Вторым возражением против использования в переводе одной только формы "мы" является то, что это лишает читателя возможности применить библейские истины к себе. Иными словами, там, где местоимение "мы" употребляется в высказываниях в равной степени справедливых для всех верующих, предпочтительнее окажется использование формы "мы" с дополнительной уточняющей информацией. Там же, где речь идет только об апостолах или Павле и его соработниках, наличия одной лишь формы "мы" вполне достаточно.

Однако не стоит считать апостола Павла единственным автором, употреблявшим "мы" в широком значении, хотя он и использует его чаще других. Так, в Евангелии от Марка Иисус говорит: "Чему уподобим Царство Божие? или какою притчею изобразим его?" (Мк 4:30). В Посланиях Иоанна "мы" также часто используется в различных значениях. В качестве примера может послужить работа Стотта "Автор как свидетель" [Stott 1964, с. 26–34].

(б) Мы не находим каких — либо очевидных примеров употребления форм второго лица множественного числа в значении единственного. Что касается случаев использования форм третьего лица множественного числа вместо единственного, то их сравнительно мало. Примером последнему является стих 20 из 2 главы от Матфея, где ангел говорит Иосифу: "Встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца" "Умерли" можно было бы отнести к солдатам, но первые слова стиха 19 "По смерти же Ирода" указывают на то, что форма 3 лица ед. ч. относится именно к Ироду.

У Тернера [Turner 1963, с. 25–28] и в грамматике Бласса/Дебрюннера [Blass/Debrunner,1961 с. 77–78] анализируется употребление существительных множественного числа со значением единственного. Например, в Мф 27:44 сказано: "Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его" тогда как Лука в 23:39–43 пишет, что один поносил, а другой нет. В этом случае можно было бы предположить, что множественное число у Матфея используется в значении единственного. Другими подобными примерами, которые приводит Тернер, являются Мф 14:9 и Мк 6:26 ("клятвы" в греческом; переводятся ед. ч.), а также Мф 21:7 ("Он сел на них" в греческом). Эти авторы также обсуждают такие греческие слова как αιώνες, aiones "века", ουρανοί, ouranoi "небеса" и др., где обнаруживаем форму множественного, а значение единственного числа.

Как и категория числа, категория лица может использоваться не в своем прямом значении при условии, что число не меняется.[49]

Особый семантический прием, при котором осуществляется замена формой третьего лица местоименных форм второго и имен в третьем лице, довольно редко встречается в различных языках; и, следовательно, при буквальном переводе такая замена может привести к определенным трудностям понимания текста оригинала носителем целевого языка. Довольно часто такими формами третьего лица являются существительные, имена собственные или нарицательные, употребленные в значении первого или второго лица.

Большинство случаев такого использования формы третьего лица приходится на новозаветные послания. Так, каждое из посланий адресовано конкретному лицу — Тимофею, Титу, Филимону и др., или группе лиц — "Церкви Божией, находящейся в Коринфе, освященным во Христе Иисусе" (1 Кор 1:2), "пришельцам, рассеянным в Понте…" (1 Петр 1:1) и т. д. Во всех этих примерах к людям обращаются при посредстве формы третьего лица — "освященным во Христе Иисусе", — хотя диалог с ними ведется напрямую. Этот прием типичен для греческого эпистолярного стиля и вполне понятен и приемлем в других языках, но не во всех. Во многих языках требуется дополнительная информация или замена формы третьего лица на "вы", чтобы было ясно к кому обращены слова. Это означает, что в 1 Кор 1:2 и подобных ему контекстах нужен следующий перевод — "вы, освященные во Христе Иисусе" Иногда в тексте апостольских Посланий новозаветные авторы прибегают к использованию формы третьего лица при обращении к конкретным людям, например, в Фил 4:2 "Умоляю Еводию, умоляю Синтихию мыслить то же о Господе". Во многих языках при переводе будет целесообразно изменить фразу на "чтобы вы мыслили"; иначе читатель может подумать, что имеются в виду другие Еводия и Синтихия, а не члены церкви в Филиппах.

