– Шарф-Эгердт, – перебил её Олег. – Это я уже раз сто слышал. Так что с того?

– Мой папик солидным бизнесом занимается, – гордо ответила Саша.

– Интересно, каким же?

– У него три магазина и кафе с залом игровых автоматов.

– Кафе одно? – уточнил Олег.

– Да. На Дивизионной. Называется «Фобос».

– «Фобос»? – на губах Олега появилась улыбка. – Это отец твой сам придумал?

– Ну да, вместе с двоюродным братом. А что? Название красивое…

– Ничего, – он тихо рассмеялся. – Твои родственники мне начинают нравиться – явно парни с юмором. Фобос – это спутник Марса. Я о планете говорю, а не о батончике. Так вот, в переводе это означает – страх, ужас. Уже назвали бы «Веселый покойник» или «Вечерок у вампира».

– Не смешно, – обиделась Саша.

– Ну, ладно. А магазины-то большие?

– Один большой – на Вернадского, возле школы, два поменьше на Оранжерейной и Маршала Пересыпкина. Ну, это не в центре.

– Да и то, что ты сказала, не сильно в центре. И как, нормально торгуют?

– Нормально. Я не жалуюсь. Мои родители уехали в Анталию отдыхать.

– Круто, конечно, – он снова улыбнулся. – А братец?

– Поехал в Запорожскую область за арбузами. Он ещё овощами и фруктами оптом занимается. У его друга машина, вот они вдвоем человек пять реализаторов и ставят.

– Не слабо!

– Ты сам хотя бы что-нибудь заведи, а потом смейся! – сердито сказала Саша. – На что ты способен? Тачку хозяину помыл и считаешь, что в люди вышел? У папика моего денег хватит, играючи, таких как ты, да и половина нашей компании, не то что со всем имуществом, а и со всей родней и её барахлом скупить и загнуть делать, то, что он захочет.

– Ой, ли? – теперь в его голосе сквозила насмешка.

– Мой отец, что зря, говорить не станет! Не одного уже умника кинул.

– А, вот откуда монументальная фраза о ближнем! Кстати, твой папик не боится, что и с ним то же будет?

– Нет, с его деньгами бояться сильно не приходится. Зато я могу себе позволить вести себя, как хочу.

– Сашенька, – после паузы сказал Олег, – ты, вроде бы, и не глупая девочка, как я посмотрю, а вот поешь с чужого голоса большие глупости.

– Да что ты понимаешь?

– Намного больше, чем ты думаешь. А теперь давай помолчим. Ты меня утомлять начинаешь. Так и хочется тебя снова Волковой назвать и в Париж отправить. Я ведь не из твоей компании, это там гонор можешь показывать.

Дождь усилился.

– Нам идти пора, – Олег поднялся. – Надень мою куртку. Одеяло оставь здесь. С него уже никакого толку не будет.

– Почему?

– Ты что. Не поняла, что дождь сильный и будет совсем невесело, если ты ещё и промокнешь.

– А ты?

– Я не боюсь.

– Олег, может быть, мы переждем дождь здесь? Ну, спрячемся где-нибудь под деревом?

– Нет, об этом не может быть и речи. Идем. Прогноз неутешительный. Кроме того, скоро темнеть начнет.

– А вдруг всё-таки твой приятель ошибся? Что тогда?

– У меня есть дельное предложение, – с едкой улыбкой ответил Олег. – Сейчас с моего телефончика потрезвонишь своему крутому папочке, что ты решила проверить правильность прогноза, и останешься здесь, а я пойду дальше. Перспектива привлекает? У тебя будет масса шансов проверить, правду ли я говорю, и ошибся ли Стас.

– Перестань со мной говорить в таком тоне! – Саша рассердилась.

– А ты начинай делать то, что я говорю! – он перестал улыбаться. Тон стал жестким и не терпящим возражения.

– Как скажете, господин надзиратель! – с сарказмом ответила Саша. – Куда идти?

– За мной следом. Капюшон набрось. Лечить тебя, вдруг что, нечем.

Саша шла следом за Олегом, послушно накинув капюшон. Куртка Олега бала на неё велика и пришлось закатать рукава. Дождь был сильным, ветер порывистым. Теперь Олег шел намного быстрее, чем раньше. Саша еле успевала за ним. Нога у неё почти не болела, но повязка здорово мешала. Уже через полчаса она попросила:

– Олег, давай остановимся и передохнем.

– Ты лучше ничего не придумала? – Олег повернулся и, хмурясь, взглянул на Сашу.

– Я устала…

– Потерпишь. Давай, давай, двигайся! Скоро смеркаться начнет. И так видимость никуда не годная, а то застрянем совсем.

