1-е января 185…

Поручивъ мнѣ воспитаніе Эмиля, ты какъ будто послалъ меня для открытія какой-то неизвѣстной страны. Я убѣдилась, что существуетъ особенный дѣтскій міръ, потому что всѣ дѣти, которыхъ я знаю, чувствуютъ и выказываютъ свои ощущенія почти одинаковымъ образомъ. Но тѣмъ, кто самъ вышелъ изъ этого міра, чрезвычайно трудно снова возвратиться въ него. Когда мы вспоминаемъ дѣтство оно кажется намъ земнымъ раемъ, откуда мы были изгнаны ставши взрослыми людьми. Но и ребенокъ, знаетъ объ этомъ мірѣ не больше нашего. Если природа и повѣрила ему свою тайну, то онъ хорошо сохраняетъ ее. Какъ угадать, что происходитъ въ молодомъ существѣ, способномъ выражать свою радость или горе только неопредѣленными звуками. У самыхъ маленькихъ, еще не говорящихъ дѣтей, есть свой языкъ, — я все болѣе и болѣе въ томъ убѣждаюсь, но какъ трудно даже матери разобрать его! Иногда мнѣ кажется, что я понимаю желанія Эмиля; я представляю себѣ его радости и печали. Но довольно ли этого, чтобы вполнѣ узнать его? И съ нѣкоторыхъ поръ я нашла въ немъ большую перемѣну вотъ все что я могу сказать о немъ. Два первые мѣсяца онъ жилъ (если это можно назвать жизнью) исключительно въ самомъ себѣ. Теперь онъ довольно ясно различаетъ нѣкоторые внѣшніе предметы, и кромѣ того, улыбается мнѣ.

Сегодня новый годъ. О, какъ онъ печаленъ! Обыкновенно, въ этотъ день желаютъ счастья близкимъ сердцу. Я желаю только одного — твоей свободы.

P. S. Посылаю тебѣ въ подарокъ волосы Эмиля.

3-го апрѣля 185…

Наконецъ я получила извѣстія о тебѣ отъ М. То, что онъ сказалъ мнѣ, немного успокоило меня.

Не думай, что я забыла твои наставленія въ отношеніи Эмиля. Я какъ можно болѣе, стараюсь ставить его въ прямыя сношенія съ окружающими его предметами. При этомъ я замѣтила, что слабость воспріимчивости ребенка къ внѣшнимъ впечатлѣніямъ происходитъ не столько отъ слабости органовъ его, сколько отъ недостатка вниманія. Есть много внѣшнихъ предметовъ, очертанія и звукъ которыхъ онъ могъ бы легко усвоить, еслибы далъ себѣ трудъ посмотрѣть и послушать; но такъ какъ эти предметы не интересуютъ его, то онъ не обращаетъ на нихъ вниманія. У него есть глаза и уши только для того, что ему нравится, но какъ узнать, что ему нравится и что нѣтъ? Признаюсь, я еще учусь этому. Иногда предметы, на которые я всего болѣе разсчитываю для пробужденія въ Эмилѣ пріятнаго ощущенія, не вызываютъ въ немъ никакого желанія взять ихъ въ руки. Краски, представляющіяся мнѣ самыми привлекательными, не производятъ на него никакого впечатлѣнія и проходятъ передъ его глазами какъ тѣни. Мнѣ кажется, что въ этомъ, какъ и во многомъ другомъ, мы матери стремимся навязывать наши вкусы нашимъ дѣтямъ. Жоржія, которая несравненно менѣе моего старается привлечь вниманіе Эмиля на окружающіе его предметы, успѣваетъ часто болѣе чѣмъ я. Она инстинктивно угадываетъ то, что можетъ занять Эмиля и возбудить его любопытство. Она какъ будто знаетъ его желанія. и это понятно. Она имѣла троихъ дѣтей, и всѣхъ троихъ отняло у нея невольничество. Она не знаетъ гдѣ они. Вотъ почему она еще сильнѣе привязалась къ Эмилю. Она не можетъ любить его болѣе моего, но у нея есть одно качество, которому я завидую: она умѣетъ быть съ дѣтьми ребенкомъ. Не на это ли намекалъ ты мнѣ, говоря о способностяхъ черныхъ женщинъ вынянчивать дѣтей.

Повѣришь ли ты, что Эмиль — настоящій огнепоклонникь? Онъ обожаетъ солнце. Надо видѣть съ какимъ удовольствіемъ онъ протягиваетъ свои рученки въ свѣту.

