Выбежал Фёдор Семёнович во двор и даже рот разинул от удивления, потому что вдруг увидел такую картину: приятной наружности молодой человек ломом старался выломать железную дверь, которая вела в подвал его квартиры. А она не поддавалась, потому лицо у молодого человека было красное от усилий, и пот заливал его. Когда же ему совсем становилось невмоготу, то он рукавом вытирал лицо, а затем опять продолжал свою нелёгкую работу. Ну, естественно, в такие моменты шум прекращался.

— Ты что, идиот, — заорал Фёдор Семёнович, — зачем дверь мою ломаешь?

— Я кабель ищу, — отвечал молодой человек приятной наружности. — Никак не могу до него добраться.

— Какой ещё кабель? — продолжал орать Фёдор Семёнович.

— Телевизионный, — отвечал этот человек, который оказался телевизионным мастером. Оказалось, что молодой человек всё перепутал. Ну, конечно, ему сказали какой нужно искать номер, и объяснили, что квартира крайняя. Но здание-то имело две крайние квартиры, одна — справа, а другая — слева. Надо было для ясности повесить на одной стороне вязанку лука, а на противоположной — чеснока. Тогда всё было бы понятно, где висит лук — там телевизор исправный, а где чеснок — испорченный. Ну и Фёдор Семёнович тоже был виноват. На двери следовало написать: «Вход в подвал квартиры номер такой-то. Телевизор исправен», и всем ясно было бы. В общем, молодой человек железную дверь помял основательно.

— Наверно, он читал только Стефана Кинга, — сказала супруга Фёдора Семёновича, когда вечером ей сообщили об этой истории. Так она сказала и почему-то посмотрела на Майкла и Аню. — Вот если бы он читал Марка Твена и Диккенса, то был бы поумнее.

— Я думаю, — сказал Фёдор Семёнович, — что он вообще ничего не читал в своей жизни, даже Стефана Кинга. И боюсь, что когда у нас испортится телевизор, этот парень полезет на крышу и проломит потолок, чтобы попасть в квартиру.

В конечном итоге вся эта история закончилась вполне благополучно: телевизионная компания отремонтировала дверь в подвал, а деньги, потраченные на ремонт, вычла из зарплаты молодого человека приятной наружности. Это был для него удар. Он был бедный парень, и денег у него было мало. Правда, Диккенса после этого случая он всё равно не стал читать. Может быть поэтому через два месяца этот молодой человек опять сломал чью-то дверь, пытаясь войти в квартиру, чтобы починить испортившийся телевизор, и его уволили с работы. Дальнейшая его судьба Фёдору Семёновичу осталась неизвестной.

Сейчас компьютерный век. Информация, можно сказать, по воздуху перелетает из одной страны в другую, и никакой железный занавес не может её остановить. Захотел договориться с девушкой в Индии или Японии — послал электронное послание: «Люблю, мол, мечтаю о встрече», и дело в шляпе. Но когда Майкл учился в школе, то существовали некоторые технические трудности. Электронная почта в современном виде к тому моменту уже была изобретена, но не охватывала полноценно все слои населения. Такое случается в жизни часто, например, с денежными потоками, которые в одних местах накапливаются в больших количествах, а в других тоже присутствуют, но в малом объёме.

Майкл всё знал об электронной почте, хотя Стефан Кинг о ней почти ничего не писал. Круг его друзей постоянно рос, но жили они в основном не в Бостоне. Кто жил в Лос-Анджелесе, а кто в Лондоне; и тут возникали некоторые проблемы. Электронная почта-то была несовершенна. Это сейчас люди легко обмениваются посланиями. Миллионы пальцев колотят по клавишам, и пулемётная дробь стоит по всему миру, хоть уши затыкай. Некоторые люди так увлекаются электронными разговорами, что забывают даже чистить зубы. А ещё совсем недавно требовалось предварительно позвонить в этот Лос-Анджелес или Лондон, а затем уже общайся через компьютер хоть до утра, если мама, конечно, не заставит учить математику. Но вы представляете что значит звонить в Лос-Анджелес, а завтра, может быть, в Париж или Токио. Тут никаких денег не хватит, даже если будешь разносить подписчикам не только «Бостон Глоб», но и «Нью-Йорк Таймс». Однако в воздухе всегда витают великие идеи, которые приходят в голову многим. Правда, всегда кто-то чуть-чуть опережает конкурентов, и тогда в историю попадает его имя, а хорошие деньги — в его карманы.