Когда они подходили к реке, послышались отдаленные раскаты грома. Ветер продолжал усиливаться, а дождь превратился в ливень. У реки в том месте, куда пришла с Олегом, Саша ещё не была. Вода была покрыта сплошной рябью, поэтому казалась мутной и темной. Олег присел на и начал развязывать шнурки на кроссовках. Саша удивленно посмотрела на него.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Разуваюсь. Сейчас ты возьмешь рюкзак и мои кроссовки, а я возьму тебя и пойдем на тот берег.

– А потом?

– А потом недалеко, – Олег снял кроссовки. – Бери рюкзак. Он не очень тяжелый. Держись крепко, но при этом постарайся меня не задушить. Да, главное, пока будем идти, не смотри вниз – здесь вода быстрая, голова закружится.

Саша послушно надела рюкзак, взяла кроссовки Олега, а он взял её на закорки. Очень осторожно он вошел в воду. Олег шел медленно, боясь поскользнуться и упасть. Несмотря на то, что Саша была не тяжелой, спина напомнила о себе лишний раз. Когда он дошел приблизительно до середины реки, Саша испуганно ахнула. Олег остановился и спросил:

– Что случилось?

– Голова кружится, – чуть слышно произнесла Саша.

– Глаза закрой или в затылок мне смотри. Не смотри вниз!

Олегу казалось, что до берега он не дойдет уже никогда. Последние шаги давались особенно с трудом. Твердая почва берега была удивительно устойчивой и долгожданной. Олег опустил Сашу на землю, а сам сел на большой камень. Несколько минут он просидел, прикрыв глаза, словно приходя в себя. Потом он обулся, взял рюкзак и поднялся с камня.

– Идем, – глухо сказал он Саше. – Нужно идти дальше.

– Я больше не могу! – у неё дрогнули губы.

– Можешь, – жестко сказал Олег.

– Не могу! Я устала! У меня нога болит! Зачем мы сюда вообще пришли? Куда ты меня ведешь? Уже темнеет! – Саша перешла почти на крик и начала вытирать с мокрого лица слезы. – Не могу я больше! Понимаешь?! НЕ-МО-ГУ!!!

– Можешь! – Олег хладнокровно отпустил ей пощечину. – Ещё как можешь! Идем!

– Ты… ты меня ударил? – она смотрела на него глазами испуганного ребенка.

– И ещё ударю, если не пойдешь, – всё так же жестко произнес Олег и тут же, неожиданно смягчившись, добавил. – Идем, Сашенька. Нужно потерпеть совсем немножко. Я ведь тоже устал. Потерпи, девочка, не стоит плакать.

Саша посмотрела на него и ужаснулась – он сдавал прямо на глазах. Теперь весь вид его выражал такую нечеловеческую усталость, что становилось страшно. Саша снова вытерла глаза и покорно пошла за ним. Теперь и Олег шел уже не так быстро, походка стала не такой твердой. Ещё Саша подумала, что он вымок до нитки. Даже куртка на ней в одном месте, на шве, немного промокла, а Олег был одет только в свитер.

Скоро они вышли на поляну, на которой стоял деревянный домик. Олег достал ключ и открыл дверь. Сегодня он входил без шуток. Саша вошла за ним следом. Олег снял с плеч рюкзак, бросил на пол и выдохнул: «Дошли!».

Олег зажег свечу, сходил в подсобку и запустил генератор. Вернувшись, он включил свет, достал из рюкзака сухую одежду для себя и обратился к Саше:

– Пока я переоденусь, достань что-нибудь для себя.

– Я не могу, я устала, – почти шепотом ответила Саша.

– Это почти последнее, что я советую тебе сделать до того, как ты отдохнешь. В противном случае…

– Ты меня снова ударишь? – перебила его Саша.

– Нет. В противном случае, у тебя есть шанс заболеть, – совершенно спокойно ответил Олег. – Кстати, если хочешь нормально умыться, вода будет минут через пять.

– Откуда?

– Вон из-за той двери, – Олег указал на дверь подсобки. – Здесь всё продумано. Печку я растоплю, когда умоюсь и переоденусь.

Пока Олег приводил себя в порядок, Саша села прямо на пол и расплакалась. Она и сама не могла сказать, почему теперь плачет, но слезы катились и катились по щекам. Теперь не было дождя и ветра, теперь была возможность согреться и нормально отдохнуть. Сейчас Саша особенно осознавала, что в своих бедах виновата только она сама. От этого сознания становилось плохо вдвойне. А ещё очень плохо становилось потому, что Олег совершенно нею не интересовался. Он вел себя подчеркнуто холодно, если не насмешливо и почти презрительно. Саша за последнее время отвыкла от такого отношения к себе. Ей даже хотелось, чтобы он назвал её Волковой.