Ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими.
Вот — странные учения. Намекает на вводящих иудейскую привязанность к брашнам. Итак, говорит, что благодатью, то есть верой, нам необходимо утверждаться и вполне убеждаться, что нет ничего нечисто-то, но верующему все чисто. Итак, потребна вера, а не наблюдение за яствами. Ибо занимающиеся яствами, то есть те, кои всегда следовали строгому соблюдению правил о еде, не приносили никакой пользы для души, так как они чужды веры и рабски служат бесполезному закону. И вообще, говорит, какую пользу они получали от наблюдения за яствами, когда так были осквернены, что не могли участвовать в жертвоприношениях.
Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии.
Сказав, что нет нужды строго наблюдать за яствами, чтобы не показалось что наше, чуждое наблюдения, достойно презрения, говорит, что и мы имеем наблюдение, только не в отношении этих яств, но к жертвеннику, или бескровной жертве Животворящего Тела. Ибо невозможно первосвященникам ветхозаветного закона участвовать в этой жертве, пока они служат скинии, то есть образам закона, преходящим, подлежащим уничтожению, или пока они служат этому миру, так как и народ как недостойный не принимал участия в жертвоприношениях ветхозаветного закона.
Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, — то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат.
Показав, что то, что почитали иудеи, служило прообразом нашего почитания, говорит, что жертвы, в которых не мог участвовать народ, были ничто; в нашей же жертве не имеют участия и архиереи ветхозаветного закона; ибо те жертвы служили прообразом этой. Ибо как кровь животных, приносимых за грехи народа, первосвященник вносил во святилище, тела же сжигались вне стана, так и Христос, пострадав за грехи мира, внес во святилище Свою Кровь к Отцу, как Первосвященник, тело же было распято вне врат. Итак, совершая воспоминание о жертве той, наши первосвященники вносят Кровь Господа в наше святилище и на алтарь, как на небо. Поэтому первосвященникам ветхозаветного закона нельзя вкушать от этого алтаря, как иноплеменным и как не помышляющим о том, что выше этого мира: мы же не таковы.
Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание.
Так как Иисус Христос пострадал вне врат, то выйдем и мы к Нему вне врат, то есть будем вне мира, нося Его поругание, терпя одни и те же страдания. Он, как осужденный и разбойник, был распят вне; не постыдимся и мы удалиться от мира и от роскоши его, хотя бы и казалось это бесчестием. Снова убеждает их терпеть наносимые им иудеями обиды, или хищения.
Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего.
Доказывает необходимость выйти за врата, то есть из мира. Ибо мы не имеем никакого участия, в этом мире, так как и он не будет вечно существовать. Итак, нам должно бежать из этого мира и стремиться к будущему граду, то есть к небу.
Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его.
Чрез Него как чрез Первосвященника по плоти, мы возносим Отцу жертву хваления, то есть Евхаристию. Ибо мы благодарим Отца за то, что Он даровал Сына Своего ради нашего освящения. Это же — ради немощных. Что Сын имеет благодать, — очевидно из того, что Он имеет с Отцом равную честь. Дабы все, говорит, чтили Сына, как чтут Отца (Ин. 5:23). Итак, сама Евхаристия — плод уст прославляющих имя Его. Поэтому первосвященники ветхозаветного закона и не могут участвовать в этой жертве. Ибо те, кои совершенно не были освящены Христовой Кровию, не могут благодарить за нее, потому что пребывают в том же самом неверии. Смотри же, как снова побуждает их к благодарению, а не роптать и не говорить по малодушию чего-нибудь дерзкого и наглого.
Не забывайте также благотворения и общительности.
Где оправдывающиеся бедностью и потому не подающие милостыни? Пусть послушают, что Павел убеждает беднейших, разграбленных, не забывать милостыни. Ее же он называет общительностью, а по какой причине, — мы часто говорили.
Ибо таковые жертвы благоугодны Богу.
Жертвы благодарения и благотворения. Ибо ясно, что благодарный — и щедр, так как он знает, каких удостоится благ.
Повинуйтесь наставникам вашим.
Речь идет о епископах. Прежде похвалив их и назвав верными и достойными подражания со стороны взирающих на них, потом продолжает: повинуйтесь. Что же? Не необходимо ли повиноваться всякому начальнику, хотя бы он был и злым? В каком ты смысле говоришь: злой? Если относительно веры, то беги его, хотя бы он был ангелом с небес. Если же он — злой по жизни, то повинуйся ему. Итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте (Мф. 23:3). Относительно же испорченных по вере говорит: учениями различными и чуждыми не увлекайтесь. Итак, почему же? Потому что дурно поступающий, быть может, другим не посоветует жить дурно, ибо и сам он стыдится дурных дел, ясно это и из того, что он всячески старается скрывать свои дела; злой же по вере внушит свой образ мыслей и народу.
Выражением будьте покорны он указывает на такое сильное повиновение, чтобы, если потребуется, они послужили им делом.
Ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет.
Да слышат наставники, что как народ должен повиноваться, так и священник должен неусыпно заботиться о народе, так как ему предстоит дать отчет за грехи их.
Чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно.
Если ты покоряешься, говорит, и угождаешь наставнику своему, то ты облегчаешь для него бремя заботы о тебе, так как он радуется твоему повиновению. Если же поступаешь бесстыдно, то хотя он и в таком случае будет заботиться о душе твоей, но если только ты не загладишь своего неповиновения, он будет воздыхать за тебя пред Богом, что для тебя бесполезно. Смотри же, наставнику он не позволяет ничем иным защититься, как только воздыханием. И хотя это незаметно вселяет в него (наставника, — Прим. ред.) дух кротости, но против того, неисправимого, возмущающего грозного мстителя Бога (т.е. против того грешника, который возмущает гнев Бога, — Прим. ред.), Он (т.е. Бог, — Прим. ред.) возжигает страшный огонь наказания. Посему ты, неповинующийся наставнику, не должен презирать его за то, что он воздыхает, но более должен бояться того, что он предает тебя Богу.
Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть.
Так как некоторые клеветали на апостола, будто он учит отступлению от закона, то поэтому многие из евреев враждебно относились к нему. Поэтому он не обозначил имени своего в начале послания, так как они не могли даже и слышать о нем. Итак, защищаясь пред ними, прежде всего просит их молиться о нем, чего мы обычно просим от друзей; затем раскрывает и свою невинность. Ибо между всеми, не только среди язычников, но и у вас, мы ничего не делали с лицемерием, совесть наша чиста и мы знаем, что не замышляли зла против вас, не сделали ничего дурного вам, не оклеветали вас.
Потому что во всем желаем вести себя честно.
То есть стараясь проводить жизнь осторожно и беспорочно. И то самое, что я говорю, что закон не имеет силы, — это не речь врага и неприятеля. Ибо я скорее ввожу исполнение закона и показываю, что тень получила конец. Итак, разве это — отступление? Разве я вам не благодетель, когда веду вас к совершенству, совершенно отводя от тени и младенческого настроения?
