…Олег раскодировал сейф, достал оттуда пистолет и расстелил на письменном столе фланелевую салфетку. Оксана сидела в кресле и смотрела на брата с некоторой печалью. Олег начал разбирать пистолет и мельком взглянул на сестру.

– Ты что скисла? – спросил он.

– Тебе показалось, – Оксана улыбнулась.

– Оксаночка, солнышко, – Олег улыбнулся ей в ответ, – если бы я тебя не знал с пеленок, то почти поверил бы в это. Что случилось?

– Абсолютно ничего. Просто я терпеть не могу этих ваших железок, – поморщилась Оксана. – Что за странность у вас, мужиков? Ну, вечные дети! С возрастом меняется только цена и размеры игрушек.

– Это уже интересная мысль, – Олег слегка приподнял одну бровь.

– Так ведь вы всю жизнь играете! – продолжала Оксана. – Пистолетики, машинки, домики строите, в войну играете, в сыщиков. Ты, помнится, камешки собирать любил.

– Я ещё много чего любил, – его улыбка стала лукавой. – Да и камешки я потом собирал не какие попадя.

– Ну, конечно! Ты, когда на стол всё высыпал, я думала, что у папы и Макса челюсти так и останутся на всю жизнь отпавшими.

– А хорошо смотрится вот так, россыпью, без оправы?

– Олежка, ты неисправим!

– Ладно, я оставлю теорию «вечного детства» и упущу то, что вы сначала из песка пирожки лепите. Давай вернемся к мужикам, а точнее, ко мне. Камешки я собирать могу теперь разве что во дворе, да где-нибудь на берегу. Что тебя не устраивает?

– Пистолет. И у Макса тоже. Терпеть не могу оружия. Ладно, ружья охотничьи хоть красиво сделаны. Хотя у тебя и охотничье ружье больше похоже на киллерскую винтовку. Что вы в этом находите? – Оксана снова недовольно поморщилась.

– Оксаночка, ведь это всё легальное. И ты же сама сказала, что это игрушки, только большего размера.

– И зачем ты с собой берешь эту легальную игрушку?

– Мало ли что?

– Такое впечатление, будто вы всю жизнь играете со смертью, – Оксана тяжело вздохнула.

– Смерть тоже женщина. Хоть одну можно подразнить?

– Не смешно.

– Сестренка, ты сегодня явно не в духе, – улыбка Олега стала примирительной и немного виноватой. – Маленькая моя, что на тебя нашло?

– Ничего. Просто мне в голову лезут всякие глупые мысли. Во-первых, после того, что с тобой было, я стала бояться леса. Во-вторых, ты зачем-то берешь с собой пистолет.

– Ты же не боишься, когда мы уезжаем на охоту? – Олег закончил собирать пистолет.

– На охоту ты всегда уезжаешь с Максом, и я не могу сказать, что я абсолютно спокойна.

– Не будь ребенком. Ещё что-то случилось? Колись, вижу же, что с самого начала не в настроении.

– Послезавтра мне придется ложиться в больницу на поддержку.

– Что-то не так? – Олег насторожился.

– Да всё нормально. Просто любят у нас все перестраховаться. Гемоглобин у меня слегка упал, давление низкое и ещё миллион всяких причин, не достойных внимания. А самое главное, возраст. Видишь ли, мне тридцать три, а рожать собралась. Бабушка-старушка! Ламинский чудовище!

– Действительно глупости с этими возрастными придирками, – согласился Олег. – А остальное точно всё так, как ты говоришь?

– Да всё, всё. Это всего на неделю. У Макса спроси, когда домой вернется. Мы сегодня вдвоем в больнице были. Коллеги и мертвого достанут.

– Ладно, не ворчи. Вредно.

– У Саши вчера был?

– Да. Загорел, как негритенок. Я позавчера с Нонной разбежался.

– Что так? – удивилась Оксана.

– А ты что, не рада?

– Да это твои проблемы – твои девки. Не могу сказать, что я была в восторге от твоей толстопопой пассии, но и радостно подпрыгивать от этой новости не стану. Уже б остановился ты на ком-нибудь, – Оксана строго посмотрела на Олега.

– А что случилось? Я настолько сблудился или уже такой старый?

– Олег, давай говорить серьёзно. Уже ведь почти сорок.

– Давай, – Олег перестал улыбаться. – Ты же прекрасно всё знаешь. Я не могу. Мне нужен либо такой же чертенок, как ты, либо такая же «Iron Lady», как Марина. Все остальные хороши, очень хороши, но не для меня.

– Почему?

