Рассказывает Омелечкин Сергей Георгиевич, гвардии старшина, Герой Советского Союза, механик-водитель.
Расскажу о наводчике Павлове, который награжден орденом Славы и орденом Красной Звезды.
Это было под Берлином. Его машина обнаружила три гитлеровских танка, которые были замаскированы в укрытии. Одна немецкая машина была замаскирована плохо и была уязвима для нашего огня. Командир послал один наш танк для того, чтобы уничтожить ее огнем. Наводчик был на этой машине молодой — дал выстрел, но не попал. Тогда послали танк с Павловым. Он на виду у противника быстро навел свое орудие и разбил вражескую машину. Два других гитлеровских танка хотели уйти, развернулись к нам задом и были подожжены огнем других наших машин.
О себе расскажу коротко. Я первым на своем танке форсировал реку Пилица. Эта речка шириной от 100 до 150 метров. Когда переправлялся через нее, то уровень воды доходил до башни моего танка. Как мы ни готовились, но всех щелей в танке закрыть было нельзя. Ледяная вода хлынула в танк. Все же реку мы форсировали и захватили на западном ее берегу плацдарм для нашей пехоты.
Рассказывает Журавлев Николай Арефьевич, гвардии сержант, автоматчик-десантник.
Восемь наших танков вели бой в районе Мочдорфа, в трех километрах от Одера. Здесь у противника была построена сильная оборона. Ее нельзя было преодолеть в лоб. Поэтому мы предприняли обходное движение и вошли в Мочдорф с другой стороны, откуда гитлеровцы нас не ждали. У них даже пушки были повернуты в противоположную сторону.
Ночью в разведке мы незаметно подкрались к двум немецким «тиграм», находившимся около Мочдорфа. С собой у нас были противотанковые гранаты и бутылки. Немецкие машины нами были взорваны. Я лично поджег одну машину.
Вот так мы и воевали…
А вот что написал в письме ко мне об этих памятных днях берлинского сражения бывший командир 399-го гвардейского тяжелого самоходно-артиллерийского полка, ныне гвардии полковник в отставке, Дмитрий Борисович Кобрин:
«Наш полк двигался с передовым отрядом 1-й гвардейской танковой армии. Мы штурмовали последний рубеж обороны гитлеровцев на реке Шпрее — Военный совет армии выделил нас, как один из лучших полков, для того, чтобы мы одними из первых ворвались в Берлин.
Никогда не забуду, как наш командарм Михаил Ефимович Катуков инструктировал командиров частей, выделенных для решения этой исторической боевой задачи. К нему были вызваны офицеры, вплоть до командиров рот и батарей. Он показывал нам на специально сделанном макете Берлина улицы, по которым мы должны были двигаться, говорил, с какими соединениями мы будем взаимодействовать, в каких условиях придется работать, что нас ожидает.
А ожидали нас большие трудности, — гитлеровцы сопротивлялись с отчаянием обреченных, и каждый дом приходилось штурмовать как крепость. Но наши «пушки с высшим образованием» успешно сокрушали все препятствия, прокладывая путь танкам и пехоте.
В предвидении тяжелых уличных боев наш полк был переподчинен командующему 8-й гвардейской армией генералу В. И. Чуйкову. Мы получили задачу действовать с частями 170-го стрелкового полка, 57-й стрелковой дивизии, которая должна была двигаться к рейхстагу. Полком командовал гвардии полковник Герой Советского Союза Дронов.
23 апреля 1945 года мы вместе переправились на паромах через Шпрее. Солдат у Дронова было мало, но те, кто оставались в строю, были опытными, закаленными бойцами. Вместе с пехотой мы образовали четыре штурмовые группы. В каждую группу входили батарея тяжелых самоходных артиллерийских установок, саперы, автоматчики и противотанковые орудия с боевыми расчетами.
В подразделениях царил неописуемый подъем: идем к рейхстагу, к самому логову фашистского зверя! С этого рубежа я приказал идти в бой под развернутыми знаменами. Над самоходной установкой, которая переправилась, через Шпрее первой, — это была машина командира батареи гвардии капитана Павла Аксенова, — гордо развернулось красное революционное знамя ЦИК СССР с надписью: «12-й бронедивизион имени Котовского Г. И.» — историческая реликвия нашего полка. Рядом, слева, двигалась тяжелая самоходная установка другого командира батареи гвардии капитана Бориса Икрамова. Над нею развевалось полковое гвардейское знамя.
Бой за рекой был жарким. Мощный огонь наших тяжелых самоходных орудий, которые били прямой наводкой, все сметал на нашем пути. Но продвижение было медленным — иной раз по двести-триста метров в сутки, особенно в самом центре Берлина. И все же мы прорвались к Бранденбургским воротам, а затем к рейхстагу — одними из первых вышли в этот район батареи Икрамова и Аксенова. На их долю выпала честь участвовать в обстреле здания рейхстага, последнего оплота фашистов.
