По виду и, может быть, по одежде, и по другому положению тела, и по самой беседе самарянка почла Господа за иудея, почему и говорит Ему: «как Ты, будучи Иудей», и так далее. Смотри, как проницательна была женщина. Если бы нужно было беречься, то нужно было бы Господу, а не ей. Ибо не сказала: самаряне не сообщаются с иудеями, но: иудеи не сообщаются с самарянами. Однако же женщина не останавливается на этом, но, подумав, что Господь совершает дело противозаконное, исправляет бывающее не по закону. — Христос открывает Самого Себя не прежде, как обнаружилась добродетель женщины. Когда же обнаружилась добродетель женщины, ее проницательность и точность, тогда уже начинает беседовать с нею о предметах высших. Если бы ты, говорит, знала дар Божий, то есть если бы ты знала, что дарует Бог, что Он дарует вечные и нетленные блага, если бы знала и Меня, знала, что Я, как Бог, могу дать тебе их, — то ты просила бы и получила бы воду живую. «Водою» называет благодать Святаго Духа, потому что она очищает приемлющих ее и сообщает им большое освежение; водою не стоячею, какая бывает в ямах и колодезях, гнилая и испортившаяся, но «живою», то есть бьющею ключом, вскакивающею, быстро текущею. Ибо благодать Духа делает душу всегда подвижною к добру, всегда полагающею восхождения (Пс. 8, 3. 6). Такую воду, живую и всегда подвижную, пил Павел, забывающий заднее и стремящийся к переднему (Флп. 3, 13. 14). Женщина говорит Ему: «Господи!» Видишь ли, как скоро она отстала от низкого мнения и воздает Ему большую честь, называя Господом. Однако же она не постигла глубины речей Христовых, но в ином смысле говорит о воде Он, в ином смысле понимает она.

Иакова считает отцом своим и себя причисляет к иудейскому благородству. Смотри, пожалуй, на разумность женщины, как она скоро от различия вод заключает и о различии дающих. Если, говорит, Ты дашь такую воду, то, без сомнения, Ты больше Иакова, который дал нам настоящую воду. Слова: «и сам из него пил» указывают на приятность воды. Патриарху, говорит, источник сей так нравился, что и сам, и дети его пили из него. Слова: «и скот его пил» указывают на изобилие воды. Вода сия, говорит, не только приятна, и так приятна, что Иаков пил ее, но и обильна, и так обильна, что ее доставало для множества скота патриархова. Когда женщина сказала: «неужели Ты больше отца нашего», то Господь хотя не говорит прямо, что Я подлинно больше, дабы, не представив еще доказательства Своей силы, не показаться тщеславным, но приготовляет к этому Своими словами: кто пьет воду сию, тот опять возжаждет, а кто пьет Мою воду, тот не будет жаждать. То есть, если ты удивляешься Иакову, который дал воду сию, то тем более должна удивляться Мне, который дает воду гораздо лучшую. Ибо вода, которую Я даю, делается источником воды, постоянно и непрерывно умножающейся. Ибо святые не то только и сохраняют до конца, что получают от Бога, но чрез благодать они принимают семена и начатки добра, а сами приумножают их и возращают. На сие указывает Господь притчею о талантах (Мф. 25, 14-31) и о содержателе гостиницы (Лк. 10, 35). Получивший два таланта чрез оборот в дело приобрел другие два (Мф. 25, 17). И содержателю гостиницы, принявшему израненного разбойниками, Господь обещает: если что издержишь из своего, Я отдам тебе (Лк. 10, 35). На это и здесь указывает Господь. Я даю жаждущему воду; но вода, которую Я даю, не остается в той же мере, а умножается и делается источником. Так, в оглашениях Анании Господь дал Павлу немного воды (Деян. 9, 17); но эту малую воду учения Ананиина Павел показал источником, так что потоки этого источника от Иерусалима достигли до Иллирики. Какое же при этом является расположение в женщине? Хотя еще не высокое, ибо она думает, что речь идет о воде чувственной, однако же она обнаруживает и некоторое движение вперед. Прежде она недоумевала и говорила: откуда Ты имеешь воду живую? А теперь, принявши то слово за несомненное, говорит: дай мне этой воды. Посему она кажется понятливее Никодима. Тот, выслушав весьма много подобного, говорил: «как это может быть?» (Ин. 3, 9). А она начинает уже пренебрегать и источником Иакова. Если, говорит, Ты имеешь такую воду, то дай мне, и я не стану уже ходить сюда черпать. Видишь ли, как она Господа ставит уже выше Иакова.

«Пойди, позови мужа своего». Видя, что она настаивает на получении, а Его побуждает на даяние, говорит: «позови мужа своего», как бы показывая, что и он должен с тобою участвовать в сем даре Моем. Она, чтобы скорее скрыть и вместе получить, говорит: я не имею мужа. Теперь-то Господь чрез пророческое ведение открывает Свою силу, перечисляет прежних ее мужей и обнаруживает того, которого она теперь скрывает. Не пришла ли она в досаду, выслушавши это? Не оставила ли Его и не убежала ли? Нет, она еще более удивилась, еще более укрепилась и говорит: Господи! вижу, что Ты пророк; и спрашивает Его о предметах божественных, а не о житейских, например, о здоровье тела или об имуществе. Так целомудра и благорасположена к добродетели душа ее! О чем же спрашивает? «Отцы наши поклонялись на этой горе». Говорит это об Аврааме и его преемниках. Ибо здесь, говорят, Исаак принесен им на жертву. Как же, говорит, вы говорите, что должно поклоняться в Иерусалиме? Видишь ли, как она стала выше? Незадолго пред этим она заботилась о том, чтобы не мучиться жаждою, а теперь спрашивает об учении (догматах). Посему и Христос, видя ее понятливость, хотя и не разрешает сего недоумения ее (ибо оно не имело особенной важности), но открывает другую, более важную, истину, которую Он не открывал ни Никодиму, ни Нафанаилу. Наступает, говорит, время, когда Богу будут поклоняться ни в Иерусалиме, ни здесь. Ты, говорит, стараешься доказать, что обычаи самарянские достойнее обычаев иудейских. А Я тебе говорю, что ни те, ни другие не имеют достоинства, но наступит другой некоторый порядок, который лучше обоих сих. Но и при этом Я объявляю, что иудеи достойнее самарян. Вы, говорит, кланяетесь тому, чего не знаете; а мы, иудеи, кланяемся тому, что знаем. Себя Самого причисляет к иудеям, потому что Он говорит применительно к понятию женщины, а она разумела Его, как пророка иудейского. Посему-то Он и говорит: «мы» кланяемся. — Как же самаряне не знали, чему они кланялись? Они думали, что Бог ограничивается местом. Посему, когда и львы их пожирали, как выше было сказано, они чрез послов донесли царю ассириан, что Бог места сего не терпит их. Однако же и после того они долго продолжали служить идолам, а не Самому Богу. А иудеи были свободны от такого понятия и, хотя не все, признавали Его Богом всех. «Ибо спасение от иудеев». Слова сии подают нам двоякую мысль. Или ту, что блага для вселенной произошли от иудеев, ибо знание Бога и отвержение идолов от них имеет начало, и все прочие учения (догматы), и сей самый род вашего поклонения самарянского, хотя неправильный, получил начало от иудеев же. Или Он «спасением» называет Свое пришествие, которое было от иудеев. Можно под «спасением» разуметь и Самого Господа, который по плоти был от иудеев.