– Но, всё-таки, я советовал бы вам взять деньги. Лечение теперь дорогое, а вашему брату, насколько я понял, светит остаться без руки.

– Милейший! – К ним подошел русоволосый, лицо его слегка дрогнуло, он нахмурился ещё больше, взгляд стал тяжелым. – Вы что, не поняли? В ваших подачках никто не нуждается. Заодно зарубите на своем поганом носу, что подслушивать в вашем возрасте уже не стыдно, а пошло и глупо.

– Что? – Михаил Константинович растерялся. Такого он не ожидал.

– Пошел вон! – сдавленно произнесла женщина и обратилась к русоволосому. – Идем, Макс! Иначе этот тип без охраны от нас не отстанет!

Михаил Константинович вернулся домой. Мысленно он отправил женщину и русоволосого подальше, обозвав их идиотами, а заодно и порадовался, что не пришлось тратиться. Перед дверью квартиры он натянул на лицо скорбное выражение и повернул ключ в замке. Только хлопнула дверь, ему навстречу вышла из своей комнаты Александра.

– Крепись, Шурочка! – дрогнувшим голосом сказал Михаил Константинович. – Мы опоздали – он умер два часа назад.

– Нет… – у Александры задрожали губы. – Этого не может быть…

– Я был там и как раз встретился с его сестрой и родственниками. Они обвиняют во всем тебя. Сестра сказала, что если ты попытаешься ещё раз напомнить о себе или появишься на похоронах, то для тебя это плохо кончится. Там был представитель фирмы. Он пригрозил, что будет ещё разбирательство, и они могут подать на нас в суд.

– Нет… он не мог умереть… – шептала Александра. Крупные слезы катились по её щекам. – Почему… нет…

– Ты пойди, поплачь у себя в комнате, тебе легче будет, – ласково сказал Михаил Константинович.

После того, как дочь ушла к себе в комнату, и оттуда послышались сдавленные рыдания, он с чувством выполненного долга и в хорошем настроении направился на кухню. Следом за ним пошла Антонина Владимировна.

– Миша, а он что, вправду помер? – спросила она.

– Тоська, ну ты всё-таки дура! – покачал Михаил Константинович головой. – Да жив он! Правда, руку ему отпанахают. На что он безрукий нужен? Я слышал, доктор говорил. Предложил я сестре денег, так эта стерва, ещё и характер вздумала показывать! Отказалась! Представляешь, там, в фирме, видно, всё сговорено! Чтобы она потом не выступала, да и он помалкивал, им, похоже, денежек забашляли. Мужики из фирмы там сидят, с докторами разговаривают.

– Сказал бы ты Шурке что другое, а то не дай Бог, что сделает!

– Да ничего! Поревет и уймется. Легче за Славку спихнем. Лучше дай-ка мне поесть чего-нибудь нормального! А то я за приятными доченькиными сюрпризами и не поел толком. Вот ещё что я подумал, бери-ка ты её и мотай к своей мамаше.

– Миша…

– Никаких «Миша»! Побудете там до конца лета, а там и дурь из башки выйдет.

Саша проснулась. Дождь так и не прекратился. Олег в кухне разговаривал с кем-то по телефону. Говорил он тихо и слов разобрать был невозможно. Саша встала, надела джинсы, собрала волосы в «хвост» и вышла в кухню. Олег стоял к ней спиной, глядя в окно, и продолжал разговор.

– Оксана, я прошу тебя, не плачь, – голос Олега был наполнен нежностью. – Мало ли что Генчик сказал? В конце концов, спина у меня всегда на погоду ноет. Какие могут быть проблемы?…

Саша не стала отвлекать Олега от разговора, и пошла умываться. Когда она вернулась, Олег всё ещё не закончил.

– Оксаночка, солнышко моё, ты же не ребенок маленький… Да… да, конечно… Давай поставим вопрос по-другому – тебе нельзя нервничать. Совсем. Ты же сама врач… Вот так-то… Хорошо, ты позвонишь мне вечером. Всё, жду твоего звонка. Поцелуй Сонечку.

Олег отключил телефон и повернулся к Саше. Повисла неловкая пауза. Саша поняла, что он не хотел быть услышанным. Олег взял сигарету и закурил.

– Ну, что, так и будем стоять, смотреть друг на друга? – спросил он.

– Вообще-то, доброе утро, – Саша посмотрела на него исподлобья.

