Она повернулась, чтобы положить сигарету в стоявшую на столе пепельницу.

— Откровенно говоря, это было довольно скучно. Многие мужчины покупают вам выпивку и угощают обедом, но, как правило, их не оказывается на месте, когда вы в них нуждаетесь. Одним словом, меня уволили.

— К тому времени, — продолжил Рассел, решив, что теперь можно перейти на личности, — как я думаю, у вас начался роман с Максом Дарроу.

Она облокотилась на перила и наклонилась вперед, ее бедра четко обрисовались под платьем, взгляд по-прежнему был устремлен на горизонт.

— Можете называть это так, — сказала она безразличным тоном. — Я купила массу всяких вещей и в конце концов оказалась на мели. Лучше бы я воспользовалась своим обратным билетом… — Она громко вздохнула, закончив тем самым обсуждение этой темы, и перешла к делу, которое привело ее сюда, прямо и без всякого стеснения сформулировав свое предложение.

— Когда они отпустили вас вчера ночью?

— Когда я вернулся сюда, было около двух часов, — сказал Рассел, несколько удивленный переменой темы разговора. — А где были вы в это время?

— В постели. А где вы думали? — Она взглянула на него, чуть склонив голову набок и прищурив глаза. — Вам понятно, зачем я пришла?

— Не совсем.

— Вы попали в неприятность?

— Да, пожалуй.

— Будет ли чего-то стоить доказательство, что вы чисты?

— Пожалуй, да, — кивнул он, не понимая, что за всем этим кроется, пока она не заговорила снова:

— Сколько?

Теперь по ее тону он понял, что она имеет в виду, и все же прошло еще несколько секунд, пока он не решался поверить самому себе и просто смотрел на нее с возрастающим удивлением. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать под контролем голос, готовый сорваться от закипавшего гнева.

— Вы что-то знаете?

— Возможно.

— Почему бы не рассказать это полиции?

— Возможно, мне придется это сделать.

— Но вы предпочитаете получить деньги.

— Думайте, как хотите. Назовите это услугой. Я оказываю услугу вам, вы — мне.

Рассел открыл было рот, но растерялся и промолчал. Потом попытался еще раз, чувствуя, как подрагивают губы.

— Если вы знаете, что я не убивал Дарроу, то знаете, кто это сделал.

— Нет, — покачала она головой, — не знаю.

И тут он чуть было все не испортил. Гнев мешал ему трезво мыслить, и он собрался было позвонить в полицию и все рассказать, но вовремя сообразил, что это ничего не даст, так как в отсутствии свидетелей она просто будет отрицать, что делала такое предложение. Джим понял, что сейчас не время даже для вполне оправданного возмущения. Нет, следовало схитрить, подыграть и подождать, пока у него на руках не окажется карта получше.

Он вспомнил звук, который слышал, когда опустился на колени возле тела Дарроу, тот металлический щелчок, что донесся из другой комнаты. Тогда он осмотрел оконные решетки, думая, что кто-нибудь мог скрыться этим путем. Лола? Вряд ли, ведь на Клер в темноте напал мужчина.

— У меня с собой две-три сотни долларов, — сказал он, продолжая наблюдать за ней. — И тысячи две-три в банке.

Теперь в ее глазах вспыхнул интерес.

— А есть здесь отделение этого банка?

— Да, есть.

— Они оплатят ваш чек наличными?

— Наверное, если будет время телеграфировать в Нью-Йорк. Так какова ваша цена?

— Что?

— Сколько вы хотите и что я получу за свои деньги?

— Я дам вам знать, — сказала Лола и выпрямилась, зажав свою сумочку под мышкой, повернулась и направилась к выходу. Рассел кинулся следом, догнал и остановил:

— А почему не сейчас, Лола?

Произнося это, он вдруг заметил, что в ней что-то изменилось. Может быть, пронзительность ее взгляда, жесткие линии рта и подбородка противоречили вкрадчивым манерам; может быть, просто появилось желание скорее уйти, раз она одержала победу… Да, независимо от причины она стремилась поскорее уйти, в карих глазах сквозили неуверенность и беспокойство.

— Я хотела только увидеть, как вы к этому отнесетесь, — сказала она.

