Предлагает способ, как можно нам совершать словесное служение. Он состоит в том, чтобы мы не сообразовались с веком сим; ибо в нем ничего нет постоянного и прочного, но все временно и имеет только наружный образ (σχήμα), а не сущность или пребывающее существо. Итак, не сообразуйтесь, говорит, и вы с веком сим, не имеющим постоянной сущности, то есть не помышляйте о находящемся в нем. Но преобразуйтесь обновлением ума вашего, то есть всегда обновляйтесь. Ты согрешил? Душа твоя обветшала? Обнови ее. Ты отчасти исправил нравственность свою? Постарайся исправлять ее более и более, и ты станешь новым, преобразуясь всегда к лучшему. Заметь же, что мир назвал наружным образом (σχήμα), означая тем его удоборазрушимость, и временность, а добродетель назвал существенным образом (μορφ), так как она имеет природную красоту и не нуждается в наружных личинах и прикрасах. Мир имеет наружный образ, чтобы ввести нас в обман, а добродетель показывает свой существенный образ без личин. Поэтому мы должны всегда преобразоваться по добродетели, обновляя себя от зла на добро и от меньшей добродетели к большей.

Сказав, чтобы мы всегда обновлялись, делаясь новыми, показывает, какая польза от этого обновления ума. Оно говорит, полезно, чтобы вам познавать, что есть воля Божия. Кто обветшал умом, тот не знает, в чем состоит воля Божия, не знает, что Бог хочет, чтобы мы жили в смиренномудрии, любили нищету, плакали и исполняли все прочее, заповеданное нам Богом. Напротив, кто обновлен духом, тот знает, в чем состоит воля Божия, знает точно так же, как и иудеи, держащиеся закона. Волей Божией был и закон, но не благоугодной и не совершенной; потому что дан был не как главная воля, но как приспособленная к слабости иудеев. Совершенная же и благоугодная воля Божия есть Новый Завет. Впрочем, согласно с Василием Великим [1], можешь и так понимать. Много такого, чего хочет Бог. Иного хочет Он для благотворения нам: это называется благим, как исполненное благости; иного же хочет Он как прогневляемый грехами нашими: это называется злым, как огорчающее нас, хотя и его цель — благо. Поэтому, чего хочет Бог для благотворения нам, тому и мы должны подражать, а что возбуждает чувство скорби, того не должно нам делать; ибо не мы служители зла, но лукавые духи. Посему, во-первых, подмечай волю Божию, благая ли она; потом, когда узнаешь это, смотри, угодна ли Богу эта воля. Ибо много такого благого, которое не благоугодно Богу, потому что делается или не в то время или не тем лицем, как бы надлежало. Например: благо, чтобы кадили Богу; но когда сделал это Озия то не благоугодил Богу (2Пар.26:16). Еще: благо было, чтобы ученики узнали тайны, но чтобы они узнали их прежде времени, это не благоугодно было: вы, говорит, теперь не можете вместить (Ин. 16:12). Когда же что окажется благим и благоугодным, то постарайся, чтобы это совершено было и без недостатков, точно так, как требуется, без отступления от того. Например: раздавать следует в простоте (Рим. 12:8), то есть с щедростью; но если это делается со скупостью, то раздача не точно согласна с требуемым относительно ее.

Павел, будучи смиренномудрым, никогда не почитает достаточными собственные слова, но в подтверждение их представляет то милосердие Божие, то благодать. Я, говорит он, не от себя предлагаю слово, но от Бога, внушенное мне благодатью Его. Не думайте о себе более, нежели должно думать, говорит он всякому, и простецу, и начальнику; а рассуждает прежде всего о смиренномудрии, подражая Господу, который начал с оного: блаженны нищие духом (Мф. 5:3). Смысл слов его такой: должно думать, то есть иметь высокую мысль, но для того, чтобы думать о небесном и возвышаться над земным, а не для того, чтобы возноситься над ближними: это значит думать более, нежели должно думать.

Мы получили благоразумие для того, чтобы обращать оное не в высококоумие, но в целомудрие, то есть в смиренномудрие. Так сказал, дабы показать, что высокоумный сумасбродствует и вышел из ума своего, а смиренномудрый имеет здравые мысли и потому называется целомудренным.

Сказав, что мы не должны высоко думать о себе, указывать теперь, как должно думать о себе скромно, и говорит, что должно думать о себе скромно, помышляя, что Бог каждому уделил меру веры. Так как по причине дарований духовных многие впали в высокоумие, то и говорит, что должно думать о себе скромно потому, что Бог каждому уделил меру веры. Ибо это не от твоего зависит успеха, но есть божественное дарование: велико ли оно, мало ли, но даровал его Бог. Дарованием называет здесь ту веру, которой творили чудеса. Ибо вера двух родов: одна принадлежит нам, например: вера твоя спасла тебя (Мф. 9:22), а другая есть дар Божий: это та вера, которой совершаются чудеса, например: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет (Мф. 17:20).

Примером тела и членов низлагает великое возношение высокоумия. Тело одно, но имеет различные члены, совершающие различные действия. Так точно и мы, верующие, составляем одно тело во Христе, как главе, а порознь мы один для другого члены, не только малый для большого, но и большой для малого. Итак, не превозноситесь друг перед другом: как члены, вы имеете нужду друг в друге.

Не сказал: имея дарования большие или меньшие, но различные. Так самым именем смиряет превозносящихся! И не добродетелями называет, но дарованиями. То, что получил ты, говорит, есть дарование Божие, а не твое дело: это дала тебе благодать. Итак, чтобы смирить превозносящихся, говорит, что это дано Богом и называет это дарованиями; а чтобы возбудить ленивых, показывает, с другой стороны, что для получения дарований и мы привносим нечто, и говорит: пророчествуй по мере веры. Хотя это благодать, но изливается не просто, а проливает столько, сколько вмещает сосуд веры, предоставленный ей. Почему упоминает сначала о пророчестве? Может быть, и без особенной причины, а вероятно, потому, что некоторые превозносились этим дарованием. Если же превозносились, то почему Бог не лишил их дарования? Для пользы людей, и в наставление нам, чтобы мы не осуждали имеющих дарования и тогда, когда они согрешают. Если Я, говорит Бог, не отнимаю благодати Своей; то кто ты, уничижающий имеющего дарование?

Есть служение и дарование особенное в чине церковном, каково служение семи диаконов. Но здесь под именем служение разумей вообще всякое духовное дело. Какое, говорит, получил ты служение, в исправлении того пребывай (это слово должно приложить здесь), не ищи чего-либо большего, и не превозносись пред другим, а будь доволен тем, что получил.

Если принять служение в общем смысле, то далее перечисляются виды его. Если же разуметь служение особенное (диаконское), то заметь, как сперва упомянул о низшем, а потом положил высшее, то есть учение, не наблюдая порядка, и тем самым поучая нас не гордиться и не превозноситься тем, что кажется нам высшим.