Разве, в самом деле, не бессмысленно кормить обезьян и кошек, в своих дворцах запирать диких зверей и рыб, украшать лошадей золотом, поднимать воду на кровлю, любоваться блестящими зеркальными полами в доме? Это бессмысленно и вредно, вредно душевному благу и истощает блага чувственные. А многие погибали от того, что добивались незаконной власти.

Так что подняться наверх становится для них невозможным.

Разумеется, как сказано, и здешняя погибель, и будущая.

Не щадит он живых, не щадит и мертвых, но и их грабит, восстает на родителей и братьев и Божие достояние святотатственно крадет. Изгони сребролюбие — и не будет ни войн, ни вражды, ни блуда; ибо блудница из-за денег отдает себя непотребству.

Сребролюбие, приковывая к себе все внимание человека, не позволяет ему видеть путь истины. Ибо как сребролюбец будет веровать Евангелию, вводящему нищету? Невозможно это.

Еще в этой жизни они пригвоздили себя. В самом деле, сколько испытывают они огорчений? Сколько плачут? И прекрасно сказано: подвергли (по-славянски — пригвоздиша). Ибо заботы о богатстве подобны терновнику, как и сказал Господь (Мф. 13:22). Откуда кто ни прикоснется к нему, до крови уязвляет себе руки, причиняет себе раны и болезнь.

Великое достоинство! Правда, все люди — Божий, но преимущественно праведные, — не по той причине только, что они создания Божий, но и по причине своей близости к Богу. Если ты — человек Божий, то не ищи того, что отвращает от Бога, но что?

То и другое делай с напряженным усердием. Не сказал, отступи и приступи, но: убегай сего и преуспевай в правде, чтобы никого не ограбить, как делают хотящие обогатиться.

Разумеет догматы.

Которая не допускает исследования.

То есть в правильном образе жизни, ибо основанием его служит любовь.

От любви происходит терпение и кротость. Ибо любовь все переносит и долготерпит.

То есть за веру стой непоколебимо и непобедимо — силой слова и безукоризненной жизни.

Вот и высокая награда за подвиг — это вечная жизнь.

Ибо к надежде на вечную жизнь ты призван.

Здесь апостол хвалит его дерзновение и мужество, как исповедавшего Христа среди опасностей. Или говорит об исповедании, бывающем при крещении, когда мы исповедуем, что отрицаемся от сатаны и сочетаемся Христу. Обрати внимание, что требуется не одно только исповедание, но и терпение, чтобы все время оставаться верным своему исповеданию, чтобы не отступить от него даже во время сильного гонения.

Умножая страх и делая ученика более непоколебимым, он призывает во свидетели Бога, показывая, что это не человеческие завещания, с той целью, чтобы, имея всегда в мысли, он воспоминанием об этом приводил в сотрясение свою душу. Все животворящим. Здесь содержится ободрение среди опасностей и воспоминание о воскресении; как бы так говорит апостол: не бойся смерти, ибо ты раб Бога, Который может все оживотворить. И пред Христом Иисусом, засвидетельствовавшим. Еще от примера Учителя берет наставление. Как Он свидетельствовал, так и мы должны подражать Ему. Будучи вопрошен от Пилата: итак, Ты Царь? — Он отвечал: Я на то родился и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине (Ин. 18:37). И многое другое. Он засвидетельствовал и исповедал.

То есть чтобы ни в догматах, ни в жизни ты ничем не пятнал себя.

То есть до твоей кончины, до исхода. Впрочем, не сказал так, но сказал: даже до явления, чтобы больше ободрить его, напомнив и о страшной оной славе.

То есть в приличное, предопределенное время. Поэтому не печалься, что оно еще не наступило.

И это апостол говорит для утешения, чтобы Тимофей не смотрел на кажущиеся ублажительными здешние блага, но к Тому Единому прилеплял взоры, Который есть само блаженство, в Ком нет ни печали, ни воздыхания; чтобы не боялся земных каких-либо властителей и царей. Вместе с тем он приготовляет его к тому, что откроет Его пришествие. Ибо Он единый сильный. Все это сказано о Сыне. А слово единый апостол употребил для противопоставления Его людям, или ложным богам, но не по отношению к другим Лицам Пресвятой Троицы.

Господь один имеет бессмертие по существу; ангелы же хотя и бессмертны, но не по природе, а по благодати. Итак, они не имеют бессмертия, но причастны бессмертию.

Неужели Он местом определяется? Или одно — свет, а другое — Он Сам? Конечно, и Он Сам свет. Видишь ли, до какой степени бывает немощным язык, когда мы хотим провещать что-либо великое? Неприступен сей сеет, потому что, по причине безмерного его блистания, никто приступить к нему не может.

То есть по Божественности. Он виден был и есть только по человечеству. Святой Иоанн Златоуст понимает так, что в вышесказанном говорится о Сыне, а в последующем преимущественно об Отце, хотя слова эти приложимы и к Сыну, и к Духу.

Итак, если держава Его вечная, то ты не должен бояться, хотя она теперь и не открывается. Если честь Его вечная, то ты не должен отчаиваться, хотя теперь Его и не почитают. Безукоризненно мы можем это только делать, — то есть славить Его, а не любопытно исследовать Его. Благовремение апостол изъясняет здесь учение о Боге. Ибо так как он призвал Бога во свидетели, то и описывает славу Его, чтобы больше тронуть слушающего.

Есть и иные богатые, но не в нынешнем веке, а в будущем, — это праведные.

Ибо богатство возбуждает надменность и тщеславие.

Тотчас смиряет их. К чему, говорит, гордиться тебе опорой неверной, легко крушимой, нестойкой?

То есть воздух, воду, свет, перемены года, времена и все прочее дал с большею щедростью, хотя своекорыстие все приписывает себе, что получает. Отсюда научись, что Бог обогатил человека, давши ему все безраздельно. Поэтому напрасно кто-либо печалится тем, что беден.