Он внезапно и сильно кончил, входя в неё, беря её, овладевая ею.

Его. Его женой.

Столько, сколько боги позволят ему владеть ею.

Его.

КОЛЕНИ СВЯТОГО ПИТЕРА, что только что произошло?

Алейда смотрела на занавески, слезинки увлажнили уголки её глаз. Ради всех высокопарных слов, она была не в состоянии остановить эти две слезинки.

Так же, как она не могла заставить себя не двигаться, показывая ему, что она всё-таки была шлюхой, ничем. Она не нашла того, что он отправил её искать. Это было здесь, почти, а потом ушло, когда он кончил в неё, растворилось в растягивающей полноте, затем последовал её разочарованный крик.

И теперь ей нужно было лежать под ним, когда его страсть отступила, а его дыхание замедлилось. Он вскоре скатится с неё и заснет, если то немногое, что она слышала про подобное, было истинным, и она сможет отойти от него и найти какой-то способ вернуться обратно. Она закрыла глаза и ждала.

Он пошевелился на ней, и она почувствовала стремительный поток тепла там, где их тела были соединены. - Алейда?

Не желая, она снова открыла глаза, на сей раз увидела, как он смотрел на неё. Тёмное мерцание лампы заставило его лицо танцевать в тенях. Он коснулся пальцем уголка глаза и поднял его так, что капля заблестела. - Слёзы?

- У вас есть мои извинения, монсиньор.

- Мы вернулись уже обратно? - спросил он со вздохом. - Это мне следует извиниться. Я сказал, что я не причиню тебе боли, а причинил.

Она ничего не ответила.

- Прошло много времени с тех пор, как у меня была женщина. Всё шло слишком быстро. И ты, мой сладкий листик, - он поцеловал кончик её носа, потом рот. - Ты мне не облегчила дело.

Она нахмурилась. - Что вы имеете в виду?

- Иногда мужчине нужно, чтобы женщина лежала неподвижно, пока он… соберётся. А ты этого не сделала.

- Я не могла, - призналась она, внезапно желая, чтобы он понял.

- Потому что я причинил тебе боль, - сказал он.

- Нет, милорд.

Он поднялся на локтях и посмотрел на неё. - Но ты вскрикнула.

- Не от боли.

Он подумал об этом. - Тогда почему?

- Это было… я была… Разве нет слов, чтобы такое назвать?

Улыбка появилась на его лице. - Много, и я научу тебя всем. Но пока используй те, что знаешь.

Потребность объяснить внезапно отошла. Она хотела забраться под одеяла и забыть всю эту тему, но он нависал тут, над ней, в ней, ожидая.

- Это было хорошо по ощущениям, - наконец сумела сказать она, и как только начала, поняла, что сможет закончить.

- Но затем вы, - она поискала слово, - забрались на меня, и хорошее чувство ушло, и вот почему я вскрикнула, но не потому, что вы причинили мне боль, и мне казалось, что я могу вернуться к этому, но…

- Я кончил слишком быстро.

- Кончил? Этим словом называют то, как вы пролили свое семя?

Он улыбнулся ей. - Да. И этого ты также искала.

- Женщины проливают семя? - она подняла бровь при этом.

- Нет, но они кончают, когда их мужчина всё делает правильно. Ты увидишь, обещаю, в следующий раз я сделаю всё, как надо.

- А я постараюсь не двигаться, - пообещала она, испытав лёгкое разочарование.

Усмехнувшись, он покачал головой. - Этого я также не хочу.

- Но вы сказали, что то, что я двигалась, слишком ускорило всё.

- Только в то мгновение. Если бы ты дала мне немного успокоиться, ты могла бы двигаться столько, сколько хотела. Вообще-то твои движения также приносят удовольствия мне.

- Разве? - на неё нахлынуло сильное чувство облегчения, за которым последовало любопытство, которое заставило её снова заговорить. - А сейчас вы спокойны?

Он странно хмыкнул, а на неё нахлынула волна. - Не так уж спокоен, как думал, что буду, - загадочно ответил он. Снова пошевелившись, он решительнее устроился между её ногами, потом нежно поцеловал её, почти целомудренно, по её мнению, за исключением того, что их тела соединены вместе.

