Она подумала: есть приёмный сын, здоровый пятидесятилетний мужчина, который будет, естественно, возмущён, когда наследство попадёт в руки неизвестного лица, имеющего необъяснимую связь с Григорием Самойловичем. Может возникнуть судебный процесс, потребующий огромных расходов, с финалом, результат которого предсказать невозможно. Она позвонила госпоже Китнер и сказала, что передумала. Госпожа Китнер была крайне недовольна, но что оставалось делать, и она сообщила об этом решении Григорию Самойловичу. Но поскольку он всегда был человеком непрактичным, мало думал о всяких текущих делах, то завещание осталось пылиться в шкафу мистера Велча и ждать своего часа.
VII
Поведение офицера разведки самым непосредственным образом влияет на его работу с агентами. Люди, с которыми разведчик входит в контакт, должны быть убеждены, что все его действия и поступки диктуются интересами дела.
(Из инструкции по оперативной работе, составленной полковником ГРУ Приходько).
В силу указанных выше обстоятельств и возникла на горизонте фигура Адама Карловича, близкого приятеля Григория Самойловича, которому было предложено стать его наследником. — «У меня всё есть, — сказал Адам Карлович. — Мне ваши деньги не нужны». Однако после недолгой, но убедительной беседы он согласился, правда, с одним условием: все деньги, которые останутся после Григория Самойловича, пойдут на благотворительные цели. И на этом они поладили. Было составлено новое завещание, которое стало пылиться в шкафу мистера Велча по соседству с первым.
Юридически всё было оформлено правильно, но всё-таки был совершён существенный промах. После финансовой аферы сына у Григория Самойловича оставались в банке ещё некоторые деньги, которые он собирался истратить на приятные поездки в Париж с госпожой Китнер — умирать он не собирался. Поэтому во втором завещании было записано, что Адам Карлович получит после смерти Григория Самойловича принадлежавшую ему половину двухквартирного дома и только: ведь кроме этого у Григория Самойловича ничего существенного не было.
Однако ещё до этих событий нелады Григория Самойловича с приёмным сыном приняли такой размах, что он был вынужден обратиться в суд, который запретил сыну в течение года появляться на квартире отца. И хотя после решения суда мирная жизнь опять укрыла своим нежным покрывалом Григория Самойловича, и хотя опять возобновились ежевечерние прогулки с госпожой Китнер, но Григория Самойловича грызла постоянная мысль: а что будет через год? Решения не было. Поэтому Григорий Самойлович решил обратиться за советом к практичной госпоже Китнер и не напрасно. Она порекомендовала снять для себя квартиру, а принадлежавшую ему половину двухквартирного дома продать. И это было сделано.
В результате таких действий Григория Самойловича второе завещание в пользу Адама Карловича потеряло силу: нельзя наследовать то, чего уже нет. Действительным опять стало первое завещание в пользу невестки госпожи Китнер, но в суете переезда на новую квартиру об этом никто не подумал.
Прожитые годы, как тяжёлые гири, которые пригибают нас к земле всё ближе и ближе, чтобы при окончательном уходе было не так больно падать. Хлопоты, связанные с продажей одной квартиры и переездом на новую истощили силы Григория Самойловича, и он опять попал в больницу. Из неё он уже не вышел. Но пока ему было неплохо. Григорий Самойлович был окружён уходом, которого не имел дома, и большую радость ему доставляли посещения госпожи Китнер. Ей было затруднительно добираться к нему двумя автобусами, но она несколько раз брала такси. Адам Карлович также навещал его. Однажды, когда они обсуждали шансы кандидатов на пост президента, кто-то из них вдруг вспомнил о втором завещании и сообразил, что оно недействительно.
И опять начала раскручиваться длинная леска, в конце которой на крючке был подвешен жирный червячок под названием — наследство Григория Самойловича. Адам Карлович немедленно связался с адвокатом, который твердо обещал, несмотря на невероятную занятость, через два дня приехать в больницу, чтобы составить третье завещание. По третьему завещанию деньги, вырученные от продажи квартиры, должны были перейти в распоряжение Адама Карловича с тем, чтобы он потратил их на благотворительные цели.
