Первые годы Второй мировой войны генерал Абрамов проживал в Софии. Он своевременно выбрался из Болгарии, спасаясь от стремительно наступавших армий маршала Толбухина. В ноябре 1944 года Абрамов был кооптирован в Комитет Освобождения Народов России (КОНР), возглавленный генералом А. А. Власовым. В 1948 году он переехал в Соединенные Штаты и поселился в доме пенсионеров Казачьего комитета в городке Фривуд Эйкрс. Вечером 8 марта 1963 года на улице Лэйквуда он погиб под колесами автомобиля.

В жаркий летний день, вскоре после вторжения немцев в СССР, в квартире полковника Жолондковского в Бухаресте царило необычное оживление. Из Софии прибыл капитан Фосс и с ним десятка два молодых людей, воспитанных под наблюдением «Вн. линии» в рядах НОРР и жаждавших борьбы с коммунизмом. В Бухаресте они задержались недолго. Вместе с Фоссом молодые люди отправились в Россию.

Об их деятельности в немецком тылу сведения были нехорошие. Известно, что они побывали в Крыму. В Симферополе при их участии выходила немецкая газета на русском языке. После начавшегося отката армий Гитлера Фосс и его молодые соратники отходили на запад. Они побывали в Умани, в Проскурове, в Виннице и в других городах, ревностно выполняя приказы Фосса. Сам Фосс принимал участие в охране ставки Гитлера в Виннице, за свои дела был он награжден «Железным крестом». Фосс был жестоким проводником варварской гитлеровской политики в России, оказавшейся так на руку Сталину. Фосс охотился за членами Национально-Трудового Союза (НТСНП), мужественно, но безуспешно пытавшимися создать независимую от немцев «третью силу» для освобождения России от коммунизма.

В феврале 1944 года руководитель подполья НТС на юге России Е. И. Мамуков прибыл в Одессу, где была подведомственная ему тайная группа единомышленников. Месяц спустя Фосс узнал о появлении Мамукова в городе. Фосс приступил к сбору сведений о деятельности членов НТС. По его заданию подручные собирали листовки НТС. В Одессе им удалось захватить матрицу листовки, призывавшей студентов и молодежь к борьбе как против большевиков, так и против оккупантов. 4 апреля верный человек предупредил Мамукова и его заместителя Сергея Голубова о том, что Фосс получил ордер на арест обоих в ночь с 4 на 5 апреля. Вечером 4 апреля Мамуков и Голубов поспешно покинули Одессу. Фоссу не удалось арестовать обреченных на концлагерь и, может быть, на смерть. Начавшаяся эвакуация Одессы помешала Фоссу выловить остальных членов одесской группы НТС.

После окончания Второй мировой войны Фосс под фамилией Александрова вынырнул в районе баварского города Кемптена. Затем он переехал в Мюнхен и поселился у некоего Моисеева на Леопольдштрассе. Здесь, под прикрытием вывески «строительной конторы», он занялся привычным делом, на сей раз для американской контрразведки.

Возобновившаяся в Мюнхене деятельность Фосса обеспокоила русскую эмиграцию в Нью-Йорке. Один из лидеров Лиги Борьбы за Народную Свободу, Б. И. Николаевский, занялся прошлым «Внутренней линии» и личностью капитана Фосса. В большой статье, напечатанной в газете «Новое Русское Слово» от 16 апреля 1950 года, он напомнил о роли Скоблина в деле Тухачевского: «…руку, которая к нему протянулась из немецкого гестапо с фальшивками о Тухачевском, Сталин пожал не только для того, чтобы взять эти документы. С этого момента начинается вообще полоса сотрудничества сталино-гитлеровских разведок. Это сотрудничество заходило очень далеко, и значение работы кап. Фосса в Софии можно правильно понять, только рассматривая ее в качестве эпизода в этом большом сотрудничестве. Больше того, вся история „Внутренней линии“, вся внутренняя борьба в РОВСе 1930-х годов правильно понята может быть только в свете этой сложной игры советской и гитлеровской разведок».