Встретившись с ней взглядом, он начал медленно качаться из стороны в сторону. Сначала она была неуверенна в том, что делает, но спустя некоторое время, она начала возвращаться туда, где была раньше. Она чувствовала себя также полнее, - он снова затвердел, так и не покинув её. Она не знала, что такое возможно, но ощущение было замечательным. Его поцелуи углубились, перешли с её рта к горлу, к уху и обратно. Она начала двигаться. Ей нужно было двигаться.

- Расскажи мне, чего ты хочешь, - приказал он хриплым голосом. - Скажи мне, Алейда. Словами.

- Я хочу… - она выдохнула, когда он прижался к ней. - Я хочу кончить.

Со стоном, он обхватил её руками и упал, быстро перекатился так, что она оказалась сверху, всё ещё соединённая с ним.

- Двигайся, - поощрял он. - Найди то, что доставляет тебе удовольствие.

Он показал ей как, широкими ладонями обхватив её попку, чтобы направить её над собой, потом немного передвинув её, чтобы ощущение стало ещё лучше. Понимая теперь, она задвигалась сама, пробуя по-разному, различными ритмами, медленно учась как использовать его тело, чтобы найти удовольствие в своем. Его руки бродили по её коже, помогая ей, касаясь её, поддерживая тот медленный огонь, который поднялся в ней. Она закрыла глаза и переместила бедра, в поисках идеального движения. Весь её мир уменьшился до кровати, потом к ним обоим, потом вниз в то горящее место, где её тело соединилось с ним. Она трепетала на грани того, чего она хотела, тлея, всё еще не зная, что это такое.

- Ты тут, сладкий листик. Кончи. - Его большие пальцы коснулись её сосков, и настоящий живой жар взорвался в ней. Она сплелась с ним, дёргаясь и выгибаясь, как пламя, которое охватило её. - Кончи для меня, - снова приказал он, глядя, как она горит под его проницательным взглядом. Последний огонь наслаждения заставил её вскрикнуть, и она пала ему на грудь, всхлипывающая и безвольная, дрожащая, а он шептал ей кончить, кончить, отдаться этому, назвать его.

Он прижал её ближе, и стал двигаться, сначала нежно, позволяя ей кончить. Потом сильнее, настойчивее в поисках собственного удовольствия. Медленно, её мир стал больше, чтобы включить его. Она нашла один с ним ритм, когда ответила на его настойчивость теми словами, которые он использовал с ней, он внезапно поднялся, резко притянул её вниз, и с криком излился в неё.

Позже, когда всё было давно закончено, она лежала рядом с ним, прячась, закрыв веки. Она не могла понять, где родился распутный жар, пришел ли он от пряностей Беаты или был в ней всё время, ожидая, пока он найдет его. Она только знала, что он взял её, поглотил её, и оставил такой хрупкой, как листик, сожжённый дотла. Если он дотронется до неё, она была уверена в том, что распадётся на тысячу кусочков.

- Алейда? - прошептал он ей в волосы.

- Что, милорд?

- А, - он толкнул её на спину, и перекатился на неё, так что они оказались нос к носу.

- Посмотри на меня.

С горящим лицом, она открыла глаза.

- Иво. Скажи это.

Она вцепилась в тот маленький кусочек себя, который сберегла от него. - Это.

Он прищурил глаза. - Ты упряма.

- Я часто это слышала, милорд.

Он долго смотрел на неё, потом медленно, нарочно скользнул по её телу, так что его рот оказался над её грудью. - Мы этим займёмся.

Она всё-таки не рассыпалась. До тех пор, пока он не захочет этого.

Крыша над головой. Настоящая кровать. Ровное дыхание собственной женщины в ночи.

Вот такие простые удовольствия, думал Иво, устроившись рядом с Алейдой за час до рассвета. Удовольствия доступные даже простому крестьянину. Удовольствия украденные Квен много лет назад.

Он уже не мог припомнить когда вот так просто лежал и обнимал спящую женщину. Алейда была для него бесценным даром, уснувшим в его руках в возможно самой наисладчайшей из всех капитуляций. Золотая брошь, купленная Ари в качестве утреннего подарка когда они проезжали через Дарэм, сейчас казалась простой жестяной безделушкой, ничуть не дороже той, что этим вечером дала ему жена. Алейда сонно заворочалась, крепче прижимаясь к нему, так, что её спина прижалась к его груди, отдавая ему своё тепло и нежность. Иво прикрыл глаза, наслаждаясь простыми человеческими радостями.