— Вы закончили? Ну я пойду тогда.

— Стой, не торопись! — один из них протянул ко мне руку, я отступил на шаг назад. — Весело же!

— Ага, оборжаться. Ребята, вы чего такие смелые?

— А что ты нам сделаешь? — наперебой затараторили они. — Директору пожалуешься?

— Или ты каратист, или что там у вас… А, кунг-фу, вот!

— Нет, он просто непуганый еще!

Я скептически покачал головой: ну и клоуны…

— Зачем мне жаловаться директору? Вы такие смелые, втроем на одного — очень впечатляет. Но при этом вы понятия не имеете о том, кто я такой, о том, какие у меня связи. А также о том, насколько хорошо я запоминаю лица… Чтобы потом опознать вас. Вы ведь из школы — сами спалились, признав во мне нового учителя. Но даже если вы такие отмороженные, что вам пофиг на все вышесказанное… То перед тем, как приставать к человеку, следует хотя бы подумать, есть ли у него с собой оружие — а у меня оно, кстати, есть. Нет, я не шучу. Правда, не шучу. И смею вас уверить, что как практикующий юрист я без труда смогу доказать законность учиненного в отношении вас членовредительства. Мне продолжать?

Через минуту я снова оказался в полнейшем одиночестве. То-то же. Правильно старший брат меня в детстве учил, что главное — уверенность, а потом уже все остальное. Хорошо, хоть на излете третьего десятка я научился общаться с подобным контингентом — так намного легче живется. Но звоночек неприятный, впредь следует быть осторожнее. И чего они так взбеленились? Откуда вдруг такой праздник вседозволенности?

Ответ на этот вопрос я получил гораздо раньше, чем планировал. Вот уж точно: никогда не знаешь, где найдешь… А где найдут тебя.

Еще по дороге в школу я заметил, что, несмотря на довольно ранний для выходного дня час, возле монастыря потихоньку собирается народ. Ничего необычного, подумалось мне, какая-нибудь церковная служба или что-нибудь вроде того. Не придал я значения и большому проценту молодежи среди прибывающих. Да и вообще, мало ли кто куда идет в с утреца пораньше в субботу.

А вот теперь выяснилось, что все это не просто так.

Поднимающийся над монастырем дым был хорошо виден из любой части города, чему способствовало отсутствие высоких построек. Я тоже сразу заметил его, едва вырулил на центральную улицу. Но далеко уехать не получилось. Дорожное полотно перед мостом было запружено толпой в несколько сотен, если не тысяч человек. Источник дыма находился ниже, у самых стен монастыря, но что именно там горит, я так и не разглядел. О том, чтобы проехать не было и речи: все пространство запружено людьми и обездвиженным транспортом. Гул, крики обозленных водителей и отвечающих им пешеходов, вой клаксонов — неразбериха дикая. А ведь всего сорок минут назад ничего этого и в помине не было!

Пришлось сдавать назад и парковаться на обочине. Здесь тоже люди и тоже машины, но свободное местечко отыскать удалось. Вот так народные гуляния… Может, сегодня какая-нибудь масленица, и это жгут чучело зимы? Не рановато ли?

Завыли сирены: к месту действа прибыла полиция.

— Что здесь происходит? — громко спросил я у попавшейся мне навстречу молодой компании. — Откуда вдруг столько народу?

— Там ад, — коротко бросила девушка.

— Уходите отсюда, — добавила другая.

— Быстрее, — подытожил бывший с ними парень.

Лица у всех взволнованные, если не сказать испуганные.

— Здесь все по приглашениям, — объяснил мне услышавший мой вопрос мужчина. — Я с женой пришел… Где она теперь… Вы не видели?

Неожиданно перед нами сквозь толпу протолкался полный дяденька средних лет. Куртка на нем была разорвана, руки не то в грязи, не то в саже, под глазом светился свежий малиновый синяк.

— Это чья-то провокация! — завопил он. — Там жгут тряпье, бьют бутылки! Да что бутылки — там людей бьют! Всюду флаги этих нелюдей и сами они, в масках… Это настоящий шабаш! У самых стен храма Божьего!

— Ты кого здесь нелюдью назвал, жирный? — рядом с толстяком непонятно откуда образовались два дюжих молодца в черных шапках натянутых на лицо, так, что видны были только глаза. — Ты свой народ нелюдью назвал? Русских людей назвал нелюдью?!

