— Трас ля комида, — сказал Палермо, бросая шляпу в угол. Не говоря ни слова, девушка удалилась.

Саймон в поисках сигарет сунул руку в карман, но Алистон тут же перехватил ее.

— Минуточку…

Под бдительным оком Палермо Алистон тщательно обыскал его, но ему и в голову не пришло поискать у Святого в левом рукаве. Ничего не найдя, почесал затылок и подытожил:

— Скорее всего, он сумасшедший. У него нет оружия.

— А зачем оно мне? — невинно осведомился Святой.

Впервые с тех пор, как они отъехали от отеля, Палермо вынул из кармана руку с пистолетом и махнул ею в сторону стула, стоявшего подальше от двери.

— Садись.

Саймон устроился поудобнее и распечатал пачку сигарет.

— Из-за чего весь этот шум? — вежливо поинтересовался он.

Палермо снял целлофановую обертку с сигары местного сорта, откусил кончик и закурил. Запахло паленой соломой.

Девушка вернулась и стала накрывать на стол. Алистон сосредоточенно теребил пуговицу на пиджаке и разглядывал пол под ногами. Палермо целиком был занят своей вонючей сигарой.

— Полагаю, вам туго придется, когда Грейнер узнает, что Кристину оставили в отеле одну, — снова начал Святой?

— Ее в отеле нет, — отрезал Алистон.

Саймон удивленно поднял бровь.

— А где же она?

— Вот это мы и надеемся узнать от тебя, — сказал Палермо.

Святой с безучастным видом глубоко затянулся сигаретой. Девица вернулась с миской поэллы и поставила ее перед Палермо. Затем она ушла и вернулась уже с двумя тарелками пиццы в пуках, вопросительно взглянув на него. Палермо наградил ее свирепым взглядом, она поставила посуду и исчезла. Но Святой уже понял: Джорис Ванлинден и мистер Юниац были в комнате за запертой дверью.

Саймон по-прежнему сидел с глубоко равнодушным видом, но сладкое предчувствие предстоящей схватки начинало щекотать ему нервы. В голове крутились мысли о том, что неплохо бы симметрично дополнить синяк под правым глазом Палермо. Или, не довольствуясь столь тривиальным решением, продолжить работу и раскрасить его физиономию по диагонали. Это была достойная задача для его чувства прекрасного, но он понимал, что спешке здесь не место. Тем временем Саймон придвинул предложенную ему тарелку и взял вилку.

— Почему? — спросил он с невинным видом.

Палермо быстро расправлялся с едой правой рукой, все время держа сигару в левой, так что удивительно, как он ни разу не перепутал. А Саймон пытался угадать: то ли он ел, чтобы заглушить запах дыма сигары, то ли курил, чтобы перебить вкус еды.

— Потому что ты увез ее, — грубо отрезал тот.

— Я?

Палермо кивнул. Он то набивал свой рот рисом, то затягивался сигарой.

— Я заметил вас в такси, когда вы отъезжали. Не будь там одностороннего движения, мы бы быстро вас догнали. Я же говорил Грейнеру, что у отеля должен быть черный ход. Как тебе курица?

— Думаю, она прожила долгую и содержательную жизнь до того, как перестала нестись, — сдержанно ответил Святой.

— Тут-то их и забивают, — радостно заключил Палермо. — Возьми себе еще.

Он покопался в миске и извлек из нее часть шеи и несколько костей, чья анатомическая оценка представляла трудноразрешимую задачу из-за манеры испанцев разделывать птицу топором, просто порубив ее на куски. Саймон вздохнул. За все время пребывания в Санта-Круз это была лишь четвертая трапеза, но его воображение уже рисовало ему мрачные картины голодной смерти.

— Похоже, я не ошибся, — нахально заявил он.

— Что?

— Я заявил Грейнеру, что его окружение — банда лжецов и жуликов. И уж в тебе-то не ошибся. Мне пришло это в голову, когда я спрятал Кристину.

— Ну разумеется. — Палермо снова набил рот едой и запил вином. — А ты никогда не лжешь?

Алистон застучал вилкой по тарелке.

— Ради Бога, Арт, — огрызнулся он. — Незачем терять время.

— Успокойся, — прервал его Палермо. — Томбс хороший парень, и с ним можно поладить. Он просто многого еще не понимает, а, Томбс?