Зима у насъ была очень мягкая; снѣгъ выпадалъ всего два раза и скоро таялъ. На деревьяхъ еще нѣтъ листьевъ; деревня безъ зелени похожа на жилище безъ мебели; но струя жизни понемногу начинаетъ проноситься во всей природѣ. Такъ какъ полдень здѣсь бываетъ великолѣпный, то Эмиль своей тревогой выражаетъ постоянно желаніе быть вынесеннымъ въ ясный день въ садъ. Въ Корнвалисѣ солнце, особенно весною, не жгуче и не опасно; лучи его живительны для стариковъ и дѣтей. Жоржія разстилаетъ на лугу коверъ, и сажаетъ на него Эмиля; тогда онъ играетъ и катается на полной свободѣ. Эмиль привыкъ къ нашему присутствію, оно его защита; и я; чтобы научить его обходиться безъ нея, иногда совѣтую Жоржіи уйти, а сама прячусь, не теряя его ни на минуту изъ вида. Сначала ему бывало страшно оставаться одному и онъ выказывалъ нѣкоторое безпокойство; но онъ скоро оправлялся и смотрѣлъ молодцомъ. Онъ всматривался своими внимательными глазенками во все окружавшее его, онъ шевелилъ рученками чтобы прогнать мухъ, жужжавшихъ надъ его головою. Съ тѣхъ поръ я рѣшилась отъ времени до времени предоставлять его самому себѣ и наблюдать за нимъ такъ, чтобъ онъ этого не видѣлъ; чувствуя себя менѣе защищеннымъ, онъ научится обходиться иногда безъ чужой помощи. Чѣмъ болѣе я объ этомъ думаю, тѣмъ болѣе мои обязанности матери представляются мнѣ совершенно въ иномъ свѣтѣ, нежели другимъ женщинамъ. По мѣрѣ того какъ Эмиль будетъ расти, ради его пользы я откажусь отъ удовольствія выказывать безпрестанно мою заботливость, Мнѣ кажется, что развитію чувствъ и характера у нѣкоторыхъ дѣтей, всего болѣе вредитъ способъ ихъ воспитанія. Матери окружая дѣтей слишкомъ явными и усердными попеченіями отучаютъ ихъ полагаться на собственныя силы, на свою осмотрительность. Этому никогда невыучится богатый ребенокъ, который знаетъ что на нимъ смотрятъ десятки глазъ. Онъ какъ отупѣвшіе восточные государи, называющіе совѣтчиковъ своего двора своими глазами и ушами, привыкаетъ смотрѣть и слушать глазами нянекъ, обязанныхъ служить ему и предупреждать всѣ его нужды. Какъ безпомощно такое, такъ заботливо оберегаемое дитя; когда ему придется очутиться одному лицемъ къ лицу съ малѣйшей опасностью. Малѣйшая бездѣлица смущаетъ его, онъ пугается даже собственной тѣни.

Эмиль напомнилъ собою мнѣ вчера миѳологическую личность. Дѣти въ первые мѣсяцы жизни не даютъ себѣ отчета въ разстояніяхъ; зрѣніе еще обманываетъ ихъ. Я была въ саду, а Жоржіа стояла у окна нашего дома и держала на рукахъ Эмиля. Увидавъ меня, онъ очень обрадовался и замахалъ своими рученками точно крыльями. Окошко находилось въ первомъ этажѣ и ребенокъ замѣтно удивлялся, что не могъ схватить меня рученками; кончилось тѣмъ, что онъ разсердился и весь покраснѣлъ. Онъ хотѣлъ чтобы я его приласкала, а можетъ быть хотѣлъ и молока, потому что онъ давно ужъ не сосалъ. Мученія бѣдняжки походили на мученія Тантала.

Эмиль знаетъ тебя по портрету, который я ему показала. Иллюзія ли это или нѣтъ, но смотря на его уставленные большіе глаза, улыбку, и протянутыя къ портрету руки, мнѣ казалось, что онъ узнаетъ своего отца.

15-го іюня 185…

Я ждалъ случая, чтобы отправить тебѣ это письмо. Все, что ты говоришь объ Эмилѣ, такъ близко и дорого мнѣ. Проводя всю жизнь въ занятіяхъ и въ вѣчной борьбѣ, я и не подозрѣвалъ въ себѣ этой способности; но я рожденъ быть отцемъ-воспитателемъ. Я бы многое отдалъ за то чтобы взглянуть на моего сына, и на тебя. Не разъ я даже готовъ былъ просить тебя переселиться вмѣстѣ съ нимъ на этотъ островъ, не смотря на море и страшное разстояніе, раздѣляющее насъ. Я знаю, что ты не остановилась бы ни передъ какимъ препятствіемъ. Но меня остановила мысль что съ моей стороны было бы непростительнымъ эгоизмомъ заключить въ мрачную темницу дорогія мнѣ существа? По какому праву отниму я у ребенка беззаботность его возраста, его первыя радости? Нѣтъ. Пусть онъ ростетъ свободно и счастливо да рукахъ своей матери.

Ты хорошо дѣлаешь стараясь узнать вкусы Эмиля, родители, при образованіи характера ребенка, вообще руководствуются своими собственными взглядами. Но этого должно избѣгать болѣе всего. Обыкновенно ребенокъ — кукла въ рукахъ взрослыхъ, страдательное существо. Навязываемыя ему чувства и мысли пріучаютъ его быть тѣмъ, чѣмъ хотятъ его видѣть взрослые. Почему у насъ теперь такъ мало людей съ самобытнымъ характеромъ? Почему такъ рѣдко встрѣчаются теперь люди съ опредѣленнымъ призваніемъ, съ твердымъ и непоколебимымъ образомъ дѣйствій? Если мы дадимъ себѣ трудъ вникнуть въ причину этого печальнаго явленія она откроется въ нашемъ первоначальномъ воспитаніи.