— Прекрасный вечер, не правда ли, ваша светлость?

Конрад подтвердил, что вечер прекрасный, жалея о том, что поднялся на башню. Уйти сейчас было бы неприлично. Какой чёрт принёс сюда венецианца? Мальчик не спускал глаз с его перстня. Неужели бирюза бывает такой? Или это не бирюза?

Конрад любил камни и немного разбирался в них. Ему хотелось спросить Феррару о его кольце. Мгновение он сомневался, не прозвучит ли подобный вопрос бестактно. Наследнику баронского титула не следовало выставлять себя невежей ради удовлетворения простого любопытства. Но, пристально взглянув в смуглое, как у цыгана, лицо Феррары, он решил, что с обладателем подобной внешности можно не церемониться.

— Что это за камень? Бирюза?

— О нет, ваша светлость, — оживился Феррара. — Это лазурит. Видите золотые искорки на его поверхности? Я купил его в Алжире и сам изготовил для него оправу.

Конрад так удивился, что забыл о необходимости держаться с достоинством.

— Вы были в Алжире? Но ведь там живут одни язычники и разбойники!

— И превосходные ювелиры, ваша светлость. С лучшим из них я знаком много лет. Он не язычник и не разбойник. Он еврей. Я давний поклонник его искусства. Ему удаётся создавать вещи поразительной красоты. Взгляните, с этим чудом я не расстаюсь никогда.

Феррара достал из кармана украшенную позолотой и перламутром коробочку и бережно открыл. Внутри на чёрном бархате светился удивительный камень — крупный, с горошину, прозрачный, блистающий льдистыми искрами на безупречно отшлифованных гранях. Если бы в эту минуту Конрад мог увидеть себя со стороны, он понял бы, почему улыбнулся Феррара. Такого искреннего восхищения итальянец не ожидал. Мальчик замер, прижав руки к груди, не в силах оторвать взгляда от необыкновенного камня.

— Это бриллиант, ваша светлость.

— Да, я знаю… Какой он большой! Я никогда не видел такого.

— У этого камня интересная судьба. Прежде чем оказаться у меня, он долго странствовал с караванами бедуинов.

Украдкой наблюдая за мальчиком, Феррара не заметил ни тени интереса к своим словам. Конрад их будто не расслышал. Бриллиант полностью завладел его вниманием. Мальчик вёл себя не по-детски. Непонятным было и его одинокое путешествие под охраной не слишком надёжной свиты, и остановка в Хелльштайне, и почтительность, с которой его принимали здесь. Знал ли барон фон Норденфельд, у кого гостил сейчас его сын?

Вероятно, все ювелиры имеют склонность к магии. Душа камня особым образом воздействует на душу работающего с ним человека, меняя его характер, вторгаясь в судьбу. Не каждому удаётся обуздать эту тайную силу. Но Феррара был не только ювелиром. Конрад не узнал в нём колдуна, которого видел когда-то во сне — жреца развенчанного бога. И сам Феррара, любуясь красивым ребёнком, пока замечал лишь его необычность, не догадываясь о том, кто он и какие силы покровительствуют ему.

— Я люблю камни, — сказал Конрад. — Мне нравится смотреть на них.

Феррара удивлённо поднял брови.

— В таком случае, вашей светлости необходимо взглянуть на мою коллекцию. Она невелика, но в ней есть замечательные экземпляры.

Комната Феррары находилась в той же башне, ниже покоев Конрада. Она показалась мальчику огромной и очень мрачной, хотя в ней было четыре окна. Винтовая лестница пронизывала её, словно причудливая колонна, поддерживающая высокий потолок.

Конрада поразила скромность обстановки, в которой жил итальянец. Кровать под лёгким пологом, письменный стол, пара стульев и лакированный, с позолоченными виньетками шкаф — больше здесь не было ничего. Ни картин, ни изысканных безделушек, подобных тем, что украшали комнаты, отведённые для гостя из Норденфельда.

Феррара достал из шкафа шкатулку красного дерева, сделанную в виде резного сундучка с медным замком. Конрад думал, что она отпирается ключом, но Феррара дотронулся до замка и толи слегка повернул его, толи просто нажал. С лёгким щелчком шкатулка открылась. Она была доверху наполнена коробочками и мешочками разной величины и формы. Бархат, замша, дерево, сафьян, шитый бисером атлас и парча — каждый футляр был произведением искусства.

Итальянец поставил шкатулку на стол и, хотя в комнате было ещё достаточно светло, зажёг свечи.

— Отражение пламени в камне — прекраснейшее зрелище, — пояснил он.

Конрад молча кивнул. Его душа погрузилась в невесомое розово-золотое облако блаженства. Шкатулка излучала незримое завораживающее сияние. Камни были живыми. Он чувствовал их тихий свет как призрачные волны тепла, чередующегося с приятной прохладой.

— Вот настоящая индийская бирюза, — сказал Феррара, достав из груды футляров сафьяновый мешочек с восточным орнаментом и вытряхивая в ладонь ожерелье из крупных зеленовато-голубых камней. — На Востоке верят, что она отгоняет злых духов. Мне приходилось видеть кусочки бирюзы даже у людей небогатых…А вот вещь совершенно иного назначения. Эти чётки сделаны из нефрита.

— Нефрит? Никогда не слышал…

— Его привозят из Америки. Обратите внимание, ваша светлость, как аккуратно обработаны камни.

Подавая мальчику цепочку круглых молочно-белых и бледно-зелёных бусин, Феррара словно бы невзначай погладил большим пальцем его запястье в том месте, где бился пульс. Конрад отвёл руку, ускользая от ласкового прикосновения. В этом движении сквозила такая холодная целомудренная брезгливость, что Феррара усмехнулся: маленький недотрога! Но до чего же прелестный! Какие удивительные глаза: ярко-синие, а издали кажутся тёмными…

Если одиночество, пристрастие к чёрной магии и отвращение к женскому полу вынудили Мирослава искать утешение в обществе этого белокурого чуда, то он сделал неверный выбор: ангелы не созданы для любви с демонами, облечёнными в человеческую плоть.

Феррара кашлянул. Это поэтическое сравнение, пришедшее ему в голову, внезапно натолкнуло его на странную мысль. Настолько странную, что он предпочёл прогнать её, чтобы не дать ей дальнейшего развития. В Хелльштайне он был гостем и не имел права вмешиваться в дела хозяина, даже если тот совершал роковую ошибку, принимая у себя существо, чьими глазами в мир смотрело что-то иное…

— Можно взглянуть? — Конрад указал на шелковый ярко-красный чехол с золотыми кистями.

— Разумеется, ваша светлость.

Феррара развязал золотой шнурок, достал длинный узкий футляр. Внутри лежал тонкий стилет с серебряной насечкой на лезвии и рукоятью, вырезанной из серовато-зелёного камня.

— Это тоже нефрит, но другого цвета.

Конрад провёл пальцем по гладкой поверхности рукояти.

— Красиво, но я бы сделал рукоятку из серебра.

— Нефрит обладает многими полезными свойствами.

— Он слишком блёклый. Я люблю прозрачные, сверкающие камни.