Воспитаніе должно находиться въ прямой зависимости отъ того идеала, до пониманія котораго поднялось общество. Жизнь всегда ниже идеала выработаннаго цивилизаціей; и если бы воспитаніе сообразовалось только съ ея требованіями — то человѣчество было бы обречено на застой. Въ каждомъ честномъ человѣкѣ живо стремленіе съ лучшему, есть свой идеалъ жизни, которому не можетъ удовлетворять дѣйствительность. Честные люди каждаго поколѣнія живутъ въ надеждѣ что то, чему не удалось сбыться для нихъ сбудется для ихъ дѣтей. Къ этому лучшему они ведутъ дѣтей своихъ. Изъ этого вовсе не слѣдуетъ чтобы это лучшее было бы несбыточной утопіей и чтобы недовольство настоящимъ этихъ людей было бы болѣзненной хандрой идеалиста, который требовалъ отъ жизни невозможныхъ совершенствъ. Идеалы этихъ людей вполнѣ реальны, требованія ихъ законны, какъ нельзя болѣе, они подсказаны имъ самой природой человѣка, и только воспитывая дѣтей сообразно требованіямъ этого реальнаго идеала можно сдѣлать ихъ честными людьми и полезными гражданами. Родителямъ нечего опасаться что это воспитаніе можетъ сдѣлать дѣтей ихъ непригодными для жизни. Опередить свой вѣкъ на столько, чтобы быть для него лишнимъ человѣкомъ и быть свѣточемъ будущихъ вѣковъ — удѣлъ исключительныхъ личностей, масса идетъ всегда въ уровень съ вѣкомъ и родители подготовляя своихъ дѣтей для высшей ступени, чѣмъ та на которой стоитъ общество, нимало не рискуютъ сдѣлать ихъ непригодными для практической жизни. Вліяніе среды: окружающей родителей, отъ котораго невозможно уберечь ребенка, наконецъ примѣръ самихъ родителей — все разсчитано на то чтобы не дать ребенку оторваться отъ почвы настоящаго, и тѣмъ болѣе ему необходимо дать идеалъ высшаго развитія, для того чтобы почва не засосала его въ свое болото. Если позже среда по извѣстному выраженію заѣстъ его, то все таки въ немъ будетъ что заѣдать; что болѣе или менѣе крѣпко привито къ нему первыми уроками, что будетъ болѣе или менѣе долго бороться противъ растлѣвающаго вліянія среды. Эта борьба, какъ она ни незначительна, не пропадетъ даромъ, такъ какъ ничто не пропадаетъ въ жизни даромъ, она будетъ замѣчена окружающими его людьми. Человѣкъ не сразу уступилъ средѣ, уступилъ ей съ болью въ сердцѣ, чувствомъ стыда и униженія. Это униженіе, это чувство стыда при уступкѣ будутъ подрывать нравственное значеніе среды, эта окончившаяся паденіемъ борьба послужитъ урокомъ другимъ, которые поведутъ ее тѣмъ успѣшнѣе чѣмъ болѣе будетъ подрываться нравственное значеніе среды. Эскиросъ указываетъ на этотъ реальный идеалъ — «Эмиль» Руссо воспитывался быть добродѣтельнымъ человѣкомъ, «Эмиль» Эскироса — свободнымъ человѣкомъ.
Эскиросъ внушаетъ воспитателямъ полнѣйшее уваженіе къ личности ребенка. Вести ребенка по указанному имъ пути, не значитъ вести его за руку и указывать ему каждый шагъ. Роль воспитателей ограничивается тѣмъ, чтобы указать ему дорогу и сгладить съ пути его препятствія, которыя ему не по силамъ. Но идти онъ долженъ самъ. Дѣло воспитателя вызывать въ немъ самостоятельное развитіе силъ. Эту самостоятельность слѣдуетъ охранять даже въ играхъ. Ребенокъ развивается играми, на основаній этого правша нѣмецкіе педагоги изобрѣли разныя развивающія игры, которыя вмѣсто развиванья притупляютъ ребенка, потому что нѣмецкая педантическая дисциплина стала сковывать силы ребенка нелѣпой регламентаціей, не понявъ что есть здраваго въ идеяхъ Фребеля. Вліяніе этихъ идей сказывается во многихъ мѣстахъ Эмиля. Зналъ ли о нихъ Эскиросъ или нѣтъ, на то нѣтъ указаній въ его книгѣ, но то мѣсто, гдѣ матъ Эмиля пишетъ мужу о томъ, что она отдала сына въ ученье маленькому идіоту пастуху, который умѣлъ превосходно отличать каждую овцу своего стада отзывается идеями Фребеля. Фребелевская система воспитанія, не смотря на мистическій идеализмъ творца ея, построена на системѣ Локка — что нѣтъ ничего въ сознаніи, чтобы ни было передано ему чувствами. Если это опредѣленіе Локка не совсѣмъ вѣрно въ отношеніе дальнѣйшаго развитія мышленія; потому что на основаніи впечатлѣній воспринятыхъ чувствами, умъ человѣчка вырабатываетъ отвлеченныя идеи, которыя не были вызваны внѣшними предметами, дѣйствующими на чувства, но возникли изъ впечатлѣній, уже прежде полученныхъ путемъ чувствъ; за то кто опредѣленіе вполнѣ вѣрно для перваго возраста дѣтства, когда сознаніе развивается въ человѣкѣ подъ вліяніемъ внѣшнихъ впечатлѣній, воспринимаемыхъ чувствами. Чѣмъ вѣрнѣе передаютъ чувства впечатлѣнія мозгу, тѣмъ вѣрнѣе и полнѣе сознаніе. Отсюда очевидна важность правильнаго развитія чувствъ. Воспитаніе въ первые годы дѣтства должно быть воспитаніемъ чувствъ. Мать Эмиля помимо нравственнаго урока братской любви къ послѣднему человѣческому созданію, давала сыну практическій урокъ развитія зрѣнія.