Павел Аксенов был ранен, но он продолжал, с перевязанной рукой, командовать огнем. Тяжело был ранен в живот командир 2-й батареи гвардии капитан Латышев, его заменил гвардии младший лейтенант Ерохин.
В этом решающем бою погиб лейтенант И. С. Скиба, замечательный воин, командир самоходной артиллерийской установки, много раз отличавшийся в боях своей храбростью и умением — только в дни, предшествовавшие выходу нашего полка к Шпрее в районе Карлсхорста, он уничтожил четыре фашистских танка и самоходных орудия, семь полевых орудий, две автомашины и до ста сорока солдат и офицеров противника. Он был тогда ранен в голову. Врач хотел его отправить в медсанбат, но Скиба возразил: «Буду бороться до полного разгрома врага!» И вот теперь, когда до победы оставалось всего полшага, на подступах к рейхстагу мы потеряли этого замечательного офицера…
Беззаветное мужество в эти часы проявляли все — командир самоходной установки гвардии младший лейтенант Шмелев, исполняющий обязанности командира батареи гвардии лейтенант Ерохин, наводчик гвардии сержант Кузнецов, заряжающий гвардии сержант Кошелев, — да всех разве перечислишь?
Гремели наши последние залпы, — гитлеровцы вскоре капитулировали. Дорого досталась нам эта победа — многих замечательных людей мы потеряли, многие были ранены, но воинский долг свой наш полк выполнил с честью, как и подобало воинской части, ведущей свою историю от легендарного революционного бронедивизиона, который еще в апреле 1917 года предоставил свой броневик Ленину в качестве трибуны у Финляндского вокзала в Ленинграде, а затем героически провоевал всю гражданскую и, наконец, Великую Отечественную войну.
В ознаменование Великой Отечественной войны нашему 399-му краснознаменному, орденов Ленина и Кутузова III степени, Проскуровскому гвардейскому тяжелому самоходно-артиллерийскому полку было присвоено наименование «Берлинский». Около 90 процентов всего личного состава полка было награждено орденами и медалями. Около половины солдат и офицеров к окончанию войны имели по два-три ордена».
Мне остается привести последний документ, сохранившийся у меня: телеграмму Военного совета 1-й танковой армии, присланную в «Комсомольскую правду» несколько дней спустя, когда уже прогремел исторический салют в честь победы, война была закончена, и 1-я гвардейская танковая армия вместе со всеми Вооруженными Силами Советского Союза должна была начать переход на мирное положение.
Вот что было сказано в этой телеграмме:
«Редакции «Комсомольской правды»
Дорогие товарищи! Бойцы, сержанты, офицеры и генералы нашей армии сердечно благодарят вас и читателей «Комсомольской правды» за постоянное внимание к их боевой деятельности на всем протяжении этой войны.
Ваше приветствие по случаю Дня Победы всех нас сердечно тронуло. Со своей стороны хотим вам сказать, что нет для наших солдатских сердец более высокой радости, чем сознание того, что приказ нашего Верховного Главнокомандующего товарища Сталина, приказ Родины — водрузить знамя победы над Берлином — выполнен с честью, и что наша армия внесла свой вклад в выполнение этой боевой задачи.
Берлин никогда больше не будет центром германского империализма, постоянным очагом агрессии, каким он являлся столь долго.
В эти исторические дни, находясь далеко от Москвы, мы все же явственно ощущаем близость нашей Родины, нашей родной столицы, силу и мощь советского народа, которым мы обязаны достигнутым здесь боевым успехам.
В кровавых боях с врагом мы потеряли много доблестных героев-гвардейцев. Мы никогда не устанем оплакивать их. Но в нашем горе согревает нас мысль о том, что их имена будут всегда сиять в истории, прославляя в веках Советский Союз, наш народ, нашу партию, верными сынами и учениками которой они были — как партийные, так и беспартийные.
Наша славная молодежь, комсомольцы, воспитанные партией большевиков, показали себя в этих испытаниях достойной сменой. Вместе со всей Красной Армией военная молодежь наша закалилась, возмужала и окрепла, и теперь мы, представители старшего военного поколения, можем быть уверены: если когда-либо в будущем найдется какой-нибудь новый агрессор, которому урок, полученный от нас германскими империалистами, покажется недостаточным, кто посмеет в своем безумии поднять руку на нашу Родину, то Красная Армия вновь вихрем и бураном развеет его армии в прах.
Заверяем вас, что и впредь для нас всех, молодых и старых, будет лишь один закон жизни — выполнять с честью любой приказ партии и народа, любой приказ Родины.
Командующий 1-й гвардейской танковой армией КАТУКОВ
Член Военного совета ПОПЕЛЬ
Начальник политотдела ЖУРАВЛЕВ».
