6) Не пытаться узнавать больше того, что ему сообщается по работе и с чем он знакомится в порядке работы. Избегать всяких вопросов, не имеющих непосредственного отношения к данным ему поручениям. В этом отношении необходимо подавлять всякое проявление любопытства.

7) Помнить прежде всего, что Организация оставляет за собой право проверки КАЖДОГО Чина в видах возможно большей страховки своей работы и излишних потерь и провалов. Каждый удобный случай проверки Чина немедленно используется Организацией, хотя бы поведение такового ранее не давало поводов к сомнениям. Это необходимо для Центра, как средство детально ознакомиться с качествами своих членов.

8) Избегать хранения при себе важных документов… Все распоряжения в письменной форме, получаемые по связи, по миновании надобности аккуратно возвращать обратно тем же путем.

9) Немедленно сообщать в Центр о всех упущениях, промахах, предосудительном или подозрительном поведении Чинов Организации, которых Чин знает, давая однако беспристрастное освещение фактов и руководствуясь исключительно пользой дела. Дальнейшие меры принадлежат лишь Центру…

10) Взаимоотношения между Чинами Организации очерчиваются исключительно работой последней. Этот принцип положен в основу отношения Центра к Чинам Организации…

11) Работа каждого Чина протекает под руководством Центра Организации. Распоряжения последнего обязательны и не подлежат никакой критике со стороны данного Чина или группы таковых…

…16) Работа Чина Организации не подлежит абсолютно никакой оплате, ибо она является следствием его бескорыстной готовности включиться в ряды бойцов за освобождение Родины. Средства Организации отпускаются лишь для исполнения конкретных заданий и в размере, соответственном условиям самого задания, т. е. в размере тех расходов, которые должны сделать чины Организации для успешного выполнения порученной им работы».

Вербовке новых чинов в «Организацию» посвящена специальная часть инструкций: тщательно выяснялись политические убеждения кандидата, его характер, моральный облик, знания и способности, исполнительность и дисциплинированность. Не умевшие держать язык за зубами, легкомысленные, подверженные таким порокам, как пьянство, в «Организацию» не принимались. В сотрудничестве «Центра» с чинами на местах выявлялись качества кандидатов. И если вербовщик пришел к заключению о возможности привлечения кандидата, то вступление в «Организацию» он мог предложить ему только с разрешения «Центра».

Ставя своей официальной целью борьбу против III Интернационала, «Центр» подчеркивал, что «работе в подъяремной России Организация придает главное значение».

Но неизмеримо большее внимание «Центр» уделял своей работе в среде эмиграции:

«… Организация напряженно следит за существующими организациями (политическими), а также за общим настроением широких, масс эмиграции, борясь с упадком духа и апатией. Наличность широко раскинутой и скрытой сети чинов Организации дает возможность в значительной степени влиять на эти настроения. Все эти условия делают работу Организации самой разнообразной по своему характеру и направлению, а обстановка данного момента и его насущного требования неизбежно влияет на вид работы каждого чина Организации».

Боевая работа заключалась в проведении «мер воздействия на отдельных лиц, на группы или учреждения враждебного лагеря, а также в исполнении приговора относительно лиц, вошедших в Организацию с целью провокации, разведки или предательства. Чины Организации, берущие на себя этот вид работы, подвергаются тщательной проверке в смысле их способностей, физических и психических, а также специальному курсу подготовки… боевик должен знать, что боевое задание он получает тогда, когда найдет нужным Организация, а отнюдь не в зависимости от его желания или личных обстоятельств».

Каким-то странным откровением, наводившим на тягостные размышления о маячившем за спиной «Центра» ОГПУ, представлялась навязываемая «линейцам» разведывательная работа. Она состояла:

«а) в проникновении в чужие организации с целью внутреннего наблюдения за жизнью и работой таковых. Чины, работающие в чужих организациях, кроме дачи Центру вышеупомянутых сведений, проводят линии поведения в них сообразно директивам Центра, т. е. или укрепляют своей работой таковые, если работа чуждой организации полезна национальному делу, или, наоборот, разрушают ее, в случае вредной работы таковой.