— Хорошо. Вы получили информацию. Я постараюсь получить деньги.

— Нет нужды торопиться с этим, не так ли? — она помрачнела. — Это была только идея. Ее нужно обдумать и, может быть, позже…

Ей не удалось закончить фразу, так как в этот момент раздался стук и, опережая Рассела, она открыла дверь, обнаружив стоящую на пороге Клер Тремен. Гибкая фигурка девушки была облачена в белый купальный костюм и халат, выгоревшие на солнце темные волосы перехвачены резиновой лентой, в первый миг на юном лице засветилась мягкая улыбка, но при виде Лолы и завернувшегося в халат Рассела огоньки из ее глаз исчезли, линии рта стали жестче.

— О! — Она отступила на шаг. — Простите, я не хотела…

— Заходите, дорогая, — сказала Лола, — я уже ухожу.

Рассел воскликнул: «Клер!» — но в коридоре уже никого не было. Когда он проскочил мимо Лолы, девушка была уже в конце галереи, и только халат развевался на бегу.

Лола некоторое время смотрела на Рассела, потом пожала плечами.

— Мне очень жаль, — бросила она и неторопливо пошла следом за девушкой, высоко подняв голову и покачивая бедрами…

Рассел позавтракал в кафе, полагая, что так будет быстрее, и за едой обдумал свои самые насущные проблемы. Больше всего ему хотелось найти Клер и объяснить, что произошло, но так как время могло оказаться решающим фактором, то объяснение он решил отложить. Визит Лолы и ее предложение открывали новые возможности, и он хотел их использовать, если удастся.

Дело, конечно, не в том, что он рассчитывал сам раскрыть убийство. Это дело полиции, у которой были соответствующие знания и нужное оснащение, которых ему недоставало. Он уже почти не думал о том, что сам оказался замешанным в это дело. Но он не мог забыть, что произошло в номере Клер. Темнота, вспышка выстрела, мгновения ужаса все еще не выходили у него из головы. Кто-то пытался убить Клер. Он не знал почему. Больше всего его волновало то, что неизвестный, потерпев неудачу один раз, может повторить попытку. И он не был уверен, что сможет ее предотвратить. Но единственное, чего он не мог себе позволить, — это бродить вокруг отеля как праздный турист. Нет, позднее, когда он сделает все, что сможет, он намеревался ни на секунду не оставлять Клер Тремен.

Рассел не вернулся в свой номер и воспользовался телефоном в холле отеля, чтобы позвонить Гектору Квесаде. Сначала его не понимали, но потом к телефону подошла женщина, говорящая по-английски, и сообщила, что генерального инспектора нет на месте. Джим представился и заявил, что позвонит позднее. Мысленно вычеркнув из своего плана первый пункт, он принялся за второй. Он считал, что наряду с полицией лучшим источником информации является пресса. Во время короткой встречи Джордж Гиббс произвел на него хорошее впечатление и наверняка мог сообщить немало интересного. Кроме того, у него было определенное преимущество, так как Джим знал об убийстве и мог предложить собственную версию. Поэтому ему казалось, что обмен информацией может быть взаимно полезен, и он поспешно отправился на поиски машины и водителя.

Швейцар узнал его и махнул рукой в сторону длинного ряда автомашин, стоявших возле отеля. Из ряда выехал большой «седан», поспешно выскочивший водитель открыл заднюю дверь. Подойдя ближе, Рассел увидел, что это вчерашний автомобиль, но водитель другой. Этот был меньше ростом, не такой плотный, кареглазый, скуластый, орлиный нос выдавал индейскую кровь.

— Вчера на этой машине работали не вы, — сказал Рассел.

— Нет, сэр. Вчера работал мой двоюродный брат. Сегодня он повез жену и детей в деревню, и я вместо него. Меня зовут Педро.

Тут вмешался швейцар.

— Это хороший человек, — заверил он. — Хороший водитель.

— Ладно, — согласился Рассел. — Мне нужна машина, возможно, на большую часть дня. Я плачу по счетчику, но не оплачиваю стоянки, если они не будут превышать получаса.

Педро темпераментно кивал головой и улыбался.

— Я согласен, согласен, — кланялся он…