– И ты, и Марина, любили меня такого, какой я есть. Остальные любят свой идеал, кто какой – кто богатого, кто любовника, кто ещё что-нибудь. Нарисуют себе трафарет и пытаются меня туда всунуть. А я не вписываюсь. Обрезке и подгонке не подлежу, – Олег тяжело вздохнул. – Если и позволяю я некоторое время подержать себя в тех рамках, которые для меня отводят, то это ещё ничего не значит. Хочешь узнать, что было последней каплей с Нонной?

– Только без интимных подробностей.

– А я тебя, кажется, никогда ними и не баловал.

– Нонна пыталась кое-что рассказать. Вот не пойму – жаловалась она или хвасталась.

– Даже так? – удивился Олег. – Ну, да ладно. Дело прошлое. Так вот, я не захотел ехать отдыхать с ней в Париж, а предложил в лес прогуляться. Она, видишь ли, в Париж решила. Тоже мне, Санька Волкова!

– Действительно глупо, – согласилась Оксана. – Почему именно в Париж?

– Должно быть «блистать». Других городов она не знает. О Саньке Волковой тоже не читала. Спросила, не моя ли она знакомая.

– Круто! Ты уже закончил пушку свою чистить? – Оксана посмотрела на часы.

– Да, – Олег убрал пистолет в сейф.

– Тогда идем к нам. Скоро Макс вернется и Сонечка уже вот-вот проснется.

– Конечно, идем, – согласился Олег. – Вот только руки вымою и майку натяну.

Он вымыл руки, поднялся в спальню, надел черную майку, в карман брюк сунул мобильник. Бегло взглянув на себя в зеркало, Олег неожиданно задержался. Почему-то раньше его никогда не трогало, сколько у него седины. Первая заметная появилась после смерти Марины. Теперь седины было уже довольно много. Он осторожно коснулся кончиками пальцев седых волос на виске, будто желая убедиться в их реальности. Невольно у него мелькнула мысль, от которой между лопатками пробежал неприятный холодок: «А ведь действительно через каких-нибудь неполных два года мне будет сорок, а я один!».

– Олег, скоро ты? – позвала снизу Оксана.

– Иду! – отозвался Олег.

Он ещё раз взглянул на себя в зеркало, тряхнул головой, будто отгоняя дурные мысли, и быстро пошел вниз.

– Ты чего застрял так? – спросила Оксана.

– Да сущая ерунда, – уклончиво ответил Олег и быстро изменил тему разговора. – Ты будешь мне звонить? Я буду волноваться за тебя. Если хочешь, я не пойду.

– Я буду звонить, – Оксана грустно улыбнулась. – Наверное, я становлюсь старой и ворчливой.

– Что за разговорчики, Оксана Леонидовна?

– Не знаю. Сегодня мне в очередной раз напомнили о моем возрасте. Вроде бы и немного, но…

– Просто ты сейчас чуть-чуть нервничаешь, плюс жара и полнолуние. Я уверен, что напомнила тебе это какая-нибудь старая зануда.

Они вышли за калитку. Теперь Оксана и Максим жили на той же улице, почти напротив. Дом был точно такой же коттедж, как и родительский, только построенный несколькими годами позже. Три года назад Оксана и Максим купили этот дом, когда хозяева уезжали к детям в Тулу.

…Олег проснулся среди ночи. Мысль, мелькнувшая вечером, не шла из головы. Он встал, закурил и, подойдя к окну, посмотрел на серебристую от лунного света листву сада. «Глупости! Не один, – подумал он, выпуская дым. – У меня есть Оксанка, Макс, Сонечка. Родят ещё кого-нибудь. В крайнем случае, есть друзья и Санька». Но, всё равно, из-под этих правильных и спокойных мыслей пробивалась одна холодная и колючая, как звездные иглы на ночном небе в тайге: «Не то… не то… как ни крути – один…», и от этой мысли было холодно и тоскливо. Олег надел халат и спустился вниз. Здесь, в кабинете на столе стояла фотографии Марины и Снежаны, а в кресле лежала собачка. Олег взял собачку, прижал к себе и сидел долго, задумчиво и грустно глядя на фотографии.

– Почему ты не забрала меня с собой тогда или в тайге, Мариночка? – чуть слышно спросил он. – Мне так плохо без вас…

Олег смотрел на резвящихся студентов, которых ему и Гене предстояло вести в лес. Особого восторга будущие подопечные у него не вызывали. Подъехало такси, из которого вышла тоненькая хрупкая девушка в коротких шортах и джинсовой панаме. Водитель такси достал из багажника яркий рюкзак. Появление девушки среди друзей вызвало реакцию подобную реакции мартышек, увидевших любимое лакомство. Повар – Лёвик, только поморщился, глядя на происходящее.