Конечно, эта идея возникла впервые не в голове Майкла — она витала в воздухе; и сейчас трудно докопаться кто был первым. Скорее всего первыми были многие; и среди этих многих были Майкл и его товарищи, которые построили игрушку — очень интересную штуку, которую в магазине «Детский мир» не купишь. Ну, такую маленькую коробочку, которая решала все тогдашние несовершенства электронной связи. Вот были недостатки — и вдруг испарились, вроде эфира, который поместили в стеклянную колбу. Вытащил пробку — и нет его.

Тут следует для тех, кто не закончил школу, объяснить некоторые технические подробности работы телефонной связи. Что вы делаете обычно? Берёте нужную монету и бросаете в прорезь телефона-автомата. А телефон умное устройство — проверяет монету по размеру и весу и посылает сигнал на телефонную станцию: «Монета есть и никаких гвоздей». Всё это, конечно, если телефон исправен. Если нет, то вы колотите по нему руками и ногами, надеясь вернуть проглоченную монету.

Так вот, игрушка, которую придумали юные умельцы, присоединялась к телефону-автомату и через него посылала сигнал на телефонную станцию. Сидит там учёный дядя, который закончил два колледжа, и думает — монета есть. А её на самом деле нет, и всё тут. Но телефон умное устройство и соображает куда лучше учёного дяди, а по конструкции мало чем отличается от человека.

Вот вы скушаете большой кусок торта и сразу чувствуете — во рту сладко и живот полный, а не скушаете — ничего не чувствуете. Так и телефон всегда может определить, что во рту ничего не было и что в брюхе монеты нет — пусто. А раз нет, то набрать нужный номер, чтобы позвонить в Лос-Анджелес или Лондон, нельзя, хоть жми кнопки телефона, пока пальцы не заболят.

Однако игрушка юных умельцев тоже была неглупая. Нажимаешь кнопку на нёй, и сигнал пошёл, нажимаешь другую — пошёл новый сигнал. Набирай на игрушке номер и связывайся с любым абонентом, хоть на луне. Телефон-автомат знает, что денег ему не дали, а потому не разрешает играть со своими кнопками с нанесёнными цифрами. Но его-то никто не спрашивает. Не разрешаешь — и не надо. Он вроде болванчика, через который идут сигналы на телефонную станцию и далее к абонентам по всему свету.

Теперь всё это отпало в связи с быстрым ростом науки и техники, а тогда было чудом. Учитель, который не читал Наполеона, но очень любил сладкие творожные торты, очень удивлялся этому изобретению, о котором узнал, правда, далеко не сразу.

А тем временем Майкл придумал себе новое занятие.

— Фредди, — сказал он однажды, — я буду раз в неделю по субботам ездить в технологический институт в Бостоне.

— И что ты будешь там делать? — поинтересовался Фёдор Семёнович.

— Понятно что — учиться, — последовал ответ.

Фёдор Семёнович знал, что его супруга голосует обеими руками за любую учёбу, и потому возражать тоже не стал. Ученье — это свет, ну и, естественно, неученье — это тьма. А Майкл продолжал:

— Я в этом институте буду строить роботы, изучать астрономию, и, конечно, компьютеры.

— Учись, учись, — сказал Фёдор Семёнович, — но, чтобы попасть в «Селтик», это необязательно.

— Фредди, — сказал Майкл, — таких хороших игроков как я очень много.

Но Фёдор Семёнович не стал развивать эту тему — зачем обсуждать вопросы, которые встанут на повестку дня через несколько лет, и только поинтересовался:

— Кто учить-то вас будет?

— Студенты первого курса.

Тут Фёдор Семёнович рассердился:

— Как они могут учить, когда сами не знают, где Полярная звезда, а где Большая Медведица. Это же идиоты, которые, чтобы починить телевизор, выламывают двери. Единственное, что они умеют, это ездить на машинах и орать не своим голосом, чтобы испугать прохожего, который на пятьдесят лет их старше.