- Да. Но каждый вечер я буду возвращаться, и я обещаю вам, что вы будете ожидать моего приезда с куда большим желанием, чем отъезда.

- Это вы просто так говорите.

- Это я обещаю вам, - рискуя, он подошёл к ней поближе, а когда она не отодвинулась, подошел ещё ближе, так чтобы иметь возможность взять её за руки. - Я не желаю оставлять вас, сладкий листочек, но я должен. Я не могу сказать вам большего. Вы должны будете довериться мне.

- Довериться вам? - её вопрос был пропитан горечью. - Я слишком мало знаю вас, милорд. Вы - незнакомец для меня, даже после всего того, что произошло вчера вечером. Я обменялась большим количеством слов с вашим сенешалем, чем с вами.

- Это изменится, - твёрдо поклялся он, игнорируя вспышку зависти, которая возникла в нём при упоминании Ари. Ари, который уже видел, как солнечный свет касается её лица, того что он сам никогда не увидит. - Вы узнаете меня за следующие дни и недели, а с узнаванием придет и доверие.

- А пока этого нет?

- А пока этого нет, я могу только предложить вам только это, как залог своей искренности,- он сгрёб её в свои объятия, и прежде чем она успела возразить, поцеловал её. Он всё сильнее сжимал её, пока не почувствовал, как у неё перехватило дыхание и не почувствовал как её тело стало податливым. Когда он отпустил Алейду, её глаза были затянуты дымкой, заставляя его чувствовать себя безрассудным, будто он мог утащить её в лес и оставить там лишь для себя, вопреки всему, что могло бы произойти. - Вы понимаете?

Она с трудом сглотнула.

- Думаю, да, милорд.

- Хорошо. Теперь не хотели бы вы взглянуть на подарок, что я принес вам?

- Я была бы не против, - произнесла она, тщательно подбирая слова. - Но я не одела красивого платья, как вы просили. Я не испытывала к вам добрых чувств, когда одевалась.

- Подозреваю, что вы не испытываете их и теперь, - Иво опустил взгляд на её платье, цвета сливы, зашнурованное достаточно туго, чтобы подчеркнуть линию её груди, и показать бледно-жёлтую нижнюю рубашку, покрывавшую её шею и грудь. На голову, вместо вуали, она одела косынку, что носили поварихи, которая оставляла открытыми её косы. Он кивнул одобрительно. - Это значительно лучше того ужаса, что вы одели вчера вечером. Протяните свою руку.

Он снял мешочек со своего пояса, развязал узелок и выложил его содержимое себе на руку. Дюжина маленьких, светло-зелёных камней вспыхнула, обвитая золотой цепью, образуя брошь.

- Изумруды!

Удивление и восхищение в одном этом слове стоили отданного им за украшение состояния.

- Мне передали, что у вас рыжие волосы, и я предположил, что у вас могут быть зеленые глаза.

- Я почти жалею, что это не так, даже если бы это подразумевало, что у меня было бы ещё больше веснушек, - она взяла брошку, наклоняя её в разные стороны, и наблюдая за тем, как пламя камина отражается в камнях. - Как будто окаменевшие листочки.

Когда Алейда прикрепила брошь и взяла бронзовое зеркало, чтобы насладиться своим видом, Иво бросил взгляд на пронзённую ею иглой вышивку. Он мгновенно распознал изображенный на гобелене щит. Уже почти надуваясь от гордости из-за того, что она изобразила его, он вдруг заметил куда именно с такой злобой она нанесла удар иглой. И вправду, Coillons! Его чресла запульсировали, будто она и правду ударила его, а не просто пронзила ткань. Вздрогнув, он посмотрел на жену и на кинжал, что висел на её поясе, пытаясь решить должен ли он разоружить её прежде чем снова сесть подле неё. Затем она повернулась к нему и мысли об иглах и ножах были полностью стёрты тем удовольствием, что мерцало в её глазах.

- Я давно мечтала об изумруде, - мягко сказала она. - А теперь у меня их так много.

- Должен ли я предположить, что брошь вам понравилась?

- Да, милорд, но я снова потерялась в непонимании и кавардаке, правда теперь я сама всё это натворила, - свет в её глазах слегка померк, когда она коснулась того места на горле, где была прикреплена брошь. - Я поклялась, что простая безделушка не успокоит меня.

