Видишь ли, что смерть Христа была ради нашего искупления? Посему, как же ты думаешь, что она немощна, когда она настолько, могущественна, что исцелила и преступления, бывшие в законе? Итак, зачем ты обращаешься к закону, настолько немощному, что он не в состоянии был исправить преступлений, бывших в нем? Не потому, что был дурным, но потому, что был немощен.

Если бы смерть Христа не освободила нас от грехов, которыми мы вооружили против себя Отца, то как мы получили бы небесное наследие? Выражение призванные обозначает, что в начале Бог был расположен к нам, как Отец к сыновьям, и мы были призваны к наследию, впоследствии же, грехами, мы сами себя сделали недостойными этого наследия.

Итак, да не смущает вас смерть Христа: ибо если бы Он не умер, то не установил бы завета, чтобы мы были наследниками. Ибо несомненно, что завет после смерти получает силу, и мы совсем были бы недостойны наследия, так как не была бы разрушена вражда.

Читай и понимай это в виде вопроса.

То, что говорил, он доказал не одним только общим обыкновением, но и событиями Ветхого Завета, что еще более убеждало евреев. Почему, говорит, то есть так как необходимо, чтобы смерть предшествовала завету, то поэтому первый завет был утвержден не без крови. Кровь — символ смерти. Но там кровь агнца, ибо Ветхий Завет был образом; здесь же, когда воссияла истина, Сын Божий плотью умер за нас. Что же значит: был утвержден? То есть стал действительным. Ибо никаким другим образом он не получил бы начала действия, если бы не предшествовало излияние крови.

По закону, то есть как Бог законоположил, чтобы заповеди Его были объявляемы вслух всему народу; или все заповеди по закону, то есть что было положено законом.

Почему же были окропляемы книги и люди? Или потому, что издревле предызображалась Честная Кровь, коею окропляемся мы и сердца наши: ибо сердца суть книги, как и выше он сказал: вложу законы Мои в мысли их (Евр.8:10). Вода — символ крещения. Здесь берутся кровь и вода, быть может, для обозначения того, что из ребра Господа истекли кровь и вода; быть может, и потому, что крещение, символом коего служит вода, возвещает смерть Господню, знак которой — кровь. Иссоп же употреблялся как вещество сгущающее по причине его плотности, для подобной же цели служила и шерсть: или так как Христос — агнец, поэтому и шерсть червленая, чтобы и по цвету она имела образ крови.

Христос же говорит: сие есть Кровь нового завета во оставление грехов (Мф. 26:28). Там и не новый завет, и не оставление грехов. Посему, видишь ли, что кровь он назвал заветом? Так что необходимо разуметь смерть, где говорится о завете.

И это было прообразом: ибо скиния — это мы, согласно следующим словам: вселюсь в них, и буду ходить в них (2 Кор. 6:16). Мы — и сосуды в большом доме Божием, одни — золотые, другие — серебряные (2Тим.2:20). Итак, мы были окроплены истинной Кровию Христа и освящены, будучи крещены в смерть Его.

Для чего прибавил: «отнюдь»? [12] Для того, что там не было ни совершенного очищения и ни совершенного отпущения грехов. Ибо как это возможно, когда грехи не отпускались?

Небесными называет то, что у нас, что касается Церкви. Выше сказано, в каком смысле Церковь — небо. Посему образами и прообразами наших священнодействий было то, что употреблялось у иудеев; поэтому и очищались кровью козлов и пеплом телицы, и прочими столь же незначительными вещами.

Подразумевается то, что принадлежит Церкви, нам.

Так как наши лучше иудейских и лучше настолько, насколько небо лучше земли, — и действительно, им обещаны земные блага, а наше наследство — небо, — то, по всей справедливости, наши священнодействия достойны лучшей и более величественной жертвы, Крови Сына Божия, очищающей нас более совершенно. Таким образом, смерть Христа произошла не только для утверждения завета, но и для совершения истинного очищения, очищения души. О благодеяниях же смерти он напоминает потому, что многим она казалась бесчестной, и особенно крестная смерть.

Иудеи очень превозносились своим храмом; ибо нигде на земле не было такого храма ни по красоте, ни по великолепию. Так как иудеи увлекались телесным, то Бог повелел соорудить его великолепнейшим образом. Поэтому к нему приходили даже с концов земли (Деян. 2:5-10). Что же делает Павел? Как поступил он по отношению к жертвам и ниспроверг их, противопоставив им смерть Христа, так и здесь, противопоставив храму небо, показывает различие. Прочие архиереи входили «в рукотворенное святилище, которое было устроено по образу истинного, то есть было образом неба. Ибо оно было истинное святилище. Христос же вошел в самое небо, хотя все наполняет и везде присутствует; но Павел говорит это в отношении к человеческой сущности. Различие же показывает не только для этого, но и чтобы показать, что наш Первосвященник — ближе к Богу. Ибо ветхозаветные первосвященники видели Бога чрез символы, Христос же созерцает Самого Бога, явившись пред лице Божие. И это сказано по снисхождению Его, по Его человеческой природе. Что значит: за нас? Вошел, говорит, с жертвой, могущей умилостивить Отца, а также примирить нас с ангелами: ибо и те враждебно относились к нам, как врагам Господа их. Посему ныне является за нас; ныне обозначает, что Он вошел, как Первосвященник; ибо вошел ради нашего примирения.

Но не для того вошел ныне в небо, чтобы и в другой раз войти, принося Себя.

Заметь превосходство Христа. Тот — каждогодно, Христос — однажды.

И в этом превосходство. Тот — с чужою кровью, тельцов и козлов, Христос же — со Своею собственной.

Так как, говорит, если бы Ему надлежало многократно приносить жертвы, то надлежало бы Ему многократно и умирать в силу того, что Он должен был приносить собственную Кровь.

Здесь открывает и некую тайну, почему явился к концу веков, после множества грехов. Ибо если бы смерть Его произошла вначале, когда грех не был настолько распространен, тогда никто не уверовал бы, во второй же раз Ему не надлежало умирать; следовательно, все показалось бы бесполезным. Теперь же, после того, как с течением времени было множество беззаконий, то справедливо Бог явился в конце веков, чтобы жертвою Своею, то есть телесной смертью Своею, уничтожить, то есть низвергнуть и обессилить, грех. Это же высказал он и в другом месте: когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5:20). Каким же образом грех сделался бессильным? Тем, что совершавшие его были безнаказанно прощены. Ибо сила греха в том и состоит, чтобы навлечь наказание. Этот самый вопрос задал себе и Григорий Нисский в катехетическом поучении; и в слове на праздник Рождества Христова об этом самом говорит: почему в конце веков воплотился Сын? И отвечает: потому, что как лучшие врачи, когда лихорадочный жар еще внутри медленно жжет тело и в силу причин, производящих болезнь, усиливается, не подают никакой помощи из пищевых материалов больному, а выжидают времени, когда болезнь достигнет высшей степени своего развития, так и по отношению к нам. Врач душ ожидал, когда откроется совершенно вся болезнь нечестия, чтобы ничего из скрытого не оставить не исцеленным, так как врач врачует только явное. Пространнее узнаешь, что говорит этот божественный муж, если пожелаешь прочитать сами творения его.