скрещенные руки, он кивком подозвал управляющего.

- Джеффри, распорядись, чтобы принесли наши кресла, и присоединяйся к нам с Освальдом и Уотом.

Алейда бросила на судью такой симпатизирующий взгляд, что Иво захотелось встряхнуть ее. Кивнув ее служанкам, чтобы они следовали за ними, он взял ее за руку.

- Пойдем, жена. Мы проведем приятный вечер вместе.

Она без замечаний позволила ему провести ее вверх по лестнице, но пошла к своей раме для вышивания, вместо того чтобы занять свое место рядом с ним у очага. Ее дамы расселись рядом, в то время как Бранд, Джефф и Освальд сгрудились возле Иво. Уот помедлил у двери.

- Возьми стул, Судья, - приказал Иво.

- Да, милорд. - Уот нашел табурет, ставя его, как заметил Иво, слегка за Освальдом и ближе к Алейде, чем к нему.

- Вы все знаете о приказах короля на счет замка в Олнвике, - начал Иво. - Встал вопрос, где его строить? Ари рассказал мне, что между вами тремя есть некоторое разногласие по поводу самого лучшего места.

- Ага, мы не соглашаемся, - ответил Освальд. - Джеффри говорит о вершине холма. Я предлагаю прямо здесь, как и Уот.

- Почему?

- Колодец, милорд. Из-за него.

- Колодец? - воскликнула Алейда, бросив взгляд над своим рукоделием. - Ты же, конечно, не веришь в старую сказку, Освальд.

- Но он верит, миледи, - заявил Джеффри, бросая Освальду самодовольный взгляд.

Румяные щеки конюшего превратились ярко алые.

- Может быть и старая сказка, но я видел и слышал достаточно, чтобы понять, что в ней что-то есть. И крестьяне считают так же.

Джеффри фыркнул.

- Зачем лорду Иво принимать свои решения, основываясь на байках батраков?

- Поскольку он знает, что батраки могут быть так же мудры, как и экономы, - заявил Иво, раздраженный тоном Джеффри. - Они очень часто придумывают свои сказки по достаточным основаниям.

- Здесь причина - напугать детишек, монсеньор, так, чтобы они держались подальше от колодца и не утонули. - Алейда взглянула на Беату и улыбнулась. - По той же самой причине моя кормилица рассказывала эту историю мне.

- Так ты знаешь эту сказку, Беата?

- Ага, мой лорд. Всякий в Олнвике знает ее, и многие придают ей огромную важность.

- Тогда и мне должно услышать ее до того, как я вынесу решение. Расскажите мне о роднике.

Он не отправлял последнюю фразу никому в частности. Освальд и Джеффри переглянулись. Джефф поднял руки и замотал головой.

- Не верю я в эту чепуху.

- Это не чепуха, - выпалил Уот, добавляя, - милорд.

- Ты верующий, Судья? - поинтересовался Иво, и на его кивок, - Тогда рассказывай.

- Но, милорд, - начал Джеффри.

- От выслушанного не будет никакой беды, - заявил Иво. - Продолжай, Уот.

Выглядя так, будто желая держать свой рот захлопнутым и дальше, Уот бросил взгляд на Освальда, который одарил его кивком. Судья все еще колебался. - Мне не нравится говорить об этом, милорд. Мой папаша с трудом поведал бы об этом из-за страха, что рассказанное призовет дьявола.

- Он никогда не появлялся, когда Беата рассказывала мне сказку, - сказала Алейда. - Молю, расскажи ее для моего развлечения, Уот, если не ради чего-то иного. Это хорошая сказка, я годами ее не слышала.