Нужно такъ много простоты, ума и умѣнья стать въ уровень съ понятіями ребенка, а это дается только опытомъ. У дѣтей есть свой собственный міръ полный поэзіи. Всѣ матери это хорошо знаютъ; но какимъ образомъ прикоснуться къ этому міру, не измявъ его своимъ прикосновеніемъ, и въ особенности не разрушивъ его, чтобы поставить на его мѣстѣ свой собственный? Свѣтъ полонъ сказокъ, будто бы написанныхъ для дѣтей.
Сказки Перро считаются лучшими, однако я нахожу и ихъ слишкомъ изысканными; однимъ словомъ, онѣ написаны для взрослыхъ, Эмиля интересуютъ болѣе всего такіе разсказы, въ которыхъ нѣтъ ни капли здраваго смысла, я говорю натурально о взрослыхъ, здравый смыслъ которыхъ не похожъ на здравый смыслъ шести или семилѣтнихъ мальчиковъ. Древнѣйшіе вымыслы изъ такихъ временъ, когда источники наивной поэзіи не изсякли еще подъ вліяніемъ науки и искуства — вотъ что правится Эмилю. Въ мѣстности гдѣ мы живемъ сохранилось множество легендъ, сказокъ про великановъ, людоѣдовъ, карликовъ и волшебницъ; дѣти слушаютъ ихъ разиня ротъ въ зимніе вечера. Есть поводъ думать, что это отрывки старинныхъ поэмъ, давно забытыхъ, содержаніе которыхъ переходило изъ устъ въ уста, изъ дѣтской въ дѣтскую, покуда не дошло до насъ, въ болѣе или менѣе измѣнившейся формѣ. Одинъ ученый изъ Корнваллиса, котораго я иногда встрѣчаю у нашего друга доктора, увѣряетъ, что нашелъ вѣрнѣйшую методу, чтобъ узнавать эпоху этихъ вымысловъ. На сколько я могла понять, онъ какъ антикварій руководится въ своихъ догадкахъ самымъ содержаніемъ миѳовъ и сказокъ и характеромъ эпизодовъ. Чѣмъ болѣе такіе разсказы относятся къ самой отдаленной древности, тѣмъ менѣе они неестественнѣе и чудеснѣе. Волшебницы первобытныхъ временъ, если дѣло идетъ о волшебницахъ, — бываютъ непремѣнно существа холодныя, суровыя, безличныя, силы природы обоготворенныя въ различныхъ символахъ.
Съ каждымъ столѣтіемъ онѣ дѣлаются человѣчнѣе и становятся даже до того женственными, что простые смертные женятся на нихъ. Такимъ образомъ одна изъ нихъ жила долгіе годы въ избушкѣ здѣшней страны, и мужъ ея, по привычкѣ ее видѣть, забылъ что она была волшебница. Однако въ одну ночь она изчезла на лунномъ лучѣ. Тоже доказываютъ и миѳы великановъ. Эти чудовищныя безобразныя существа внушаютъ сначала сверхъ естественный ужасъ; но съ годами они до того приближаются къ нашему образу жизни, что теряютъ мало по малу всякую власть надъ соображеніемъ людей. Въ былые вѣка они возбуждали ужасъ, а теперь — смѣхъ. Таковъ конецъ миѳовъ.
Ты безъ сомнѣнія знаешь исторію Жака, истребителя великановъ, который, если вѣрить преданію, жилъ въ Корнваллисѣ, Эмиль любитъ слушать мои разсказы о подвигахъ этого юнаго богатыря. Славнѣйшимъ изъ его великихъ подвиговъ считается переходъ черезъ гору англійскій Сенъ-Мишель, тотъ самый утесъ, который возвышается почти напротивъ нашего дома, и въ которомъ по преданію, великанъ разбойникъ, грабившій людей и скотъ, устроилъ себѣ жилье. Изо всѣхъ услугъ, оказанныхъ въ варварскіе вѣка защитниками нрава, величайшею, если не ошибаюсь, была побѣдоносная борьба съ разбойниками и чудовищами. Богатыри очистили землю отъ угнетавшихъ ее тирановъ, и не безъ причины Геркулесъ, Тезей были зачислены греками въ ихъ ликъ полубоговъ? Жакъ, сынъ фермера, напавшій на великана въ самой берлогѣ его и хитростью торжествующій надъ дикой животной силой, оказывается достойнымъ преемникомъ героевъ древности.
Эти вымыслы имѣютъ свое достоинство и я очень жалѣла бы если бы ихъ вытѣснили изъ изустнаго преподаванія! Въ нашъ прозаическій вѣкъ, ребенку остается очень много времени, чтобы усвоить себѣ наши нравы, наши узкіе обычаи.
Воспользуемся же его любовью къ чудесному, чтобы внушить ему стремленіе выйти за рамки нашей жизни, внушить ему сочувствіе къ великимъ дѣламъ и мыслямъ. Характеръ формируется по образцамъ, которые внушаютъ ребенку удивленіе, Эмиль тогда не будетъ истреблять великановъ, но пусть онъ увлекается благородными подвигами рыцарскихъ временъ. Меня огорчили бы еслибы онъ равнодушно и недовѣрчиво слушалъ мои разсказы, въ которыхъ я намѣренно преувеличиваю безкорыстіе, великодушіе и честность дѣйствующихъ лицъ.
