Тело фотографа унесли.

Внезапно с неба спускается Афина в своем крылатом экипаже.

– Похоже, все, что я говорила раньше, не охладило богоубийцу. Он все так же одержим страстью к разрушению, – произносит она громовым голосом.

Маленькая сова кружит над нами.

– Может быть, он бросает вызов лично мне? Может быть, полученный вами урок был недостаточно убедительным? Вы видели Сизифа и, вероятно, подумали: не похоже, чтобы он очень страдал? Тогда виновный понесет такое же наказание, которому подвергся ваш следующий преподаватель. Увидите сами, это достаточно изощренная пытка.

Его имя означает «Думающий прежде». Прометей – один из семи сыновей титана Иапета. Вместе со своими братьями-титанами он сражался с Зевсом, когда тот устанавливал свою власть на Олимпе. Зевс победил, и титанов ожидало суровое наказание. Но дальновидные Прометей и его брат Эпиметей (Думающий после) встали на сторону Зевса, избежали наказания и были приняты в круг богов.

Прометей подружился с Афиной, которая научила его архитектуре, астрономии, счету, медицине, мореплаванию и металлургии.

Но Прометей не оставил надежды отомстить Зевсу.

Из глины и воды (слез, пролитых во время казни братьев) он сделал первого человека. Афина оживила его своим божественным дыханием.

Так появились новые люди железного века (наступившего после золотого, серебряного и бронзового веков).

Однажды, когда боги и люди делили принесенного в жертву быка, Прометей пустился на обман, чтобы помочь людям.

Зевс заметил это и решил лишить людей огня. «Они считают себя хитрецами, так пусть едят сырое мясо!» – заявил он. Но Прометей не хотел, чтобы людей постигла такая печальная участь. Снова воспользовавшись помощью Афины, он зажег факел от колесницы бога солнца Гелиоса. Уголек от факела он спрятал в полом стебле тростника и передал людям эту частицу божественного огня.

Зевс страшно разгневался. Люди не имели права пользоваться огнем без его разрешения. И Зевс решил покарать Прометея. Он велел приковать его к самой высокой вершине Кавказских гор, и каждый день туда прилетал гриф, который выклевывал Прометею печень, вновь выраставшую за ночь. Но Прометей так и не согласился покориться Зевсу, которого считал тираном.

Дворец Прометея хранит память обо всех когда-либо случавшихся бунтах. На стенах портреты революционных вождей, оружие, которым совершались государственные перевороты, фотографии демонстраций, забастовок, гражданских войн, картины с изображениями баррикад, возведенных студентами. Вокруг стоят скульптуры бунтарей с других планет. У них вдохновенные лица, решительные позы, вздернутые подбородки.

Сам дворец бунтует против обыденности. Здание не похоже на классические постройки древности, оно выстроено по канонам современной архитектуры. Повсюду плакаты, напоминающие о необычных мятежах. В интерьере преобладает красный цвет – цвет гнева и крови мучеников.

Главное помещение, где будет проходить лекция, освещено факелами. Задняя стена выкрашена красным и вся исписана лозунгами: «СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ», «СМЕРТЬ ТИРАНАМ», «ТОТАЛИТАРИЗМ НЕ ПРОЙДЕТ».

Прометей входит в лекционный зал. Титан, подаривший людям огонь, так же огромен, как Атлант. Ростом он не меньше трех метров. На правом боку у него огромный шрам, а лицо постоянно подергивается от нервного тика. В нем есть что-то общее с Сизифом, но Прометей страдает сильнее и более насмешлив.

Тут же появляется Атлант, его даже не приходится звать. Он с трудом тащит учебную планету, нашу дорогую «Землю-18». Атлант опускает «Землю-18» на подставку, и титаны встречаются глазами.

– Вот видишь, – говорит Атлант, – видишь?

– Что я вижу? – спрашивает Прометей.

– Не стоило предавать братьев.

– Я не предавал.

Атлант тычет пальцем в грудь Прометею.

– Ты переметнулся на сторону олимпийцев!