Саймон выудил из своей тарелки кусочек каракатицы и осторожно начал его пережевывать. По вкусу он напоминал первосортную резину.

— Здесь ты неправ, — холодно возразил Саймон. — Мне кажется, что я прекрасно вас понял. Если хоть раз встретишь скунса, то всех остальных сразу узнаешь по запаху.

Физиономия Алистона побагровела, но Палермо оставался абсолютно спокоен.

— Вечно ты спешишь, — заметил он.

— А я и думаю быстро, — моментально среагировал Саймон. — Не надо слишком долго размышлять, чтобы понять, как вы обманываете меня и Грейнера.

Наступившая пауза несколько затянулась, только и было слышно, как девушка тихо позвякивает посудой. Да нервно поскрипывал стул под Алистоном. Наконец Палермо несколько пришел в себя и продолжил трапезу.

— Грейнер пока не слишком заботился о себе, не так ли? — заметил он.

— Я бы не держался за него, особенно после вчерашней ночи.

— На моем месте и ты бы за него держался, деваться-то некуда.

— Ну, это как сказать.

Святой как бы в раздумье пожал плечами.

Палермо с видом участливого дружелюбия продолжил:

— Буду откровенен с тобой до конца, Томбс. Я вижу, ты неплохой парень. Да, мы хотим перехитрить Грейнера, в этом ты прав, ведь с нами он обращается не лучше, чем с тобой. И мы устали от этого. Ничего не скажешь, Грейнер отличный организатор, но слишком заносчив. Когда всплыло это дело с билетом, мы подумали — пора кончать. Вот нам и захотелось облапошить Грейнера, понятно?

— И меня заодно, — мягко добавил Саймон.

Палермо говорил вполне убедительно, без тени смущения, тщательно опустошая свою тарелку с едой.

— Естественно. Видишь, я с тобою откровенен. Вот так обстоит дело. Тебя мы не знали, и просто решили поделить выигрыш между собой. Кристина теперь у тебя, и что-то ты из нее выудил. Нам это интересно, и, может быть, мы заплатим за информацию. Не могу сказать, что такая перспектива нас радует, но бизнес есть бизнес, и дело страдать не должно. Думаю, ты со мной согласишься. Если останешься с Грейнером, больше двух миллионов песет тебе не светит, и то, если повезет. Присоединяйся к нам и честно получишь свою долю — миллионов пять. По-моему это справедливо.

— Идея мне начинает нравиться, — медленно произнес Святой.

Палермо откинулся назад и распустил пояс.

— Ну и отлично, — удовлетворенно заключил он. — Так где ты спрятал Кристину?

Саймон отодвинул тарелку и улыбнулся ему.

— Ну нет. Так дело не пойдет.

— Но почему? Мы же теперь партнеры, не так ли? — обиделся Палермо.

— Временно.

— Что ты имеешь в виду?

— А что ты?

Палермо ткнул своей сигарой в направлении запертой двери.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Об этом мы сейчас и говорим. Что ты сумел выведать у Кристины? Хватит разыгрывать невинность.

— Они у тебя здесь?

— Будь спокоен.

Святой стряхнул пепел с сигареты в тарелку.

— Она там, куда я ее отвез, — заявил он примирительно. — Будем откровенны. Я же не забираю у вас Джориса, а вы оставьте мне Кристину. Ты уже говорил мне, что был вынужден солгать. Так что, если мы собираемся работать вместе и не надувать друг друга, то лучше останемся с тем, что имеем. Этого хватит для начала. Да и зачем складывать все яйца в одну корзину? Ведь если Джорису удастся улизнуть, то он прихватит с собой Кристину, а если Грейнер попадет сюда, то схватит их вместе…

— Хватит вилять, ты здесь не с Грейнером разговариваешь, — холодно заметил Палермо. — Если ты с нами, то не надо болтовни. Короче, где Кристина?

— Я отвез ее в отель.

— Какой?

— «Квисисана».

Палермо сделал знак Алистону. Тот сразу поднялся и направился к двери. Казалось, долгое сидение на одном месте утомило его, и теперь он был рад возможности поразмяться.

Саймон вынул сигарету изо рта.

— Куда это он направляется?

— Проверить, действительно ли она в «Квисисане»; и потом поискать такси, в котором вы вернулись в отель, и освежить память водителя. Если ты не соврал, твое счастье, а если да — пеняй на себя.