О таинство! С нами и ангелы увидели Сына Божия, не видевши Его прежде. Ибо говорит Евангелие: и ангелы приступили и служили Ему (Мф. 4:11). И не здесь только, но от самого рождения до вознесения они служили Ему. Во время рождения ангелы поют песнь Ему и благовествуют о Нем пастырям; и во время вознесения служат Ему.
Проповедан в народах, принят верою в мире.
Проповедан в народах, находившихся в отчаянии и обольщении, и не только проповедан, но и принят верою в мире, что служит великим знамением силы Проповеданного и истины проповеди.
То есть на облаках, когда Ему служили и ангелы. Конечно, вознесся на небо не как Илия, как бы на небо, чтобы не сказать, что и самое вознесение есть слава.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
То есть очевидно, ясно и не прикровенно, как закон и пророки.
Что в последние времена отступят некоторые от веры.
Так как выше апостол сказал, что некоторые потерпели кораблекрушение в вере, то не удивляйся, говорит, что теперь некоторые придерживаются иудейских заблуждений. Будет время, когда считающие себя христианами будут творить дела еще худшие. Это апостол говорит не об иудеях, ибо они были в древние времена, как и в то время, а о маркионитах, энкратитах, манихеях и обо всех их такого рода сборищах.
Внимая духам обольстителям и учениям бесовским.
Ибо, внимая сим, они осуждали некоторые яства и брак. Впрочем, апостол разумеет при сем и все другие ереси; ибо все они от обольщения духов лжи и учения бесовского. Ясно же не упоминает о всех ересях здесь, чтобы тем не посеять их в душах людей: он указывает на ту ересь, которая уже получила начало, именно относительно яств и брака.
Через лицемерие лжесловесников.
То есть о чем они лжесловесят, не по неведению лжесловесят, но зная, что это ложно, притворно учат тому, как истинному.
Сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак.
То есть поскольку они знали за собой много нечистого, то совесть имела в них нажженные знаки их нечистой жизни, и потому порицала брак. Так как, если бы действительно чиста была их жизнь, то и совесть их была чиста и не порицала бы того, что Бог благословил. Подобно тому, как страдающий желудок осуждает пищу, тогда как сам внутри себя имеет дурные соки для пищеварения. Итак, что же? Мы разве не возбраняем вступать в брак? Никак. Но тех, кто не желает вступать в брак, направляем к хранению девства, внушая, что оно честнейшее; но отсюда не следует, что брак уже бесчестен, подобно тому, как из того, что золото честнейшее, не следует, что оно честнее честного, и лучшее — лучше хорошего, а не худого. Итак, могущий пусть берется за золото девства; а кто не может этого, пусть принимает серебро брака.
И употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением [5].
Что же? Разве для неверных не создал Бог брашен? Да, но они воздерживаются. Итак, что же? Ужели наслаждение не воспрещено? И очень, но не вкушение пищи. Ибо вкушение блюдет умеренность, а наслаждение не знает меры. Впрочем и наслаждение пищей не само по себе нечисто, но потому, что расслабляет душу предающихся ему. И познавшие истину. Все иудейское было образом, а теперь царствует истина. Иудеям запрещено было многое (Лев. 11:2 и след.), не как нечистое, но чтобы искоренить наслаждение, — чтобы они, будучи приведены в стеснительное положение от многих запрещений, — стали закапать быков и овец и таким образом познали, каких богов изобрели себе египтяне. Итак, под истиной разумей или веру во Христа, или просто — ту истину, о которой тотчас будет речь.
Ибо всякое творение Божие хорошо.
Ибо все, сказано, хорошо весьма (Быт. 1:31). Сказав: творение Божие, апостол обозначил все, что может быть употреблено в пищу, и таким образом уже ниспроверг заблуждение тех, которые вводят несотворенную материю и говорят, что из нее произошло все.
И ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою.
Если освящается что, то не значит ли это, что оно нечисто? Нет, апостол делает ограничение. Сперва он по существу говорит что нет ничего нечистого, потом с ограничением: допустим, говорит, что есть что-нибудь нечистое, но ты имеешь врачевство: осени крестным знамением, возблагодари, воздай славу Богу, — и нечистота исчезнет. Ибо благодарение все очищает; а неблагодарный сам нечист и скверен. Ужели таким образом мы можем очистить и идоложертвенное? Да, если мы не знаем, что это идоложертвенное; но потому, что мы нарушили закон, повелевающий не приобщаться в трапезе демонов. Следовательно, оскверняется произволение твое от преслушания, а пища по природе не бывает нечистой.
Внушая сие братиям, будешь добрый служитель Иисуса Христа.
Сие — что же именно? То, что есть великая тайна, что удаляться таким образом от брака и брашен есть дело бесовское, и прочее, о чем апостол сказал выше. А что значит: внушая? То же, что и «советуя». Не сказал: приказывая, ибо здесь он нигде не обнаруживает своей власти.
Питаемый словами веры и добрым учением, которому ты последовал.
Сказал: сие предлагай другим. Теперь говорит: но и сам ты будь питаем теми же истинами, вращая их в уме своем и как бы переживая. Ибо непрестанное к ним внимание внушая, сказал он: питаемый. Подобно тому, как мы каждый день принимаем пищу, так и словами о вере всегда питаться должно.
Негодных, же и бабьих басен отвращайся.
То есть напоминай своим о том, что я сказал, с развращенными же не вступай в состязание; ибо им нельзя принести пользы, кроме разве того случая, когда зародится соблазн, будто по нашему бессилию мы отказываемся от состязания с ними. Баснями апостол называет иудейские наблюдения, или потому, что они измышлены, или потому, что несвоевременны. Ибо представь, если бы человек лет тридцати прильнул к сосцам, как он был бы достоин посмеяния за безвременность? Бабьими называет потому, что это уже устарело. Скверными и нечистыми — потому, что составляет препятствие для веры. Ибо подчинять страху душу, которая стала выше всего этого, свойственно нечистым правилам.
А упражняй себя в благочестии.
То есть приучай себя к вере чистой и жизни праведной; потому что в этом состоит благочестие. Итак, нужно упражняться и постоянно трудиться; ибо кто упражняется в телесной гимнастике, тот без всякого состязания подвизается в этом до пота.
Ибо телесное упражнение мало полезно.
Некоторые полагают, что под постом разумеется телесное упражнение. Это неправда: пост есть духовное упражнение. Но под телесным упражнением он разумеет то, которое хотя требует больших трудов, однако мало приносит пользы и притом на время.
А благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей.
Здесь, говорит, помогает человеку благочестие. Ибо не обличаемый совестью ни в чем худом и здесь веселится духом, имея верные обетования будущих благ, там же самым делом заживет истинной жизнью. Чрез сравнение апостолов показывает превосходство благочестия.
Слово сие верно и всякого принятия достойно.
То есть слово сие истинно и достойно того, чтобы все принимали его, как несомненное. Какое же это слово? То, что благочестие и здесь, и там полезно. Всюду в послании апостол указывает на это, не имея нужды подтверждать, а просто возвещая, ибо слово было к Тимофею.
