Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Ну, можете говорить мне спасибо! — сказала она. — И мы отметим вашу первую публикацию у меня дома сегодня вечером.

— Сегодня я не могу… — сказал массажист, вздыхая. Он терпеть не мог этот этап отношений. — Нет, и завтра тоже. Я вообще не ходок по домам. Вот в экстремальных условиях — пожалуйста. На чердаке люблю, к примеру, когда голубиным пометом пахнет… Внезапность и соблазнение — вот что меня привлекает…

— Я поняла, — грустно сказала она. — Это вы тактично говорите — пошла… вон…

— Вовсе нет, — сказал он, морщась. — Но только не дома. Да, и, прежде чем приходить сюда, звоните на всякий случай, — вдруг меня здесь нет…

За рассказ он получил первую премию Альманаха. Было устроено празднество на чайной фабрике — спонсора премии, — где ему под вспышки фотокамер вручили большой — вместимостью не меньше ведра — керамический чайник, сделанный руками известной художницы. Чайник несколько смутил лауреата. Он хоть и стоил по тогдашним ценам ровно миллион рублей, но сам факт его вручения был осмеян молодыми литераторами, сидящими на дальнем краю длинного стола. "Чайник", — шептали они друг другу и заливались смехом. Автор чайника, зрелая художница, прославившаяся расписными керамическими бабами в натуральную величину, тут же пригласила писателя-невропатолога посмотреть ее мастерскую. Он согласился (но так никогда и не пришел). Фотограф поставила его у камина, и на его замечание, что в кадре будет одна стена, ответила: "не волнуйтесь, я издалека, все войдет, камин больно красивый". В газете была опубликована большая фотография — коротко стриженый ушастый лауреат, смущенно улыбаясь, одной рукой обнимает огромный чайник, другой — букет цветов. От камина, как и подозревал фотографируемый, остался только кусок голой кирпичной стены.

— На свободу — с чистой совестью, — глядя на снимок, сказал массажист У. — И с ведерным заварником чифиря…

МАСТЕР ВИН

По-моему, пора выпить. Можно употребить упомянутые в предыдущей истории водку или чифирь, а можно и… Но не будем опережать. Сами мы эту несказанную (в смысле неназванную) пока жидкость выпить смогли бы лишь при обстоятельствах, как пишется в страховых документах, необоримой силы. Однако есть люди, которые могут сделать это совершенно добровольно — за неимением первых двух напитков. К тому же, нам нужен сей эпизодический герой, чтобы, приняв его на работу, а потом уволив, перейти к пришедшему на его место персонажу, который освободит, наконец, массажиста У. от оков его гражданского полубрака с гражданкой Л.

Итак — позвольте представить: новый рефлексотерапевт В. Да, к нашему глубокому сожалению рефлексотерапевт З. уволилась под напором ее третьего мужа, который, будучи бизнесменом от медицины, начал строительство собственной поликлиники, и определил жену заведовать строительством. Конечно, хочется сочинить под занавес ее работы в стационаре что-нибудь эдакое, но мы пишем исключительно правдивые истории, а потому честно сообщаю, что у массажиста Х. так ничего и не срослось с рефлексотерапевтом З. "Дотянула?" — сказал он на прощанье с укором. "Это же здорово! — ответила мудрая женщина. — Мы всегда будем хотеть друг друга! Непознанное, оно всегда манит. И потом, жизнь продолжается, а параллельные линии сходятся".

Если вы думаете, что новый рефлексотерапевт — женщина, и с ней-то у негодяя все должно получиться, то вы не угадали. Вновьприбывший доктор был мужчиной за сорок, и очень походил на мистера Бина после концлагеря. Он даже по коридору ходил вдоль стенки, словно опасаясь потеряться на широком пространстве. К тому же, его часто качало. При этом лицо его становилось необычайно серьезным, рот был крепко сжат, чтобы не дыхнуть собеседнику лишнего, а биновский нос, загнувшись еще ниже, надежно фиксировал губы.

