Да, она стояла спиной к нему, что-то весело рассказывая симпатичной хорошо одетой женщине лет пятидесяти и высокому мужчине в очках примерно того же возраста.

Так как женщина его заметила, Рассел двинулся прочь, смирившись со своим временным поражением и не испытывая желания объясняться при посторонних. Он прошел до конца галереи и поднялся на этаж к себе в номер, бормоча что-то под нос, рассеянно достал ключ и отпер дверь. Уже закрыв ее за собой, вспомнил, что не вернулся в бар за пиджаком и виски. Сделал шаг назад и остановился, почувствовав: что-то не так.

Чемодан, который он убрал в шкаф, стоял открытый на черном кофейном столике. Ящики стола выдвинуты и его вещи высыпаны на крышку стола. Пока он стоял в нерешительности, чувствуя, как закипает раздражение, из-за стеклянной матовой перегородки появились двое мужчин.

Секунду или две они стояли молча и неподвижно, разглядывая друг друга, и тут Рассел понял, что видел эту пару прежде. Один из них был темнокожий и плотный, с круглым жестким лицом, лишенным всякого выражения; другой — повыше, худощавый, с гладкими черными волосами, густыми бровями и в очках с солнцезащитными стеклами, не темными, а чуть затемненными.

Оба они стояли возле бара в «Перешейке», когда подошедший официант что-то шепнул Дарроу. Хоть Рассел и не обратил тогда внимания, он знал, что эти двое с Дарроу довольно долго говорили. Теперь, пока он вспоминал ту встречу, круглолицый зашевелился. Без лишней спешки, хорошо натренированным движением он вытащил короткоствольный револьвер, наведя его на Рассела.

Высокий сделал приглашающий жест.

— Пожалуйста, входите… Мы надеялись, — сказал он чуть напыщенно, но на блестящем английском, — что успеем закончить, прежде чем вы вернетесь.

— Минутку, — начал Рассел, чье удивление мешалось с возмущением. — В чем, собственно, дело?

— Ну, это очевидно. Мы хотели обыскать вашу комнату. Теперь, когда вы здесь, мы хотим обыскать вас. — Вежливый и элегантный человек в хорошо сшитом тропическом костюме сделал паузу. — Если вы позволите. — Он указал на своего компаньона и револьвер. — Как видите, у нас есть преимущество.

Рассел смерил их взглядом. Он не любил, чтоб с ним так обращались, и спокойная уверенность пришельца в том, что он имеет право так поступать, только вызывала в нем все большее возмущение. Пожалуй, он бы мог справиться с ними обоими. Если бы не револьвер. Неизвестно, воспользуется им толстяк или нет, но у него хватало здравого смысла, чтобы понять, что обстоятельства складываются не лучшим образом.

— Какого черта вам надо?

— Пожалуйста, повернитесь к стене, — сказал высокий. — Это позволит избежать многих неприятностей.

Рассел перевел дыхание и облизал губы. Он взглянул на вооруженного мужчину, и тот ответил ему немигающим взглядом. Потом он неохотно обошел стол.

— Лицом сюда, пожалуйста. Руки на стену.

Рассел подчинился и почувствовал легкое давление пистолета в спину, тогда как пальцы толстяка достали из заднего кармана его бумажник, носовой платок, несколько бумажных долларов из левого кармана брюк, мелочь и ключи из правого кармана.

— Все в порядке, Марио.

Давление револьвера прекратилось, и толстяк отступил назад. Рассел выпрямился, наблюдая, как второй мужчина изучает содержимое его бумажника.

— Мистер Джеймс Дж. Рассел, — прочитал тот визитную карточку. — Вы адвокат?

Рассел кивнул, его голубые глаза внимательно наблюдали за происходящим, губы были плотно сжаты. Он взял бумажник, после того как высокий с ним закончил, и теперь смотрел, как тот положил мелочь и бумажные доллары на стол и взялся за туристскую карточку, извлеченную из его чемодана.

— Судя по этой карточке, — сказал допрашивавший, — вы — турист?

— Ну и что?

— Но вот отсюда следует, что вы приехали с другой целью.

Он поднял конверт, и Рассел узнал письмо, которое оставил для него Дарроу в отеле в первый вечер. Тогда он небрежно бросил его в ящик стола и забыл о нем. Теперь же вспомнил предостережения Дарроу.

