К Ивану Грозному теплые чувства питал Иосиф Сталин (родственные натуры?). Обсуждая вторую серию фильма «Иван Грозный», Сталин говорил Сергею Эйзенштейну, что он не осуждает царя за жестокость и террор, напротив, считает его великим и мудрым правителем, который защитил страну от проникновения иностранных влияний и стремился к объединению России. То есть: главное — Россия, а народ можно рубить и гноить. При встрече с кинематографистами Сталин по поводу Петра I выразил сожаление: «Петруха не дорубил!»
После смерти Ивана Грозного на русский престол сел последний Рюрикович — Федор I, за спиной которого правление осуществлял шурин, брат жены Ирины — Борис Годунов. Англичане прозвали его «лордом — протектором России». При царе Федоре за Россией была окончательно закреплена Западная Сибирь, основан Тобольск. Усилилась роль Москвы на Северном Кавказе и в Закавказье.
Следующий правитель — Борис Годунов, род которого ведется из Золотой Орды. В принципе выдающийся политик и государственный деятель, но на царствие его пришелся страшный голод, когда россияне ели «траву, мертвечину, псину, кошек, кору липовую и дубовую» и даже «ядоша друг друга». А тут еще началась смута, активизировались поляки, появился самозванец, Лжедмитрий. Над Борисом Годуновым постоянно висел роковой вопрос: убивал он маленького Дмитрия или не убивал? И — «мальчики кровавые в глазах»…
По мнению историков, Борис Годунов в искусстве политических комбинаций не знал себе равных, прикармливал элиту и все же не смог завоевать любовь подданных. Сошлемся на Пушкина:
…он правит нами,
Как царь Иван (не к ночи будь помянут).
Что пользы в том, что явных казней нет,
Уверены ль мы в бедной жизни нашей?
Нас каждый день опала ожидает,
Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,
А там — в глуши голодна смерть иль петля.
В конце жизни Борис Годунов заболел и, по замечанию современника, царствовал, «не царствуя, но всегда болезнуя». Как тут не вспомнить наших болезненных вождей — Ленина, Сталина, Андропова, Черненко, Ельцина…
Борис Годунов внезапно умер, и — «сия безвременная кончина была небесною казнию для России еще более, нежели для Годунова: он умер по крайней мере на троне… Россия же, лишенная в нем царя умного и попечительного, сделалась добычею злодейства на многие лета», — писал Карамзин.
А далее пошла печально знаменитая российская смута: Лжедмитрий I, Лжедмитрий II, Василий IV Шуйский, правление семи бояр-изменников («Лучше Грозный царь, чем семибоярщина», — говорили в народе). Спасли Россию Козьма Минин и князь Дмитрий Пожарский, возглавившие народное ополчение.
После завершения смуты начался новый роман России — с Романовыми. Он длился 304 года, с февраля 1613 года по февраль 1917-го. Родоначальником царствующей династии стал болезненный 16-летний отрок Михаил Романов-Юрьин, отнюдь не титан духа, воли и ума, но человек добрый и податливый, что и решило его избрание. Первые годы за Михаила Романова правил его отец, патриарх Филарет, человек «нравом опальчив и мнителен». Главной заботой нового правительства было собирание сил на борьбу с польскими и шведскими захватчиками. Во время царствования Михаила восстановились дипломатические отношения с Англией, Голландией, Венским двором, с Турцией и Персией. Внутренние проблемы при первом Романове были достаточно остры. Где же искали выход?
«Государство запутывалось в нарождающихся затруднениях, — отмечает Василий Ключевский. — Правительство, обыкновенно не предусматривавшее и не предупреждавшее, начинало искать в обществе идей и людей, которые выручили бы его, и, не находя ни тех, ни других, скрепя сердце обращалось к Западу…»
Ну как, знакомая история?..
И дальше все так узнаваемо (Боже мой, все на Руси идет по кругу!). Вот что пишет тот же Ключевский о следующем правителе России:
«Царь Алексей Михайлович был добрейший человек, славная русская душа. Я готов видеть в нем лучшего человека древней Руси, по крайней мере, не знаю другого древнерусского человека, который производил бы более приятное впечатление — но только не на престоле. Это был довольно пассивный характер… Привычки, родственные и другие отношения привязывали его к стародумцам; нужды государства, отзывчивость на все хорошее, личное сочувствие тянули его на сторону умных и энергичных людей, которые во имя народного блага хотели вести дела не по-старому. Царь не мешал этим новаторам, даже поддерживал их, но только до первого раздумья, до первого энергичного возражения со стороны стародумцов, — так отмечает Ключевский и добавляет: —…Своими, часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать он приучил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны…»
Прозвище Алексея Михайловича — «Тишайший», но при этом «Тишайшем» произошли Соляной и Медный бунты, крестьянская война под руководством Степана Разина Прибавьте сюда церковный раскол (да, да, своевольный патриарх Никон!). Русская церковь раскололась на официальную — никонианскую и запрещенную, попавшую в опалу — старообрядческую. Один из противников новой веры юрьевский протопоп Аввакум писал в «Житии»: «…огнем да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так? — не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить».
Аввакума сожгли заживо уже после смерти «Тишайшего» — 14 апреля 1682 года. Аввакум — первый публицист России, предтеча Герцена. Советский поэт Сергей Орлов восклицал:
Ах, этот протопоп опальный,
Фанатик, еретик, крикун,
Известный на Руси скандально, —
Ну да, конечно, Аввакум…
Царь был образованным человеком, сам писал и редактировал важнейшие государственные акты. Участвовал в военных походах. Кстати, при нем к России присоединены Смоленск (в который раз?), Киев, Левобережная Украина, Запорожская Сечь. И еще одна интересная деталь: при Алексее Михайловиче крупное московское купечество проявило недовольство привилегиями англичан на российском рынке. И было тогда заявлено следующее: «Государя своего Карлуса убили до смерти: за такое злое дело в Московском государстве вам быть не довелось».
Вот уж воистину: заметили соринку в чужом глазу, а на свое бревно не обратили внимания.
Всего 6 лет правил Россией болезненный Федор III, ученик Симеона Полоцкого. Мыслил открыть для «нищенских детей» училища, по образцу «европских стран», но не успел: рано умер.
И произошло удивительное: на престол взошла дочь Алексея Михайловича Софья. «Во главе правления стала девица — событие небывалое до того времени на Руси… Царские дочери до тех пор жили затворницами, никем не видимые, кроме близких родственников, и не смели даже появляться публично», — писал Н. Костомаров. — А тут не только появилась — стала жестко управлять государством. Непомерное, почти патологическое самолюбие царевны Софьи ни к чему хорошему не привело, она закончила свою жизнь в монастыре под именем инокини Сусанны».
Короткое время на престоле посидел Иван V, а затем надолго, на 43 года, уселся Петр I (1682–1725). 22 октября 1721 года он принял титул императора. «Великий человек» — по Фридриху Энгельсу. «Великий преобразователь» — по Сергею Соловьеву.
О Петре I написаны монбланы книг, но лично мне близка характеристика Петра, которую дал Александр Герцен в работе «О развитии революционных идей в России» (1850):
«Под императорской порфирой в Петре всегда чувствовался революционер… непреклонная воля и жестокость террориста… Чтобы совсем порвать со старой Россией, Петр I оставил Москву, восточный титул царя и переселился в порт на Балтийском море, где принял титул императора. Открывшийся таким образом петербургский период не был продолжением исторической монархии — то было началом молодого, деятельного, не знающего узды деспотизма, равно готового и на великие дела и на великие преступления.