– Нет.

– А как же это тогда называется?

Прометей смотрит на нас, сомневаясь, стоит ли продолжать разговор. Потом, видимо решив, что мы не помешаем, решительно возражает Атланту:

– Атлант, вспомни, как все было. Мы проиграли. Какой толк был подвергаться наказанию вместе с вами?

– Ты перешел в стан противника!

– Мы уже говорили об этом, Атлант. Я проник в их ряды, прикинулся, что я на их стороне, чтобы застать их врасплох и действовать изнутри.

– Что это изменило?

– Хорошо. Если хочешь, начнем сначала. Я считаю, что лучше сложить оружие и получить возможность что-то сделать позже, чем атаковать противника в лоб, все потерять и смириться с поражением. Я никогда не сдавался. Я шпионил в нашу пользу, я был двойным агентом.

– Ты предал. Никто из нас этого не забудет.

– Думай что хочешь.

Титаны с вызовом смотрят друг на друга. И Прометей продолжает:

– Во всяком случае, я продолжил бороться и тогда, когда война была проиграна. Я никогда не опускал рук, не то что другие.

Атлант пожимает плечами и поворачивается к нам.

– Ты должен знать, это удивительно неорганизованный класс. Среди них есть богоубийца. Кроме того, некоторые хитрецы устраивают вылазки после 22 часов. Кое-кто из них даже наведывался в мой подвал.

– Я знаю, Атлант. Я все это знаю.

– По этому поводу… Я хочу предупредить… нет, я не буду вас предупреждать… Лезьте ко мне в подвал. И тогда мы посмотрим!..

Атлант устанавливает Рай и Империю ангелов на подставки.

– Смотри-ка, – говорит он, – на их планете появилось несколько возвышенных душ.

Он встряхивает сосуд. Наверное, в Раю землетрясение. Для нас, учеников, очень важно то, что он сказал. Мы были ангелами и знаем, что чем больше нас в Раю, тем больше у человечества шансов подняться. Ангелы в сосуде – что-то вроде наших посланцев или заместителей.

Атлант плюет на пол и хлопает дверью.

Прометей делает вид, что не заметил его презрительного жеста. Он берет анкх и начинает изучать результаты нашей работы. Несколько городов привлекают его особое внимание. Затем он поворачивается к нам.

– Это похоже на кусок хлеба, который я оставил в хлебнице. Через несколько дней он оброс серой и зеленой плесенью, как мехом. Ваше человечество как раз и есть плесень на планете. От него никакого толку. Нет смысла тратить время, мы уничтожим этот мир и создадим новый.

Мы вздрагиваем.

– Вы не поняли? Game over. Вы все не прошли и будете превращены в химер. Ваше место займет следующий курс.

Он вынимает блокнот из кармана тоги.

– Так, вы – французы. Следующие будут… итальянцы! Так, там должны быть Леонардо да Винчи, Данте, Микеланджело, Примо Леви. Мне нравятся эти люди, они должны быть лучше вас. Вы, французы, всегда были полным ничтожеством, разве не так?

Возмущенный ропот прокатывается по аудитории.

– Конечно, вы всегда были пустым местом. История Франции – это хроники гниения. Вы трусы, всегда готовые идти на компромисс с диктатурой сильнейшего. Несколько движений за независимость, которые начинались у вас, были утоплены в крови.

Это уже не шепот, это ропот.

– Филипп Красивый уничтожил тамплиеров, Симон де Монфор – катаров, Екатерина Медичи – протестантов-кальвинистов, «адские колонны» – вандейцев. Среди ваших правителей только Людовик XIV и Наполеон обладали тем, что с натяжкой можно назвать харизмой. Но все, что они сделали, – это разгромили оппозицию и превратили войну в товар на экспорт. В этом есть что-то абсолютно французское. Опереточные тираны, трусы, декаденты – вот ваш народ. Французы – короли гниения.

Мы переглядываемся, ошеломленные чудовищной клеветой.

Прометей еще не закончил: