— Вот же напасть на мою голову!.. — горестно пробормотал Тихоня и, махнув рукой, оглядел залатанные штаны. Вроде держалось. Ну и ладно…
— Ульф! Вот ты где, — непонятно откуда взявшийся Эйнар, озираясь, подошел к товарищу и хмуро поинтересовался:- Ты Орма и Жилу тут неподалеку не видел?
— Не было, вроде, — подумав, ответил норманн. — Так они ж вроде на дежурстве!
— Вроде на дежурстве, — сердито кивнул тот. — А на деле — непонятно, где! Только что проверял — один Хёрд и сидит. А куда эти делись — он и сам не знает. Отлучились, говорит, ненадолго, перекусить, да уже два часа как нету… Найду — шкуру спущу с обоих!
— Да брось ругаться-то, — вступился за соратников Тихоня. — День на дворе!.. Небось, на кухне кухарок обхаживают, знамо дело… А то хочешь, я их поищу? Или с Хёрдом постою на карауле?.. Я все равно не занят.
— Сам найду! — сурово перебил его глава дружины. — Сиди, у тебя дежурство в ночь. Нечего за всех горбатиться… Где ж эти сучьи дети?.. Все пристройки уже облазил!
— Эйнар… — неуверенно позвал Ульф, поковыряв носком сапога землю, — я тут вот спросить хотел…
— О чем? — сын конунга, не особенно вслушиваясь в бормотание Тихони, зорко обозревал задний двор на предмет наличия бессовестных караульщиков.
— Да вот, это самое, — теряясь, проговорил вояка, — насчет одной штуки непонятной… Помнишь ночевку у леса, как сюда ехали? Там еще на этого ихнего скальда рыжего кто-то в ночи позарился… ну, в смысле, с дубиной вроде как…
— Ну?.. — Эйнар нетерпеливо взлохматил волосы и задумчиво посмотрел на приоткрытую дверь черного хода. А может, и правда эти олухи при котлах трутся?.. Надо бы проверить… Вот сейчас в конюшню заглянем, а потом уж сразу в кухню!..
— …вот, я ж тогда сменился, — торопливо гундосил Ульф, которому длинные фразы всегда давались с трудом, — и пошел в лес, значится… ну, там, поупражняться чтобы, не мешать никому, ночь же… И вот иду я мимо поста этих двух пьянчуг шотландских, а там, понимаешь…
— Угу, — быстро закивал Эйнар, мысли которого в данный момент были заняты совершенно другим вопросом. — Помню, помню… Слушай, Тихоня, ты уж прости, да только мне Жилу и Орма найти надо! Вконец обнаглели… Вечером расскажешь, ладно?
— Хорошо, — пожал плечами воин, провожая взглядом спину главы дружины, целеустремленно направляющегося к конюшне. — Вечером, так вечером… А всё одно, непонятно мне — как оно так получилось?.. Не мог же он этого видеть-то, ну никак не мог!..
Дверь черного хода скрипнула, послышался какой-то шорох. Ульф обернулся на звук:
— Эй! Парни, вы там, что ли?.. От Эйнара прячетесь?
Ему никто не ответил. С добродушной усмешкой Тихоня подошел к двери и потянул ее на себя:
— Вы бы, дураки, того… Не нарывались бы! Давайте бегом на пост, командир не в духе… Тьфу, пропасть!
Под ноги норманну с утробным мявом метнулся рыжий откормленный кот. Фыркнул в белые усы (как показалось Ульфу — насмешливо), и умчался по своим делам. Тихоня, чувствуя себя полным дураком, торопливо огляделся — не видал ли кто?.. Но двор был пуст, темный коридор черного хода — тоже… Ульф сплюнул на землю, помянул крепким словцом кухонного охранника и неспеша направился в сторону замковых пристроек, где была расквартирована норманнская дружина. Кошек он не любил, а уж этого рыжего — особенно. Чем-то он ему Томаса напоминал… Тихоня любил собак.
"Пес — он есть друг и помощник! — думал он, на ходу аккуратно сворачивая починенные штаны. — А эти, усатые бестии? Тока сметану воровать горазды!" Суровый вояка вспомнил, как вчера один из арендаторов лорда МакЛайона показывал ему щенков ирландского волкодава — мосластых, крепких — сплошное заглядение!.. Предлагал кобелька на выбор, незадорого… А то и купить, что ли? Хорошие кутята. Глядишь, и себя порадовать, и к Бесс, чертовке этакой, будет повод подойти — женщины, они ведь от малышей пушистых ужасть как млеют!..
