Ибо печать моего апостольства — вы в Господе.
То есть доказательство. Если кто пожелает убедиться, точно ли я апостол, я укажу на вас. Вы составляете печать и подтверждение моего апостольства; ибо я совершил между вами все, что должен сделать апостол.
Вот мое защищение против осуждающих меня.
Желающим знать то, откуда видно, что я апостол, я предложу в свою защиту вас. Ибо доказав, что вы всему научены мной, я поражу осуждающих меня.
Или мы не имеем власти есть и пить?
То есть взяв нужное с учеников. Но мы не пользуемся этой властью, хотя мы и имеем ее.
Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа?
За апостолами следовали богатые женщины, которые доставляли им необходимое и всю заботу об этом принимали на себя, чтобы они занимались только проповедью. Примечай, что верховного он поставил после, как важнейшего, выражая такую мысль: что мне говорить о прочих? сам Петр так делает. Братиями же Господними называет Иакова, епископа Иерусалимского, Иосию, Симона и Иуду (Мф. 13:55), которые назывались братьями Господа потому, что Иосиф обручен был с Богородицей.
Или один я и Варнава не имеем власти не работать?
То есть ужели мы не имеем власти жить без работы и содержаться на счет своих учеников, не работая? Не умолчал и о Варнаве, который, как ему было известно, был также точен в этом отношении; ибо он жил своею работой.
Какой воин служит когда-либо на своем содержании?
Ибо все воины пользуются содержанием от общества. Прилично поставил на первом месте служение воина; ибо оно имеет сходство с служением апостольским по соединенным с ним опасностям и по борьбе с мысленными врагами.
Кто, насадив виноград, не ест плодов его?
Этим примером указал на трудность, множество бедствий и забот. Впрочем, не сказал: не употребляет весь плод, но: не ест плодов. Не сказал также: кто не обогащается от плода, но: не ест. Так повсюду убеждает искать необходимого, а не излишнего.
Кто, пася стадо, не ест молока от стада?
Не сказал: продает овец, или: съедает их, или: все молоко, но: молока, показывая нам этим, что учитель должен довольствоваться малым вознаграждением и необходимым содержанием. Именем «пастыря» указывает на то, что учитель должен иметь большое попечение.
По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон?
То есть разве я только человеческими примерами подтверждаю это, а свидетельства из Писания не имею? Я могу доказать, что это и Богу угодно; то же повелевает и Закон, который не от людей, но от Бога.
Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего.
С избытком подтверждает желаемый предмет, почему приводит в пример и волов.
Что же? ужели не печется? Печется, но не так, чтобы давать законы о них. Поэтому заботливостью о бессловесных внушал нечто иное, именно приучал иудеев заботливости об учителях. Отсюда же узнаем, что все, что ни говорится в Ветхом Завете о бессловесных, то служит к назиданию людей.
Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано.
Употребил слово конечно (πάντως), как о предмете общепризнанном, чтобы не дать слушателю повода возразить что-нибудь.
Ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою.
То есть учитель должен возделывать ниву сердец и трудиться с надеждой на воздаяние и вознаграждение.
И кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое.
От сеяния перешел к молотьбе, чтобы и этим выразить, как много трудов у апостолов: ибо и они пашут и молотят. Поскольку же пашущий только надеется, а молотящий отчасти уже и наслаждается, то сказал, что молотящий получает ожидаемое им. А дабы кто-нибудь не сказал: «что же? за столь великие труды апостолов ты полагаешь им вознаграждение в том только, чтобы получать пропитание?» прибавил: с надеждою, то есть будущих благ, так что должно надеяться и тех благ, да сверх того и есть и пить за счет учеников.
Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?
Здесь доказывает правоту дела. Вы, говорит, воздаете неравное тому, что вы приняли. Ибо мы посеяли в вас духовное, а вы воздаете нам телесное. Велико ли это?
Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы?
Намекает на некоторых лжеучителей, которые брали с них без стыда и самовольно. Посему не сказал: если иные берут, но: имеют у вас власть, то есть господствуют, властвуют над вами, распоряжаются вами, как рабами; не тем ли более имеем право мы, истинные апостолы?
Однако мы не пользовались сею властью.
Хотя мы имеем власть есть и пить на ваш счет, однако мы не пользовались этой властью, дабы вы не соблазнялись. А вы не воздерживаетесь и от идоложертвенного, чтобы чрез это не соблазнить слабейших из братии!
Но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.
Дабы кто не сказал: «ты и имел нужды, потому и не брал», говорит: хотя мы находимся в большом стеснении, однако все переносим, и голод, и жажду, и наготу, дабы не произошло какой-либо преграды, то есть какого-либо замедления для Евангелия и проповеди.
Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища?
Не удовольствовавшись вышеприведенным примером, приводит другое место из Закона, чтобы доказать, что имел право брать от учеников. Так как заповедь о волах объяснена была им в переносном смысле, то говорит, что Закон буквально повелевает, чтобы священнодействующие питались от святилища, то есть левиты, которые по степени своей ниже священников. И не сказал: питаются от приносящих, но от святилища, дабы ни принимающие не стыдились, как питающиеся от людей, ни дающие не превозносились.
Что служащие жертвеннику (προσεδρεύοντες — приседящие) берут долю от жертвенника?
То есть священники и архиереи. Словом «приседящие» указывает на постоянное служение и пребывание. И не сказал, что они берут священное, указывая на умеренность и на то, что не должно собирать деньги. Не сказал также, что они берут с приносящих жертвы, но берут долю от жертвенника. Ибо что было принесено, то принадлежало не принесшим, но храму и жертвеннику. Сказал берут долю, потому что кровь закалаемых в жертву была проливаема на жертвенник, жир был сжигаем, а остальные некоторые части мяса, как то: грудь, правое плечо, некоторые внутренности, священник брал себе (Лев. 10:14). Но жертвы всесожжения принадлежали одному только жертвеннику (Лев. 9:12-14).
Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.
Сильнейшее всех прочих доказательство назвал в конце. Что, говорит, я представляю то одно, то другое? Господь так повелел, дав закон, согласный с ветхозаветным (Лк. 10:7). Как выше сказал: от святилища питаться, так и здесь: не от поучаемых, но от благовествования, дабы питающие не превозносились. Не ты, говорит, питаешь его, но дело его, — благовествование. И сказал жить, а не торговать, ни богатство собирать.
Но я не пользовался ничем таковым.
То есть я не воспользовался ни одним из вышеупомянутых примеров ветхозаветных, ни повелением Христовым, чтобы есть и пить ваше.
И написал это не для того, чтобы так было для меня.