VIII
С великим прискорбием сообщаем о кончине Григория Самойловича Хаймовича, человека разносторонних знаний и талантов. Он владел восточными языками, урду, хинди, и перевёл на русский язык Коран. В Америке мистер Хаймович стремился занять достойное место в обществе и после ряда настойчивых попыток был принят в военную академию в Калифорнии в качестве преподавателя русского языка, где проработал много лет.
(Из газетного некролога).
Жизнь человеческая подвержена невероятным случайностям. Вы, например, занимаете комфортабельное купе поезда дальнего следования и предвкушаете удовольствие от путешествия, а ночью грабители отнимают у вас деньги, но вы радуетесь, потому что остались живы; ваши карманы пусты, но выйдя на перрон во время очередной остановки поезда, вы находите деньги, которые выронил небрежный пассажир, доставая носовой платок, — немного, но достаточно, чтобы позавтракать.
Госпожа Китнер была раздосадована глупым, по её мнению, решением невестки; она также была возмущена тем, что деньги, которые Григорий Самойлович заработал тяжёлым трудом, пойдут на непонятные благотворительные цели и попадут к неизвестным людям, возможно, даже недостойным этой помощи. Нужно было что-то предпринять — пока хотя бы отложить на неопределённый срок приезд адвоката в больницу. Госпожа Китнер подошла к телефонному аппарату и вызвала такси.
— Как я рад вас видеть, — говорил Григорий Самойлович госпоже Китнер. — Я не ждал этого внепланового визита.
— А вы сегодня молодцом, но вы забыли, что у меня недавно был день рождения.
Госпожа Китнер достала из сумочки сувенирную бутылочку коньяка:
— Помните, вы купили её в Париже и сказали, что мы разопьём её в день моего рождения.
Пять звёздочек, нарисованные на бутылочке, вдруг вспыхнули ярчайшим светом, и тёплая, благотворная волна разлилась в груди Григория Самойловича.
— Закусите конфеткой, — сказала госпожа Китнер. — Гулять — так гулять, и забудем на минуту все запреты врачей.
Дни нашей жизни бегут стремительно, и чем старше мы становимся — тем быстрее, как будто кто-то шкодливой рукой подталкивает стрелки часов. Наступил новый день, на который была назначена встреча с адвокатом. Адам Карлович ехал в больницу с нехорошим предчувствием. Оно возникло накануне и проснулось утром вместе с ним. Действительно, к Григорию Самойловичу его не пустили — тот чувствовал себя плохо, а значит, встреча с адвокатом срывалась.
В последующие недели Григорий Самойлович чувствовал себя иногда хорошо, иногда плохо, потом опять хорошо и опять плохо; но в конце концов, в какой-то удачный момент, адвокату всё-таки удалось встретиться с Григорием Самойловичем, и было составлено третье завещание в пользу Адама Карловича.
IX
Петя, ты читал некролог в газете? Представляешь в какой организации в Москве работал Григорий Самойлович! Они же готовили разведчиков. Как его выпустили в Америку?
(Телефонный разговор).
Но вот наступил печальный момент, когда Адаму Карловичу сообщили, что Григорий Самойлович умер; и значит, он становился его единственным наследником. Однако официальным душеприказчиком Григория Самойловича Адама Карловича мог утвердить только суд, а это был долгий путь.
В тот же день Адам Карлович и госпожа Китнер встретились. Они не стали говорить о Григории Самойловиче: что тут говорить — человека уже нет; но госпожа Китнер попросила вернуть ей деньги, которые она потратила на такси во время посещений Григория Самойловича в больнице; и Адам Карлович дал ей эти деньги. Но разговор этим не закончился: госпожа Китнер передала Адаму Карловичу письмо своей невестки, которая оказывала медицинские услуги Григорию Самойловичу при его жизни. Невестка просила выдать ей 500 долларов, которые ей обещал покойный. Письмо было написано очень убедительно.
