В проёме балконной двери появился Конрад. Фриц кинулся к нему, намереваясь вытолкнуть его обратно на балкон.

— Ваша светлость, ради Бога, не приближайтесь…

Конрад резко выбросил вперёд правую руку. Он метнул нож снизу вверх, как учил его Микулаш, когда они упражнялись в парке, бросая самодельные ножики в засохшее дерево. Это развлечение нравилось обоим, но Конрад вкладывал в него свою злость и обиду, представляя, что убивает отца, и, вероятно, потому чаще попадал в цель.

Однако в этот раз не ненависть, а страх направил его руку: он понял, почему соломенная фигурка испугала Фрица, и не стал мешкать. Короткое лезвие вонзилось слуге в горло. Неслыханный жуткий звук — хрип раненого — парализовал Конрада. Губы Фрица покрылись кровавой пеной. Он стоял, пошатываясь, с изумлением и ужасом глядя на замершего мальчишку. Ноги Конрада свело судорогой. Чувствуя, что теряет сознание, он ухватился за дверной косяк и бессильно сполз на пол. Окутанный темнотой, он не видел, как в комнату вошёл Дингер, ударом под колени сбил Фрица с ног и наступил ему на горло, глубже вгоняя нож.

Убедившись, что слуга мёртв, старый убийца аккуратно вытер испачканный кровью башмак о его рубаху, поднял куклу, спрятал за пазуху и наклонился над Конрадом. Мальчик сидел, привалившись к открытой на балкон двери. Дингер грубо тряхнул его за плечи.

— Ну-ка, ваша светлость, вернитесь на грешную землю, для обморока время неподходящее.

Конрад рванулся и дико уставился на австрийца.

— Где Фриц?

— В раю, ваша светлость, куда вы сами изволили его отправить. У вас твёрдая рука…

По телу Конрада прошла дрожь. Он отвернулся.

— Я убил его из-за твоей куклы.

— Я понял это, ваша светлость. Она у меня, а где остальные?

— Под столом. Куда ещё было спрятать их в этой комнате? Подними скатерть.

Приподняв свисающий почти до самого пола край гобеленовой скатерти, Дингер нашёл три фигурки.

Конрад попытался встать, но не смог: у него кружилась голова. Он выполз на балкон и лёг на холодный мраморный пол. Дингер вышел следом.

— Что прикажете делать, ваша светлость?

— Позови мажордома и скажи, что я убил своего слугу. Я сам объясню отцу, почему это сделал.

С балкона Конрад наблюдал, как солнце опускалось за дальние холмы. Огромный золотой шар тускнел, багровея, небо вокруг него пылало раскалённой медью, но ровный западный ветер был не по-летнему сырым и холодным. В тревожном зареве малахитовые вершины холмов постепенно стали свинцово-серыми, а затем чёрными.

Конрад ждал решения своей участи. Он не знал, как отец накажет его за расправу над Фрицем. Всё в имении принадлежало барону Герхарду, в том числе и жизни слуг. Лишь он имел право казнить и миловать, а Фриц был его любимцем…

Но больше, чем за самого себя, мальчик беспокоился за Дингера, на долю которого выпало нелёгкое дело — рассказать барону о том, что случилось.

Несколько часов назад явились люди и вынесли мёртвое тело. Двое остались навести порядок в комнате. Работали молча, стараясь не шуметь. Конрад закрыл балконную дверь: ему не хотелось никого видеть. Он не заметил, когда слуги закончили уборку и ушли.

Солнце почти скрылось за холмами. Зарево над ними померкло. Холод и усталость вынудили Конрада уйти с балкона.

В комнате было темно. С замирающим сердцем мальчик обошёл то место, где недавно лежал убитый.

Фриц не исчез. Он незримо находился где-то поблизости, в глубине комнаты. Конрад забрался на кровать, опустил полог и прислушался, цепенея от страха, — ему почудились неторопливые шаги, тяжёлое хриплое дыхание…

Кто-то вошёл. Блеснул свет. Человек приблизился к кровати и отодвинул полог.

— Добрый вечер, моё злое дитя, — сказал Лендерт, ставя свечу на прикроватный столик. — Я в вашем распоряжении. Меня-то вы, надеюсь, не убьёте?

Конрад почувствовал, что вот-вот разрыдается. Он молча схватил старика за руку, заставил сесть рядом и уткнулся лицом ему в колени.

О гибели Фрица Лендерт услышал от Дингера. Прежде чем отправиться к барону, тот решил повидаться с голландцем. Лендерт знал, как вспыльчив и мстителен Конрад, но до чего же надо было довести мальчишку, чтобы он, не помня себя от ярости, схватился за нож?! О соломенной фигурке Дингер, разумеется, промолчал. Выпив по кружке пива и пожелав друг другу удачи, слуги расстались.

Мысли об Августе Венцеславе не давали Лендерту покоя. Очевидно, Конраду угрожала серьёзная опасность, раз душа матери явилась на землю, чтобы заступиться за него. Старик не представлял, чем может ему помочь.

Всё решилось на удивление просто. Наследнику был необходим новый слуга, и выбор барона остановился на Лендерте.

Ужиная в одиночестве, Герхард размышлял о том, что делать с сыном. Болезнь Конрада становилась слишком заметной. Среди челяди ходили слухи, будто наследник околдован. Смерть Фрица подтверждала их. Без вмешательства дьявольских сил мальчик восьми лет не смог бы убить взрослого человека ножиком для очинки перьев. Возможно, Дингер солгал, но если он сам расправился с Фрицем, то сделал это по приказу Конрада.

Герхарда не интересовало, что именно произошло в покоях наследника. Фриц был стар, жить ему оставалось недолго. За его гибель в любом случае предстояло ответить Дингеру. Но какая судьба ожидала Конрада и тех, кто его окружал, в стране, где сурово каралась любая ересь? Герхард имел все основания опасаться, что, в конце концов, его самого могут обвинить в пособничестве силам тьмы. Единственным выходом было удалить сына из Моравии. В Баварии Норденфельды владели небольшим имением. Туда, в мрачный обветшалый замок Зенен, которым много лет управлял старый мажордом, давно утративший надежду увидеть кого-нибудь из своих господ, Герхард решил сослать Конрада.

К ночи Дингер не вернулся. Конрад и Лендерт ждали уже без надежды.

За полночь мальчик уснул. Старый голландец ушёл в комнату Микулаша. Её обстановка казалась ему почти изысканной. От слуги, живущего в такой роскоши, требовалось намного больше, чем от прочей челяди. Лендерта одолевало беспокойство. Он всем сердцем желал служить Конраду, но не был уверен, что справится со своей новой должностью.

Дингера, без сомнения, постигла та же участь, что и Микулаша.

Разобрав аккуратную постель Фрица, Лендерт лёг, задул свечу и некоторое время ворочался на непривычно мягком тюфяке.

Удивительный звук нарушил тишину. Голландец прислушался: Конрад смеялся во сне. Покряхтывая от боли в пояснице, старик встал, приоткрыл дверь в комнату наследника. Мальчику снилось что-то далёкое от событий минувшего дня. Он снова тихонько засмеялся. Угрызения совести были ему неведомы, он не ощущал себя убийцей. Но что заставило его нанести смертельный удар добряку Фрицу?