— Помогите!

Но поздно: никто не успел даже ахнуть, как его уволокли в самую гущу толпы, туда, где царили им же описанные страсти. Я замер беспомощным истуканом: версия о народных гуляниях растворилась, как щепотка сахару в кипящем паровозном котле.

И это было только начало. Скоро послышались выстрелы. Объятые паникой люди бросились врассыпную: меня буквально захлестнул человеческий поток. Кто-то спешил к монастырским стенам, кто-то наоборот ломился прочь, дальше от людской массы, дальше от страшного, непонятного. Но как бежать от чего-то, если частью этого являешься ты сам? Бестолковые метания, ор, проклятия: кого-то прижали, кого-то повалили, кого-то уже топтали. Трудно даже представить, что же происходило там внизу, у монастыря, но даже здесь, в относительной отдаленности от эпицентра событий, хватало ужасов. Откуда-то появились молодчики в масках, вооруженные кто битами, а кто и огнестрельным оружием. Их было немного, но они тут же принялись деловито шнырять в редеющей толпе, хватая всех подряд и сея еще больший хаос. Один умник весело палил в воздух из ракетницы, попутно раздавая оплеухи всем оказавшимся поблизости, не разбирая, мужчина перед ним или женщина. Второй тащил куда-то упиравшегося и громко вопящего паренька с намотанной на голову курткой. Третий ухнул на асфальт целую канистру бензина, после чего с радостной ухмылкой указал первому, который с ракетницей, на новую мишень. Яркая вспышка, пламя взметнулось на несколько метров, в ноздри шибанул тошнотворный запах горелых волос.

— Что же творится…

— Полиция, где полиция?

— Помогите… Прижали… Нечем дышать…

Меня сшибли с ног и едва не затоптали, но я смог подняться и поспешил укрыться в боковой улочке, состоявшей из старых трехэтажных домов. Здесь уже было тесно от людей. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то звал своих близких, с кем был разлучен бушующим людским водоворотом. Некоторые особо ошалелые лезли в окна первого этажа, но не пускали перепуганные хозяева. Впрочем, где-то хозяев не оказалось, и скоро к окружающим меня звукам добавился звон разбиваемых стекол. Откуда-то справа донесся протяжный вой…

— Волки! Волки пришли!

Я был растерян, потерян, дезориентирован: ничего не понимал и не соображал. Нужно было действовать, как-то прекратить все это безумие… Но как? Бессмысленно. Значит, нужно бежать. Люди в масках были уже и здесь. Всего в двух шагах от меня какой-то щуплый поц с фиолетовой тряпкой на морде схватил за воротник молодую девушку, по виду, еще школьницу — она, как и многие вокруг, спешила укрыться от подобных ему. Сильный рывок сзади пережал ей горло и повалил на утрамбованный снег. Окрыленный удачей подонок радостно кинулся развивать успех, но в ту же секунду беспомощно рухнул вслед за свой жертвой. Так тебе, ниндзя недоделанный!

От грохота выстрела, а также от вида дымящегося пистолета у меня в руках толпа прянула в стороны, оставив вокруг вашего покорного слуги пару метров пустого пространства.

— Ты в порядке? — я помог девушке подняться и потянул ее за собой. — Бежим!

Подстреленный беспредельщик схватился за раненое колено и что было мочи заголосил:

— Братаны, помогите! Братва, у него ствол! Братва!

Ну все, теперь точно пора линять. Не придумав ничего оригинальнее, я поспешил вслед за остальными в слепой надежде, что куда-нибудь мы таки выйдем. Девушка послушно следовала за мной. Так, держа ее за руку (травмат пока пришлось спрятать в карман), мы и проделали вместе весь путь к спасению. Переулки и дворы сменяли друг друга, людей вокруг становилось все меньше и меньше. Нас не преследовали — это радовало. Но останавливаться рано — где-то за спиной время от времени раздавался пронзительный вой, так похожий на волчий. Пока есть хотя бы искра подозрения, что мы не в безопасности, надо идти вперед.

Наконец между домами и огороженными участками показался просвет. Дорога пошла под уклон. Мы вышли, буквально вывалились на речной откос. Перед глазами развернулась панорама Волги, которая в этих краях только начинала свой долгий бег к морю.