"А возьму, да и куплю! — решительно подумал Ульф, пряча в свою торбу штаны и вынимая кошель. — За пять-то монет — чего ж не купить? Чай, не объест. Бегать будет, лаять… этого вон, рыжего крысодава за хвост хватать… Дежурство у меня в ночь, как раз успею сходить да выбрать без лишней спешки!"
Он сунул кошель за пазуху и вышел, прикрыв за собой дверь.
Нэрис поудобнее устроилась в кровати и зевнула. Спать не хотелось совсем — за ночь выспалась, еще и валялась едва ли не до обеда. Но задернутые занавеси на окне и уютно потрескивание поленьев в камине заставляли веки тяжелеть, будто на дворе снова был поздний вечер… Девушка зевнула еще раз и, взяв себя в руки, потрясла головой, отгоняя сонную одурь. "Нечего-нечего! Разлеглась тут, зевает во весь рот!.. — сердито выговаривала себе она, решительно садясь в постели. — Как будто заняться больше нечем, кроме как дрыхнуть сурком…"
— Где там наш ящичек?.. — пробормотала леди МакЛайон, перегибаясь через край кровати и шаря рукой в поисках шккатулки с письменными принадлежностями. Вчера не получилось всё законспектировать, зато сегодня — самое время! И мешать никто не будет… Нэрис подвинула поближе прикроватный столик, поставила на него чернильницу, вынула перо и лист с засохшей вчерашней кляксой. Перевернула другой, чистой стороной, решительно обмакнула острие пера в чернила и вывела на бумаге слово "Принц". Посмотрела на него, подумала, подчеркнула и ниже написала: "1. Конь". Погрызла кончик пера и сделала следующую запись: "2. Трезвый гость". И вздохнула.
С этим самым "гостем", что на именинах матушки Шона споил несчастного конюха, дело обстояло мутно. Эйнар не подвел — взял нескольких приятелей да по вечеру сьездил в деревню, пропустить в местном кабаке пару пинт крепкого эля и развеяться, то есть, на деле — разузнать как и что. Эль он оценил, а информированность местного населения — не очень. Ибо никаких подозрительных незнакомцев никто на празднике не видел, все были свои, даже родственники из соседних деревень, которых именинница знает в лицо и поименно. Пили тоже все как один, за исключением малых деток да беременной жены одного из братьев Шона. Вряд ли женщина в положении будет играть в такие опасные игры… Так кто ж тогда напоил конюха? Кто-то ведь определенно это сделал, и сделал с умыслом… Нэрис покачала головой: "Теперь поди дознайся! Небось, гости только начало гулянки и помнят, а потом перепились все — и понеслось… Похоже, тут мы так ничего и не узнаем" Девушка посмотрела на предыдущую запись. Жеребца серого, в яблоках, согласно поверхностному ненавязчивому поиску в деревне тоже было не обнаружено (это уж Эйнар собственную инициативу проявил). Может, и имеется, да кто ж норманнам позволит по своим конюшням лазить? Да и не факт, опять же, что конь принадлежит кому-то из местных. Есть еще соседи-лорды и еще несколько обширных деревень под боком… Эйнар куда мог, туда нос сунул, но ничего не нашел. Единственное его достижение — обаятельный сын конунга, сидя в кабаке за кружкой, умудрился удачно состроить глазки дочке хозяина, разносившей еду и выпивку, вследствие чего собрал все местные сплетни и к тому же хорошо провел ночку (Нэрис, разумеется, он об этом не докладывался, но по его довольной улыбочке она догадалась и сама). У той же девицы Эйнар вызнал, что мать Шона, госпожа Сорли, держит маленькую пасеку и приторговывает медом. Молодой норманн сделал выводы, да и заявился поутру к ней в гости, под видом любителя сладкого. Мёд и вправду был хорош, норманн не скуп и очень любезен, поэтому хорошего покупателя угостили домашней медовухой и овсяными лепешками, а он под это дело исхитрился задать простодушной женщине пару нужных вопросов, которые словоохотливая госпожа Сорли без ответов не оставила… Первое — она подтвердила, что ее сын крепких напитков почти не употребляет ("служба у него непозволительная и хозяин суровый насчет энтого дела, да Шон много и не пил-то вроде!.."), второе — клялась, что гости были все свои ("да и кому ж энто надо-то, Шона упаивать, когда браги-то всего три бочонка и было?"). Расказывая Нэрис о своих посиделках с матушкой старшего конюха, Эйнар от себя добавил, что женщина она добрая, простодушная, и определенно не врала. А что касается загадочного "гостя" — могла просто не приметить в общей суматохе… В общем, пока что ничего путного по этим двум пунктам известно не было.