— Мистер Роберт Мердох, вы адвокат из прекрасного города Рино в штате Невада и, если я не ошибаюсь, в основном специализируетесь по бракоразводным процессам?

Мердох скромно кивнул головой.

— Мне кажется, что вы знали Арнольда Эбинджера, жертву убийства, в совершении которого обвиняют этих молодых людей. Я не ошибся? Вот его фотография. Узнаете ли вы его?

— В этом снимке нет ни малейшей необходимости, — сказал чувствующий себя в атмосфере зала суда привычно и свободно адвокат. — Я опознал мистера Эбинджера на фотографиях, помещенных в газетах в связи с его трагической смертью.

— Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с ним?

— Он появился у меня двадцать пятого сентября — ему был нужен совет. По его словам, он улаживал какие-то дела в Рино и воспользовался случаем.

— По какому делу ему понадобилось посоветоваться с вами, мистер Мердох? — спросил Форти.

— Он намеревался развестись, — очень спокойно ответил Тиму его коллега.

Мои дорогие друзья, зал судебных заседаний Спрингвилла еще не видел ничего подобного! Говорили и кричали все. Газетчики сорвались со своих мест и бросились к телефонам. Несмотря на запрет фотографировать в судебном зале, тут и там замигали вспышки. Судья Корнуоллис даже не пытался восстановить в зале порядок. Он встал, прервал заседание и отступил в свой кабинет, приглашая присяжных последовать его примеру.

Перерыв в судебном разбирательстве был единственным выходом из ситуации, которая сложилась в зале. За столом прокурора Митчелла громко спорили; в лагере неприятеля царила паника. Они были вынуждены немедленно решать тактические проблемы: должны ли они просить отложить процесс на некоторое время, чтобы собрать дополнительную информацию, или продолжить разбирательство.

— Ты удовлетворен, Дик? — спросил меня Тим Форти. Он предложил мне сигарету и закурил сам.

Я глубоко затянулся и выпустил клуб дыма.

— Мне кажется, что все идет неплохо, — ответил я. — Должен признать, что ты сражаешься, как лев.

Пальцы Дебби Саймонс коснулись моей руки.

— Это правда, мистер? Ведь это вы разузнали все это, да? Майк и я снова начали надеяться!

— Это хорошо. Вы выбрали самого лучшего адвоката в мире. Поверьте, только мистер Форти мог вытянуть вас из этой западни.

Малышка пожирала меня глазами. Честное слово, у меня создалось впечатление, что, если бы я позволил, она повисла бы на моей шее. На шее негра! Знаете ли вы, что это значит?

Рядом со мной внезапно появилась Луиза Райт. Она запыхалась — видимо, бежала сюда. Бедняжка, она дежурила в бюро и, к сожалению, не могла присутствовать при интереснейших моментах процесса.

— Радио прервало трансляцию и передало информацию из зала суда! — сообщила она. — Готовится специальный выпуск газеты!

Кажется, она не ошиблась. За нашими спинами нетерпеливо жужжали представители прессы. Все уже по уши были сыты перерывами.

В зале снова появились присяжные. Единственная женщина среди них окинула Майка и Дебби взглядом, полным сочувствия. Лейтенант Трэнт присоединился к штабу прокурора. Бледный и сосредоточенный, он старательно избегал моего взгляда. Наконец появился судья Корнуоллис. Все встали. Судья прежде всего предупредил публику, что если она будет продолжать так себя вести, то дело будет слушаться за закрытыми дверями. Его слова произвели впечатление, и в зале стало совсем тихо.

Мердох заложил ногу за ногу. Он спокойно смотрел на Тима, ожидая его вопросов.

— Итак, уважаемый коллега, — начал Форти, — вы сказали, что мистер Эбинджер намеревался развестись. Не говорил ли он вам почему?

— Разумеется. Ведь для того, чтобы дать совет, я должен все знать. В том числе и причину, побудившую его начать дело о разводе.

— И что же послужило причиной, из-за которой мистер Эбинджер хотел развестись с женой?

— Он сказал мне, что жена ему изменяет.

Новая бомба! В зале нарастал шум. Фоторепортеры искали глазами Джейнис Эбинджер, но ее уже не было в зале. Судья Корнуоллис яростно стучал по столу молотком, но не пытался прервать заседание. Он, как и все остальные, умирал от любопытства и хотел без промедлений знать продолжение.