Примеры употребления третьего лица в таком значении в других новозаветных текстах малочисленны. У Луки 1:43 и 45 Елисавета обращается к Марии в третьем лице "Матерь Господа моего" и "блаженна Уверовавшая", но при приветствии использует форму второго лица "благословенна Ты между женами" (Лк 1:42). Менталитет читателей многих языков во всех трех случаях потребует формы второго лица, иначе текст будет понят так, как если бы Елисавета обращалась к двум разным женщинам. Такие же проблемы встанут перед переводчиком при передаче 9 и 12 стихов из 15 главы от Марка, где Пилат, обращаясь к иудеям, называет Иисуса "Царем Иудейским".

Использование формы третьего лица говорящим по отношению к самому себе относительно часто встречается в Новом Завете. Самым наглядным примером является то, как сам Иисус называет себя — "Сын человеческий".[50] Зачастую данный прием не пользуется успехом при переводе на целевой язык: к форме третьего лица приходится добавлять поясняющую форму первого лица. Несмотря на это против такой практики существуют возражения. Полагают, что если говорящий пользуется формой третьего лица применительно к самому себе, то это свидетельствует о его колебании и, возможно, нежелании назвать себя прямо и открыто в первом лице. Следовательно, в целевом языке форму третьего лица можно сохранить.

Рассматривая данное возражение, можно выделить несколько существенных моментов. (1) Действительно, в Новом Завете формы третьего лица могут использоваться таким образом. Например, Иисус использует выражение "Сын человеческий", чтобы "избежать открытого заявления о себе как об обещанном Мессии" [Beekman 1965f, с. 5]; апостол Павел в 2 Кор 12:2–5 говорит о "человеке во Христе", хотя многие исследователи считают, что Павел имеет в виду себя самого, но не хочет собой хвалиться. (2) Те, кто разделяет эту точку зрения, думают, что употребление формы первого лица можно расценить как проявление эгоистического тона, а сохранение формы третьего лица устранит эту проблему. (3) Даже если переводчик знает, что в целевом языке форма третьего лица может употребляться в значении первого, необходимо тщательно проверить, не повлияет ли замена лица на восприятие смысла текста. Например, в мексиканском языке миксе говорящий употребляет форму третьего лица по отношению к себе в том случае, если он совершил постыдный поступок и хочет его скрыть. Использование третьего лица в миксе грубо исказит смысл и придаст деяниям Иисуса, Павла и другим дурную направленность. Нет необходимости слишком часто напоминать о том, что если смысл переводного текста не соответствует оригиналу, то данный перевод плохо выполнен и должен быть исправлен.

Использование формы третьего лица говорящим по отношению к самому себе в новозаветном тексте делится на три большие группы: Иисус, говорящий о себе, авторы текстов о себе и другие о себе.

Иисус, говоря о себе, часто употребляет следующие названия — Сын человеческий, Сын Божий, Сын, Христос, Первый и Последний, Аминь. Обсуждение этого вопроса, на которое мы ссылались выше, ясно показывает, что к выражению "Сын человеческий" может быть прибавлено местоимение "я" (равно как и в выражениях, относящихся к Сыну человеческому, может быть введено "он"), за исключением Ин 9:35, где Иисус спрашивает слепого, которого вылечил: "Ты веруешь ли в Сына человеческого?"[51] и тот отвечает: "А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?" Подобное использование "я" может оказаться необходимым в большинстве случаях, где выражение "Сын Божий" употребляется Иисусом (Ин 5:25 и 11:4). Аналогичным образом, Иисус пользуется выражением "Сын", указывая на самого себя, в Мф 11:27; 28:19; Мк 13:32; Лк 10:22; Ин 5:19–23; 6:40; 8:35–36; 14:13; 17:1.[52]