- Это предназначалось для того, что бы понравиться вам, а не успокоить. Я бы отдал вам её, несмотря на ваше настроение.

- Тогда вам удалось сделать то, что вы хотели, милорд, поскольку я очень рада.

- Хорошо. Давайте спустимся вниз похвастаться вашими драгоценностями и зачитаем контракт. Я хочу, чтобы каждый в зале знал, насколько я ценю свою жену. Идёмте.

Он отошёл от неё и протянул руку, она прошла несколько шагов, чтобы положить свои пальцы на его ладонь. На сей раз они были тёплыми и спокойными. - Позже мы вернемся сюда, и я вновь попробую убедить вас называть меня по имени. Возможно, даже в два раза более усердней.

Золотистое пламя от камина осветило появившийся на её щеках румянец, сделав их похожими на восход солнца. Впервые за вечер она улыбнулась искренней улыбкой. Улыбкой женщины.

- Ну, если вы должны, милорд.

Это было так, будто она взяла его в руку, настолько быстро он затвердел. Этот ужин станет самой длинной трапезой в его жизни.

- Я не могу понять этого. Три рыцаря, один из которых барон, и все без оруженосцев.

Алейда, обхватив себя руками, рассматривала двух стоящих перед ней мужчин.

- Вы не танцуете, не поете, не охотитесь с соколами. Следующее что вы мне скажете, это то, что не играете в шахматы.

Иво засмеялся.

- Я не силён в этом.

Алейда взглянула на Бранда.

- А Вы, мессир?

- Вовсе не умею, миледи, - ответил он и, взяв кружку с элем, занял место справа от Иво. По традиции, сэру Ари также следовало сидеть за высоким столом, рядом с Алейдой, но он, как оказалось, снова исчез незадолго до ужина, и на его месте сидел отец Теобальд. Этот разговор начался с замечания Алейды о пропавшем сенешале, и, кроме того, о резьбе, которой занимался Освальд. И эта беседа показала печальный недостаток такта у ее мужа и его рыцарей. Даже у Невилла и его жалких друзей были оруженосцы - и их оруженосцы даже играли шахматы. Эти двое же, казалось, были воспитаны волками.

- А что насчет сэра Ари? - спросила она. - Он играет?

Иво перевел взгляд на Бранда, который пожал плечами.

- Я так не думаю.

Алейда нахмурилась.

- Мессиры, и из какой же страны вы двое прибыли, что ее благородные рыцари не играют в шахматы?

Иво послал Бранду быстрый предостерегающий взгляд, но когда он встретился глазами с Алейдой, выражение его лица было вежливым.

- Что вы имете в виду?

- Сэр Ари сказал, что он и сэр Бранд не норманны, и ясно, что они не англичане, - сказала она. Она наклонилась вперед так, чтобы лучше видеть Бранда. - Но он не сказал, откуда вы прибыли?

- Э…

- Гэлдерс, - непринужденно ответил Иво.

- Ага, Гэлдерс, - словно эхо повторил Бранд.

Иво взял Алейду за руку и начал водить по каждому пальчику девушки, посылая дрожь вверх по ее руке.

- Как тебе пришло в голову спросить Ари откуда он?

- В тот первый день, мы говорили о тебе, и он назвал тебя Иваром, - ответила она.

Его прикосновение сбивало с толку, но не настолько сильно, чтобы она не могла не заметить взглядов, которыми он снова обменялся с Брандом. Что-то в этом разговоре заставляло их быть осторожными. Она наблюдала за их лицами очень внимательно, когда рассказывала остальную часть разговора с сенешалем.

По мере того как она говорила, лицо Бранда становилось все более мрачным, а затем внезапно просветлело.

- Я помню Ивара. Он был хорошим парнем, таким, с которым ты хочешь быть рядом во время сражения, но который был дьяволом с девушками.

- Правда? - Алейда подняла бровь. - Сэр Ари говорил, что он был старым.

- О, ну вероятно, он таким казался Ари. Он намного моложе меня. - Уголки его глаз изогнулись от веселья. - Но я знал Ивара, когда он был в расцвете сил, и женщины любили его также сильно, как он их. И это правда. Он каждую ночь находил бы девушку, желающую…

- Бранд,- прервал его Иво. - Это неподходящий разговор для моей жены.