Не прерывая своего монолога, он заправил рубашку в брюки и повязал галстук. Еще секунда — и Саймон был уже полностью готов к дальнейшему развитию событий, а его визави оставалось только застыть с открытым ртом в бесплодной попытке выдавить хоть слово.

— Не покидайте номер, Отис, — бросил Саймон уже с порога. — Просто на случай, если эти ребята не исчерпали своих остроумных шуточек; возможно, нам потом будет выгодно сказать, что вы последнее время не заходили в свой номер. Или сумеем доказать, что фотография была сделана задолго до того, как вы женились или еще что-нибудь. В любом случае дождитесь меня.

Он захлопнул дверь раньше, чем мистер Фенник успел возразить.

Пожилой лифтер, который всего несколько минут назад доставил его в номер, не выказал ни малейшего любопытства к столь частым путешествиям постояльца в столь неурочное время. Возможно, суматоха проходившего съезда была тому виной, но весь его вид говорил о мрачной покорности бесконечным вояжам вверх-вниз разношерстной толпы, до отказа заполнившей отель.

— Слушай, приятель, — начал Святой нарочито небрежным тоном. — Я хочу подшутить над своим другом. Ты не откроешь мне его номер?

Лифтер даже не повернул головы. Казалось даже, он вопроса не расслышал. Наконец выдавил:

— Все будет зависеть…

— От чего?

Лифтер дал жестом понять, что он слишком торопит события и процедил:

— От многого.

Лифт с грохотом замер на первом этаже, и двери с лязгом распахнулись. Лифтер ждал, пока Святой выйдет из кабины, потеряв всякий интерес к продолжению разговора; возможно, он был просто пьян.

Саймон проследовал в направлении, указанном неоновой стрелкой с надписью «Бар». Тот оказался больше похож на тускло освещенную пещеру, раскрашенную в похоронные черно-красные тона. Посредине находилась крошечная танцплощадка, над которой возвышалась эстрада достаточно скромных размеров с тремя измученными музыкантами, уже отработавшими сверхурочные на неделю вперед. Единственными посетителями были четверка субъектов довольно мрачного вида, расположившихся за одним из столиков в дальнем углу. Трое из них оживленно беседовали, слабо прислушиваясь к аргументам друг друга, а четвертый откровенно дремал, уронив голову на грудь. Бармен, привычно протиравший бокалы, вопросительно взглянул в его сторону.

Саймон заказал «Питер Доусон» со льдом. Отхлебнув из бокала, обратился к бармену.

— А где девица, которая делает фотографии?

— Норма? Ее здесь нет.

— Спасибо, что разъяснили, а то я подумал, не стала ли она невидимкой.

Бармен подозрительно покосился на него и пояснил:

— Она ушла сегодня пораньше. Голова болит или что-то вроде…

— Не подскажете, как ее найти?

— Завтра она будет на месте.

— В том-то и дело, что к этому времени я уже уеду, а мне хотелось бы забрать у нее свои фотографии.

— О чем разговор? — пробормотал бармен и, покопавшись за стойкой, извлек визитную карточку. Надпись на ней гласила: «Виа Болтон, фотограф. Скоден стрит, шестьсот восемьдесят пять».

— Я думал, ее зовут Норма, — заметил Святой.

— Я тоже. Болтон ее хозяин, она работает у него.

— Где эта Скоден стрит?

— В пяти-шести кварталах отсюда, по левую сторону.

— А как ее имя?

— Я уже сказал, Норма, — повторил он, раздражаясь от такой непонятливости.

— Больше ничего?

— Скажешь им, что снимался у Нормы, и найдут твои фотографии.

— Благодарю вас. — Саймон допил коктейль, расплатился с барменом и направился к выходу.

Если наша прелестница и расположена к оказанию некоторых дополнительных услуг своим клиентам, как следовало из рассказа мистера Фенника, то вряд ли бармену об этом неизвестно. И он наверняка поставлял бы ей клиентов. Поэтому Святой не стал его больше расспрашивать, чтобы раньше времени не насторожить пока не известного противника.