Статья Николаевского вызвала многочисленные отклики. На страницах «Нового Русского Слова» появились письма П. Лиходея, Ивана Солоневича, статьи Ксении Деникиной и автора этих строк. Взаимно дополняя друг друга, авторы подчеркивали порочность этой тайной «Организации» и роли ее заправил: генералов Шатилова, Абрамова и Скоблина и капитанов Фосса и Закржевского.

6 и 7 октября 1950 года в «Новом Русском Слове» было напечатано обширное письмо в защиту «Внутренней линии». Подписал письмо полковник Ряснянский — по поручению и от имени руководства РОВСа. Сами же возглавители РОВСа, генерал Архангельский и его первый заместитель генерал фон Лампе, от подписи под этим письмом уклонились.

Письмо повторяло лживые доводы и утверждения, уже известные и давно опровергнутые документами самой «Внутренней линии». В частности говорилось, что Шатилов не был главой этой «Организации». Защищая «линейцев» и приводя приказ генерала Витковского о роспуске «Вн. линии», возглавители РОВСа намеренно оборвали на полуфразе § 7 заключений комиссии Эрдели: «Комиссия не может, с другой стороны, не осудить заправил „Внутренней линии“» и опустили ее примечательный конец: «генерала Шатилова, капитана Фосса и капитана Закржевского».

Лживые утверждения защитников «Внутренней линии» были документально опровергнуты статьей К. Деникиной и письмом в редакцию автора этой книги. Посрамленные защитники смолкли. Не подал голоса и Шатилов.

Полемика в печати выявила важное обстоятельство: прячась за спиной Ряснянского, защищали и оправдывали «Линию» сами возглавители РОВСа.

Прошло 25 лет со дня похищения генерала Миллера. Осенью 1962 года «Новое Русское Слово» опубликовало десять моих статей под общим названием «Гибель генерала Е. К. Миллера». Эту серию статей я подкрепил неизвестными мне до конца 50-х годов документами французского следствия и данными доклада комиссии генерала Эрдели. Казалось мне, что начальник РОВСа генерал фон Лампе и «линейцы» должны были откликнуться резкими и бурными, даже бездоказательными опровержениями. Но фон Лампе предпочел молчание.

Получая отклики от читателей, я не мог ответить им на вопрос, почему старшие начальники РОВСа и «линейцы» в целом никак не реагировали на описание провокационной деятельности «Организации» и ее главы Шатилова.

Пытаясь выяснить неизвестное, я написал для «Нового Русского Слова» новую серию статей под названием «Тайны „Внутренней линии“».

В статьях «Тайна зарождения» и «Генерал Кутепов и „Внутренняя линия“» я развеял упорно распространявшийся «линейцами» миф о ее основании генералом Кутеповым. Я указал, что у колыбели этого «ордена» незримых руководителей стояли Шатилов и Абрамов, генералы Генерального штаба, опытные в делах разведки наставники Фосса и Закржевского.

В третьей статье «Трест» и «Внутренняя линия» я писал:

«Как известно, свою весьма полезную для большевиков деятельность „Трест“ закончил в 1927 году пышным саморазоблачением. Р. Врага и Б. Николаевский вполне основательно считают, что в новой обстановке, сложившейся в связи с переходом к строительству социализма в одной стране, „Тресту“ в СССР не оставалось бы больше места. Хотя у некоторых лиц и организаций, имевших дело с „Трестом“, и возникали сомнения в его доброкачественности, всё же у него еще не были исчерпаны возможности дальнейших провокаций, и он мог бы еще долго морочить голову доверившимся ему людям.

Идя на разоблачение „Треста“, ГПУ имело свои собственные веские соображения в пользу его ликвидации. Ведь вместе с концом нэпа „гибли“ те „предприятия“, которые, по уверениям Якушева, финансировали работу „Треста“.

„Трест“ был гениально задуманной ловушкой для тех, кто пытался организовать из-за рубежа антисоветское подполье или добывать сведения о жизни СССР. Он был основан большевиками в то время, когда их секретные службы были слабы, когда нужно было в первую очередь обезопасить советский строй внутри самой страны. С 1922 года до 1927 года прошло пять лет — срок вполне достаточный не только для обеспечения внутренней безопасности. Этот срок был более чем достаточен для проникновения в эмигрантские организации и для создания в них разветвленной сети информаторов и даже целых открытых и тайных провокационных организаций».