Въ жизни, на дѣлѣ, развѣ мы не остаемся всегда гораздо ниже нашего идеала. Чтобы самому быть не мелкимъ жалкимъ созданіемъ нужно умѣть удивляться героизму самоотверженію и подвигамъ другихъ людей.
Я остерегаюсь сказать Эмилю, во первыхъ оттого не понялъ бы меня, и еще потому что это объясненіе ослабило бы значеніе народныхъ миѳовъ, что эти великаны, ни что иное какъ олицетвореніе утесовъ, которыми изобилуетъ Корнвалисъ; эти гранитные колоссы испытываютъ теперь ежедневно судьбу уготованную на этомъ свѣтѣ грубой силѣ. Ничтожный карликъ въ сравненіи съ нимъ взбирается по лѣстницѣ на твердыя массы, которыми усѣяны берега Лэндсъ-энда, сверлить въ нихъ отверзстіе желѣзнымъ инструментомъ, вкладываетъ въ него кирпичъ съ зажженымъ фитилемъ и удаляется.
Мина производитъ взрывъ и утесъ рушится. какъ сказано въ иныхъ древнихъ сказкахъ: «земля задрожала отъ паденія великана и море взволновалось кругомъ». Мнѣ кажется, мы ничего невыигрываемъ, разрушивъ поэзію дѣтства. Гдѣ теперь тѣ сказки, легенды, хроники наивныя и полныя чудесъ которымъ мы восхищались въ дѣтствѣ. Вѣкъ романовъ наименѣе романическіы изо всѣхъ вѣковъ. Мы, положительные мѣщане узкіе реалисты, передаемъ наши понятія и привычки подрастающимъ поколѣніямъ. Я не имѣю претензіи на философію и Боже избави меня предсказывать будущее! Но съ ужасомъ спрашиваю себя, чѣмъ будутъ со временемъ эти молодые старики, у которыхъ еще не выпали еще молочные зубы, но которые лишены иллюзіи. Имъ толкуютъ о цѣнѣ денегъ, а они не знаютъ цѣны прекрасному. Напрасно будутъ мнѣ говорить, что характеры о которыхъ повѣствуетъ вымыселъ, не существуютъ въ природѣ. Конечно эти герои мужчины и героини женщины не похожи на мужчинъ и женщинъ вашего общества. Ихъ не встрѣтишь, я знаю, ни въ гостиныхъ ни на бульварахъ.
Тѣмъ болѣе причинъ, скажу я, чтобы не изгоняли ихъ изъ дѣтскаго рая. Сохраните имъ мѣсто, Бога ради, у нашего домашняго очага. Кто бы они ни были, геніи, феи, герои существа воображаемаго міра, изъ-за которыхъ билось наше дѣтское сердце, которому они открыли прелесть добра, — пусть не изчезаютъ они въ атмосферѣ вѣка, которую заразили своекорыстіе, разсчеты и алчность.
Мы такъ мелки сами что потомкамъ нашимъ не слѣдовало бы терять вѣру въ величіе идеала.
Неправдоподобіе этихъ вымысловъ можетъ быть недостаткомъ для насъ, оно очарованіе для дѣтскаго возраста. Что не правдоподобно для насъ, то правда для ребенка. Я сужу по характеру Эмиля, и могу сказать что изучила его вполнѣ. У него чудесная способность создавать себѣ миѳы, этою способностію отличалось дѣтство человѣчества и она изчезаетъ въ возмужалыхъ рысяхъ.
Въ каждомъ явленіи природы — въ дождѣ, вѣтрѣ, въ заходящемъ солнцѣ онъ воображаетъ себѣ живую силу, лица. На дняхъ онъ убѣжалъ испугавшись изъ сада, потому что большое облако приняло необыкновенныя формы. Ребенку показалось что онъ увидѣлъ голову старика съ бѣдой бородой. Не вслѣдствіе ли подобныхъ представленій возникла у первобытныхъ народовъ мысль объ ихъ божествѣ.
15 марта 185…
Эмиль еще не выучился читать и едва знаетъ азбуку. Можетъ быть въ этомъ виновата и я: я не старалась вызвать въ немъ охоту къ чтенію. Помня отвращеніе, которое возбуждали во мнѣ первыя уроки чтенія, я приписывала его насилію надъ моей дѣтской свободой.
Я не хотѣла сказать Эмилю, какъ говорили мнѣ, что необходимо выучиться читать и писать, потому что всѣ другіе знаютъ: это была бы очень жалкая причина, это значило бы учить его подчиниться всѣмъ обычаямъ хорошимъ или дурнымъ, только потому что они приняты въ свѣтѣ. Доводъ удовольствія, которое доставляетъ чтеніе, не могъ быть убѣдителенъ потому что люди легко обходятся безъ того чего не знаютъ.
Я ищу средство возбудить любопытство Эмиля и дать ему охоту къ чтенію. Онъ знаетъ, что я почерпаю изъ книгъ чудесные разсказы, которые такъ забавляютъ его; и я надѣюсь что онъ весьма естественно не сегодня такъ завтра почувствуетъ желаніе почерпнуть самъ эти разсказы изъ источника? Проявись только это желаніе, и остальное пойдетъ само-собою. Признаюсь однако, что и до сихъ поръ нахожусь въ ожиданій и желаніе не проявляется очень долго.