б) в наружном наблюдении за отдельными лицами, организациями или учреждениями, интересующими почему-либо Центр, в целях выяснения их работы, связей, мест явок и т. п.

в) во вхождении в связь с отдельными лицами, организациями или учреждениями, интересующими почему-либо Центр, с целью их освещения, дачи сведений о их работе, связях, образе жизни и т. п.

г) в информации Центра о всех фактах, имеющих какое-либо отношение к работе Организации.

д) в создании легенд с целью уловления в сферу влияния Организации лиц, враждебных Национальному движению, или же с целью помешать развитию организаций и союзов и т. п., деятельность которых и рост вредно отражаются на настроениях эмигрантских масс в смысле отрыва их от активных национальных образований.

е) в исполнении различных задач Центра осведомительно-разведывательного характера».

Прочитав этот документ, мы, члены НСНП, уже давшие ему открытое письменное обязательство, были поражены приглашением к измене избранной нами политической организации. Еще больше смутил нас призыв «Центра» стать его провокаторами и соучастниками милых ОГПУ «легенд». Также неприемлемым был пункт 17-й обязанностей чина «Вн. линии», гласивший:

«Каждый Чин Организации обязан дать подписку в том, что он ознакомился с содержанием этой инструкции».

Подпись под документом была равносильной вступлению в таинственный «орден», из которого выхода нет…

Было решено: подписей не давать, документ не возвращать, хранить его, как зеницу ока, и тщательно наблюдать за делами таинственного «Центра» и его сети на местах.

Прежде всего, «Центр» в Париже был занят укреплением своего положения в лоне РОВСа. Пост начальника 1-го Отдела РОВСа, как нельзя лучше, отвечал целям Шатилова. Втайне от своего начальника, Е. К. Миллера, Шатилов подбирал себе угодных начальников групп РОВСа в городах французской провинции.

Осенью 1933 года встал вопрос о назначении нового начальника довольно многочисленной группы чинов РОВСа в Лионе и его окрестностях. В порядке старшинства был назначен не принадлежавший к «Вн. линии» генерального штаба полковник Борис Иванович Бучинский. Но, как писал Закржевский Рончевскому 19 ноября 1933 года:

«…здесь пришлось столкнуться с целым рядом обстоятельств. Б. не хотелось оставлять без нашей, так сказать, опеки, для чего пришлось писать полковнику К.[45] и просить у Б. быть помощником, после чего приказ о назначении полковника Б. районным уже отправлен. Видите, что всё шло своим нормальным порядком».

Одновременно по отношению к НСНП в полной мере проводился пункт «а» инструкции о разведывательной работе. Разница состояла в том, что дело не ограничивалось проникновением в него и наблюдением за его деятельностью. «Вн. линия» стремилась к захвату командных высот в НСНП и к полному подчинению его шатиловскому «Центру».

Вскоре после поездки Закржевского-Дмитриева по городам Франции в 1932–1933 годах, ряду лиц, привлеченных во «Вн. линию», было предложено открывать представительства НСНП. Само собою разумеется, эти представительства и небольшие группы открывались чинами «Вн. линии» и подчинялись фактически только ее «Центру». Деятельность по захвату НСНП во Франции облегчалась тем обстоятельством, что его председатель, герцог Сергей Николаевич Лейхтенбергский, жил с семьей в парижском пригороде Буа-Коломб. Идеалист, симпатичный, благородный человек, доверчивый к людям, не искушенный в делах провокации, он и не представлял себе, что у него под боком «линейцы» свили свое гнездо. В это время председателем Парижского отделения был Михаил Иванович Селиверстов, Надежин или МИС по переписке. Пост председателя ревизионной комиссии Отдела НСНП во Франции занимал не кто иной, как сам начальник «Вн. линии» во Франции и правая рука Шатилова Закржевский-Дмитриев.