— Это письмо, — продолжал мужчина, — от Макса Дарроу, и в нем он просит вас всем говорить, что вы турист. — Он задумчиво вертел конверт между пальцами, взгляд его был жестким и подозрительным. Когда Рассел не ответил, он отложил конверт в сторону.

— Из этого следует, что вы прибыли из Нью-Йорка специально для того, чтобы встретиться с Дарроу.

— Это ваш вывод.

— Вы провели с ним вчерашний вечер, — добавил мужчина, проигнорировав его замечание. — По-видимому, как его гость. Сегодня вы посетили его квартиру.

— Да. Мы вместе служили в армии.

— Но вы действительно прибыли сюда для того, чтобы встретиться с ним?

— С чего вы взяли?

Мужчина обдумывал его ответы, тогда как Марио стоял рядом, по-прежнему без всякого выражения на темном лице, зато с револьвером наготове. Правда, теперь тот ни на что не был направлен. Он продолжал спокойно изучать Рассела, тогда как его спутник направился к шкафу и стал разглядывать висевшую там одежду.

— Скажите, пожалуйста, — мягко начал он. — У вас есть пиджак к тем брюкам, которые сейчас на вас?

— Пиджак?

Рассел приложил все силы, чтобы казаться безразличным, но сам был поражен, так как вспомнил, где бросил свой пиджак. Он подумал о сувенирах в его кармане, но даже тут не связал их с этой парой.

— Нет, — сказал он так безразлично, как только мог. — По-моему, никто здесь в пиджаках не ходит, и я оставил свой. А в чем, собственно, дело? — невинно спросил он.

Черные глаза за затемненными стеклами внимательно всматривались в него, как бы взвешивая правдивость его слов. Мгновение спустя их внимание переключилось на телефон.

— Может быть, вы оставили что-нибудь у портье? — спросил высокий.

— Может быть.

Тот немедленно поднял трубку телефона и потребовал дежурного.

— Это Рассел, номер 601, — сказал он на своем безупречном английском, — я собрался было оставить у вас пакет, но никак не вспомню, сделал ли я это. Не будете вы столь любезны взглянуть?.. Да, конечно. — Он ждал, поджав губы и уставившись в небо за балконной дверью. — Да, весьма вам признателен.

Положив трубку, повернулся к Расселу, продолжая все тем же вежливым тоном:

— Мы бы попросили вас немного помочь нам, если вы не против, мистер Рассел. Мы еще не завершили здесь свою работу. Будет лучше, если вы пройдете в ванную и закроете за собой дверь; в этом случае мы не будем следить за вами.

Рассел не колебался. Он понимал, что этот человек намерен так или иначе закончить свою работу; понимал, что этот с виду такой мягкий тип на самом деле может действовать так жестко, как ему и положено, и использует любые средства в зависимости от обстоятельств. Конечно, эти средства могут оказаться культурными, но уж безусловно эффективными.

— Разумеется, — Рассел постарался улыбнуться. Потом не спеша повернулся и прошел в ванную. — Занимайтесь своим делом, — бросил он. — Только дайте мне знать, когда закончите, ладно?

Он закрыл за собою дверь. Дверь была толстой, и из комнаты не доносилось ни звука, или, по крайней мере, ему так казалось. Он никак не мог понять, что все это значит, и чем больше думал, тем больше недоумевал. В конце концов перестал ломать голову, включил свет, изучил в зеркале свою хмурую физиономию и обнаружил, что ему следует побриться. Несколько секунд спустя ему показалось, что донесся стук закрывающейся двери. Он досчитал до пяти и осторожно повернул ручку.

В комнате было пусто, чемодан стоял на месте, крышка стола чиста. Он вышел наружу, — в галерее пусто. Когда он вернулся в номер, на губах его играла задумчивая улыбка, вызванная чувством известного уважения. Все еще недоумевая по поводу многих вещей, он должен был признать, что гости умело выполнили свои обязанности, доставив ему минимум неудобств.

Однако это чувство быстро прошло, когда он вспомнил о своем пиджаке, торопливо закрыл дверь и поспешил к лифтам. Выйдя в вестибюле, подошел к стеклянным дверям коктейль-холла и заглянул внутрь. Пиджак висел на месте, на месте был и полупустой стакан виски и его сигареты.