В холле за столиком сидел ночной портье, нескладный прыщавый молодой человек с жидкими длинными волосами и крутил ручку счетной машины. Он заставил Саймона ждать, пока не закончил свои манипуляции. Наконец портье оторвался от стопки счетов и с видом крайней услужливости елейно поинтересовался:

— Чем могу служить, сэр?

— Боюсь, что я оставил свой ключ в номере, — сказал Святой. — Не могли бы вы дать мне запасной? Комната четыреста девятая.

— Как ваше имя?

— Темплер.

Клерк удалился за стойку, и было слышно, как шелестят страницы регистрационной книги. Вскоре он появился с ключом в руке.

— Не могли бы вы мне предъявить какие-нибудь документы, сэр?

Саймон показал ему водительские права и получил ключ.

— Вы каждого так проверяете? — поинтересовался Саймон.

— Конечно, сэр, если я не знаком с ними лично. В такое время надо быть осторожным, особенно во время этих съездов.

— А при чем здесь съезд?

— Когда делегаты хватят немного лишнего, начинают вести себя, как дети, разыгрывают, подшучивают друг над другом. Всем смешно, кроме жертвы, разумеется. Вот вам, например, понравится, если вы обнаружите у себя в ванной живого тюленя? И все это может случиться из-за моей небрежности.

— Полагаю, у вас бывали подобные случаи.

Прыщавый клерк заискивающе улыбнулся.

— Я вижу, вы меня понимаете, сэр. Благодарю вас. Спокойной ночи, сэр. — С этими словами он извлек из стола следующую кипу счетов и возобновил манипуляции со счетной машинкой.

Саймон вошел в лифт, и путешествие возобновилось, только в обратном направлении. Наконец он спросил.

— Многого чего?

Они миновали еще один этаж, и оказалось, что лифтер по-прежнему не теряет нить их беседы.

— От многих вещей, — мрачно заключил он.

Кабина остановилась на четвертом этаже, лифтер даже не взглянул в сторону Святого. Напускная суровость, очевидно, была вызвана его успехами как в вождении лифта, так и искусстве дипломатии. Саймон вышел и направился в сторону своего номера.

Ему не удалось выяснить ничего сенсационного, но, по крайней мере, теперь у него было имя и адрес, который мог оказаться той ниточкой, которая приведет к разгадке. Кроме того, он сделал некоторые наблюдения, которые могли заинтересовать мистера Фенника.

Увы, Отиса Кью Фенника в номере не оказалось.

Размеры комнаты не позволяли спрятаться даже такому небольшому человеку, как мистер Фенник, разве только в туалете или под кроватью. Оставалась последняя надежда, что он оказался еще более запуган, чем могло показаться на первый взгляд, и спрятался, опасаясь непрошенного вторжения.

— Отис, старый хрен, — пытался увещевать Темплер. — Это всего лишь я — Саймон.

Ответа не последовало.

Он заглянул в ванную, туалет и даже под кровать, что было вовсе глупо, — все безрезультатно. Примерно в половине детективных рассказов, которые приходилось слышать Святому, в подобной ситуации в одном из этих мест он обязательно должен был наткнуться на еще не остывший труп мистера Фенника. Но ничего подобного не случилось, Темплер был разочарован.

Он подошел к туалетному столику за пачкой сигарет, которую оставил рядом с визитной карточкой непрошенного гостя. Теперь визитная карточка торчала из сигаретной пачки, да так, что, не заметив ее, он не смог бы достать ни одной сигареты. На оборотной стороне карточки торопливым неровным почерком было нацарапано:

«Я просто не могу беспокоить вас своими проблемами. Думаю, что мне проще расплатиться с ними, и дело с концом. Забудьте обо всем».

Саймон уселся на кровать и снял трубку телефона.

— Соедините меня с мистером Фенником.

— Одну минуточку, сэр, — раздался в трубке елейный голос ночного портье. — Извините, сэр, но на его линии табличка «Не беспокоить».

— Давно она там?

— Он попросил ее установить, когда вернулся в отель, в половине второго или что-то около того, сэр.

— Понятно… Не можете вы мне сказать, в каком номере он остановился?

Ответ последовал почти немедленно.

— Боюсь, я не смогу взять на себя эту ответственность, сэр. Ему может не понравиться, что вы собираетесь его побеспокоить и будете ломиться в дверь в столь ранний час.