— Мистер Мердох, — спросил Тим, когда в зале воцарилось относительное спокойствие, — сказал ли вам мистер Эбинджер, с кем изменяет ему его жена?

— Нет, господин адвокат. Он сказал мне только, что хорошо знаком с этим лицом и знает о нем все. Но фамилию он мне не назвал.

— Вам не кажется это странным? — Брови Тима поползли вверх.

— Нет, не кажется. Меня это не интересовало, — сказал Мердох. — Поймите, Арнольд Эбинджер консультировался со мной по процедурным вопросам. Я сказал ему, что он должен обратиться в суд с соответствующим заявлением. Однако, чтобы оно имело силу, его следует подкрепить доказательствами. Мистер Эбинджер поблагодарил меня, выплатил мне аванс, чтобы обеспечить мои услуги, и сказал, что свяжется со мной, как только добудет доказательства, необходимые для бракоразводного процесса.

— А после этого у вас были с ним контакты?

— Да, господин адвокат. Мистер Эбинджер уведомил меня по телефону второго октября, что приедет ко мне в Рино девятого или десятого числа этого месяца. Я сказал ему, что организую свои дела так, что смогу посвятить ему один из этих дней.

— Благодарю вас, мистер Мердох, — сказал Тим Форти и вернулся на свое место.

— Желает ли обвинение задать вопросы свидетелю? — спросил судья Корнуоллис.

— Нет, ваша честь, — буркнул Митчелл. — Однако я попросил бы свидетеля не покидать город. Я хотел бы задать ему несколько вопросов на завтрашнем заседании.

— Вы слышали, мистер Мердох? — спросил судья. — Ваши счета будут оплачены судом. Пригласите следующего свидетеля защиты… Джона Бэнкрофта.

Джон Бэнкрофт, улыбающийся во весь рот мужчина, для которого Бог не пожалел ни веса, ни жира, должен был нанести решающий удар.

— Чем вы занимаетесь, мистер Бэнкрофт? — учтиво спросил Тим.

— Ну… — Он почесал в голове. — Я, можно сказать, торговец.

— А чем же вы торгуете?

— Всем. Всем, что подвернется под руку. Меня интересует все, что можно продать или купить.

— Можно ли вас назвать… оптовым торговцем старьем?

— Если пожелаете! — Бэнкрофт снова заулыбался.

— Случалось ли вам покупать или продавать пишущие машинки?

— Естественно.

— В последнее время вам попадался товар такого рода?

— Да, мистер. Я купил кучу пишущих машинок в нашем городском управлении. Они были предназначены на слом. Городские власти закупили новые машинки. Электронные.

Я закрыл глаза… И снова увидел себя в лавке этого улыбчивого старьевщика, который позволил мне осмотреть все машинки. Я печатал на каждой из них, пока не добрался, наконец, до той, у которой была слегка повреждена буква «р»… Тим подал мне знак. Я наклонился и вытащил тяжелый ящик. Поставив его на стол, я извлек из него пишущую машинку.

— Была ли эта машинка среди тех, которые вы купили в городском управлении? — спросил Тим.

— Да, мистер.

Тим упредил замечание прокурора:

— Почему вы в этом так уверены?

— Это очень просто… Человек, поставивший ее на стол, это тот парень, который пришел ко мне и купил ее, после того как опробовал все машинки, купленные мной в городском управлении.

В зале снова зашумели. Все встали, чтобы лучше видеть. Когда, наконец, судья Корнуоллис добился того, что все успокоились и каждый занял свое место, я заметил кого-то возле прокурора. И шепнул об этом Тиму, который тут же взял слово.

— Мы подошли к кульминационной точке защиты, ваша честь, — сказал он. — Чтобы не затягивать процесс, я предлагаю не вызывать других наших свидетелей, кроме… кроме мистера Ричарда Бенсона.

Напряжение аудитории росло с каждой секундой. Я занял место в свидетельском кресле и принял присягу.

— Мистер Бенсон, — сказал церемонно мой друг Тим, — вы частный детектив. К вам обратилась сперва миссис Эбинджер, а потом приход Святых последнего дня. Вы проводили расследование параллельно с полицией. Чтобы поберечь время как суда, так и ваше, я не буду задавать вам вопросы. Я попрошу вас рассказать суду, как протекало ваше расследование.