Сотрудники стационара быстро поняли цикл его жизни. На взлете Мастер Вин, как окрестил его массажист Х., остервенело работал. К нему в очереди все время сидели какие-то бабушки в черном с узелками в руках — явно деревенский контингент, — где он их брал, так и осталось тайной. Иногда, заглядывая в пятый кабинет за шторку кабинки, массажист Х. с недоумением рассматривал бабушку, спина которой была так густо утыкана иглами, что ее признал бы за свою даже дикобраз. Утыканы были руки и ноги, и массажист, никогда не видевший, чтобы его учитель-китаец колол больше пяти иголок (по количеству китайских стихий), увлеченно гадал, почему из кабинки бабушка выходит живой. Короче, доктор много работал, преображаясь на глазах. У него появлялось новое шикарное пальто, соответствующие шапка и ботинки, он покупал бытовые приборы, сервизы, и прочие ненужные холостяку вещи. Но в один прекрасный день его кинетическая энергия истощалась. Маятник замирал в верхней мертвой точке — в этот день доктор был непривычно весел, он летал по коридору, он втыкал иголки издалека, как дротики, он был весь в предвкушении счастья. А на следующий день его с утра отправляли домой, чтобы он кого-нибудь не заколол своими иголками насмерть, потому что он ходил вдоль стенки и не дышал на собеседника.

Начиналось падение. Доктор пропивал все, что было куплено в предыдущем цикле, и снова оставался в стареньком сером пальтишке с короткими рукавами и вытертой до кожи кроличьей шапке…

Однажды зимним вечером массажист У., выйдя из стационара, увидел доктора, мирно спящим в сугробе у крыльца. Он вынул из сугроба полузаметенное тельце, отряхнул от снега и привез его на трамвае домой, к родителям.

— Чуть не замерз, — сказал он, внося, гордый своим подвигом.

— Уж лучше бы замерз, — сказала мама. — Если бы кто знал, как мы устали. Все из дома тащит…

— Не хотел бы я так допиться, — сказал потом массажист У. — Чтобы родители захотели моей смерти…

Через два цикла наступил переломный день. Ночью дежурил сторож У., и вечером к нему заявился пьяный рефлексотерапевт, которого родители не пустили домой. Сердобольный сторож оставил доктора в массажном кабинете на своей кушетке, не обратив внимания на сумку подмышкой пришельца.

Утром пришел первый пациент, назначенный массажистом У. пораньше. Проснувшись от стука, массажист У открыл дверь, и, буркнув "Проходите, раздевайтесь", пошел умываться, совсем забыв про вечернего гостя. Тут пришел массажист Х. Он поднимался по лестнице на второй этаж, когда из массажного кабинета вышел пациент с растерянным лицом.

— Там, — показал он на дверь пальцем, — Там кто-то это… Уже лежит на моем месте…

Из ординаторской вышел умытый У., и они вдвоем зашли в свой кабинет. Пациент выглядывал из-за их спин.

Шторка кабинки У. была отдернута. На кушетке лежала белая мумия рефлексотерапевта. Он был обмотан в простыню до самого горла — торчали только голова и ноги — с одной из босых ступней свисал натянутый только на пальцы носок. На лице мумии лежал, свернувшись калачиком, большой черный кот с выбритой лишаем башкой и мордой, и рваными ушами. Он посмотрел на вошедших одним глазом, уткнул морду в лапы, обнимавшие подбородок мумии и громко заурчал, облизывая губы докторского тела. Его хвост стелился по подушке, в которой массажист Х. узнал свою.

— Этта что за хуйня! — возмутился он не столько видом доктора, сколько котом на своей чистой розовой подушке. Он схватил листок бумаги, через него взял мурлычущего зверя за шиворот, открыл форточку и пропихнул его на улицу. — Откуда он тут вообще взялся?

После снятия кота с лица, мумия лежала неподвижно, только ее простынная грудь тихонько вздымалась и опадала. У стенки кабинки стояли пять пустых водочных поллитровки и трехлитровая банка с водой.

— Это он за ночь столько выжрал? — ужаснулся массажист Х. — И не умер? Быть этого не может — моя же конституция! Вот это йог!

— Да, мне родители его жаловались — пять бутылок за ночь, — я не поверил! — сказал массажист У.

Массажист Х. открыл шкафчик и достал поллитровую бутылку со спиртовым раствором хлоргексидина, чтобы протереть руки после кота. Хлоргексидин они получили от старшей медсестры вчера и еще не распечатывали бутылку. Но сейчас пробки не было, а в бутылке звенела пустота.

36
{"b":"284424","o":1}