– Доброе утро… если оно действительно доброе, – мрачно ответил Олег. – Хотя это никакого значения не имеет. Садись завтракать.

– У нас что, случилось что-нибудь? – Саша села за стол.

– Нет. У нас ничего не случилось, если не считать, что погода пока без изменений…

– Вчера тебя это мало волновало.

– Меня и сегодня это совсем не волнует, только вот домой хочется.

– Вот уж не думала, что ты такой домашний! – улыбнулась Саша. – С кем это ты так долго на телефоне висел? Вчера кто-то волновался, что мы рискуем остаться без связи.

– Висел, значит, было нужно, – мрачно ответил Олег и затушил недокуренную сигарету.

– Жену успокаивал?

– Я не женат. Как спала? – он старательно уходил от первоначальной темы разговора.

– Спасибо, хорошо. А ты?

– Нормально. Давай завтракать. Время уже.

– Я даже не слышала вчера, как ты ушел.

– Ты уснула почти сразу.

– А волк ночью ещё выл? – сегодня при дневном свете Саше вечерний волчий вой уже не казался таким страшным.

– Выл. Ты спала крепко и не слышала.

Олег сказал последнюю фразу так, что стало ясно – разговор окончен. Дальше завтрак продолжался в полном молчании. Саша встала со своего места и налила в чашки чай. Её начинала злить мрачность Олега и снова полное к ней безразличие. Может быть, не будь ночи, она перенесла бы это спокойно, но… Утренний разговор Олега с какой-то Оксаной, пожалуй, слишком уж ласковый, и его ледяной тон с ней, были как пощечина. Саша и не подозревала, что способна на такую ревность. Ей хотелось любыми путями заставить Олега вернуться на вчерашнюю волну или, хотя бы, досадить ему чем-нибудь.

– Тебе с сахаром? – поинтересовалась Саша.

– Спасибо, без.

Олег высыпал на стол спички из двух коробков и начал строить колодец. Саша поставила перед ним чашку с чаем. Злость и ревность перерастали в бешенство.

– Пей, а то остынет, – предложила Саша.

– Я не пью горячего, – Олег даже не посмотрел на неё.

– Извини, как-то упустила! Мы так и будем молчать?

– Сашенька, – Олег, наконец, исподлобья посмотрел на неё, – я же уже однажды сказал, что я не нянька, чтобы тебя развлекать, и не на исповеди, чтобы тебе в старых грехах каяться.

– Неужели тебе совсем не хочется ничего сказать? – Саша довольно едко улыбнулась.

– Что я должен хотеть сказать? – Олег оставил своё занятие и посмотрел на Сашу так, что она отвела глаза.

– Ночью ты был поразговорчивее.

– Да ты тоже желчью не плевалась. Только не хочу я становиться твоей игрушкой, детка. Не для меня всё это. Тем более, ты мне неоднократно объяснила, что я тебе не ровня. Извини, напрягать не стану, но и травой здесь стлаться, чтобы тебе было потом о чем подружкам рассказать, не собираюсь. Пойди, почитай что-нибудь.

– Я же просила не называть меня деткой! – Саша разозлилась не на шутку.

– Извините, мадмуазель Шарф-Эгердт! Видишь, я уже и фамилию твою выучил, – Олег снова взялся за спички.

– Слушай, а ты и вправду не женат? И кольцо у тебя за пять баксов?

– Не женат. Почему тебя это так волнует? Или тебя волнует цена кольца?

– Просто интересно. Ты так ворковал по телефону, – последние слова Саша произнесла с нескрываемой насмешкой.

– Я разговаривал с сестрой.

– А можно подумать, что с любимой, только вот уж никак не сестрой. И, потом, кто-то трепался, что у него брат.

– У меня сестра. Тебя и твою компанию тогда разыграли.

– Байку о сестре, заботливый брат, ты мне сочиняешь на ходу. Ты просто хочешь выглядеть слишком правильным, – Саша щелчком разрушила спичечную постройку.

– Слишком правильным, говоришь? – Олег прищурился, на его губах появилась жестокая, насмешливая улыбка, от которой Саше захотелось спрятаться. – Что ж, сама напросилась, на откровения. Тебе сейчас, пожалуй, дурно станет. У меня сестра и любимая понятие единое. Так что, ты почти не ошиблась.

– Не поняла… – Саша растерялась.