Тотъ же естественный методъ долженъ лечь въ основаніе всего воспитанія. Оно начнется знакомствомъ ребенка съ видимымъ міромъ, сначала изъ узкаго круга домашней жизни, затѣмъ — сада, поля, окружающей его природы, чтобы перейти съ познанію всего міра природы и человѣческой мысли. Онъ указываетъ, какъ родители и воспитатели должны пользоваться каждымъ случаемъ, каждымъ средствомъ для достиженія этой цѣли и вѣрный своему отвращенію къ регламентаціи, не возводитъ эти случаи и средства въ методъ, которому должно рабски слѣдовать, и по которому слѣдуетъ гнуть способности ребенка. Здравый смыслъ матери долженъ рѣшать какія средства пригодны для способностей ея ребенка, какимъ случаемъ пользоваться чтобы имѣть благотворное вліяніе на сего. Отъ познанія видимыхъ предметовъ, ребенокъ долженъ перейти къ пониманію законовъ управляющихъ ими и причинъ ихъ развитія, а затѣмъ уже къ общимъ законамъ явленій на сколько онѣ опредѣлены наукой. На этотъ же путь развитія умственныхъ способностей указываетъ и Спенсеръ въ своей теоріи воспитанія, называя его совершенно справедливо естественнымъ методомъ. Читатели увидятъ это изъ приложенія, въ которомъ въ статьяхъ «Теорія воспитанія» Спенсера, помѣщенныхъ въ 5 и 6 книжкахъ «Дѣтскаго Сада» за 1869 г. изложена система этого естественнаго метода воспитанія.
Эскиросъ какъ и Спенсеръ сравниваетъ развитіе человѣка съ развитіемъ всего человѣчества. Воспитаніе должно провести ребенка черезъ всѣ ступени, которыми шло человѣчество съ его младенчества до настоящаго развитія. Человѣкъ въ свое развитіи проходитъ всѣ эпохи, по которымъ развивалось оно. Сначала эпоха, когда еще разумъ его не былъ еще пробужденъ и могучая сила фантазіи окружала его таинственнымъ миромъ — это годы перваго дѣтства. Эскиросъ тутъ впадаетъ въ заблужденіе, которое избѣжалъ Спенсеръ, онъ хочетъ развить еще сильнѣе эту, и безъ того преобладающую способность дѣтства, волшебными сказками. Онъ какъ и Лабуле находитъ, что волшебныя сказки имѣютъ очеловѣчивающее вліяніе на дѣтей, заставляя ихъ проливать слезы надъ страданіями Красной Шапочки, или жены Синей бороды. Но это же человѣчное чувство состраданія къ ближнимъ можетъ быть внушено несравненно дѣйствительнѣе примѣрами жизни, и привычка проливать слезы надъ книжными несчастіями не мѣшаетъ нимало относиться совершенно безучастно къ страданіямъ ближняго, когда онѣ являются не въ такой эффектной и поэтической формѣ какъ та, къ которой книжныя страданія пріучатъ ребенка. При преобладаніи фантазіи въ дѣтствѣ, волшебныя сказки имѣютъ положительно вредное вліяніе, населяя умы дѣтей страшными призраками. Но изъ этого не слѣдуетъ чтобы должно было подавлять воображеніе дѣтей, это было бы насиліемъ ихъ природы. Воображеніе — способность доказывать важность которой въ жизни совершенно излишне. Ни одна гипотеза, открывавшая новый путь наукѣ, не создалась бы, если бы эта способность было задавлена въ человѣчествѣ. Воображеніе сильный помощникъ ума при его развитіи. Дѣти, обладающія способностью представить себѣ то, что имъ объясняютъ, несравненно быстрѣе усвоиваютъ себѣ познанія чѣмъ тѣ, которые лишены этой способности. Ребенокъ лишенный воображенія былъ бы какою то аномаліей, маленькимъ черствымъ педантомъ. Но дѣло воображенія быть помощникомъ ума, оно подчиненная сила и потому при воспитаніи ей надо отводить ея мѣсто. Если она выйдетъ изъ границъ — жизнь ребенка испорчена. Онъ растетъ въ призрачномъ мірѣ, онъ сживается съ нимъ до того, что ему становится нестерпимо все что вызываетъ его изъ этого міра, и онъ кончаетъ позже отвращеніемъ и полнѣйшей неспособностью къ дѣйствительной жизни. Не даромъ французы зовутъ воображеніе la folle du logis, и горе тому дому, гдѣ хозяйничаетъ эта folle. Стройное развитіе всѣхъ способностей — вотъ задача воспитанія, и задача не легкая,
