— Нужна только хорошая пила, а не храбрость, — возразил Билли Унгвин.

— Ого! А индейская легенда? Вы не найдете в деревне ни одного молодца, который решился бы коснуться этого дерева пилой. Вы говорите вздор.

— Вздор? — воскликнул Билли Унгвин, покраснев от гнева. — Хорошо же, я не пильщик, но говорю вам, если эта сосна понадобится для постройки, то я свалю ее. Я сделаю это, хотя бы мне угрожала смерть.

— Это случится наверное, — многозначительно заметил Дэй.

Кэт не нравился такой оборот разговора, и она постаралась переменить его.

— Нет, нет! — воскликнула она с несколько насильственным смехом. — Хуже всего, когда вы, мужчины, начинаете спорить. Вы обыкновенно злобствуете при этом так же, как и женщины. Не все ли равно, искусство или архитектура? Мы все гордимся этой хорошенькой маленькой церковью. Этим все сказано… А теперь я должна уйти. У меня заседание комитета.

Она простилась с ними и, пробираясь по бревнам, перескакивала с балки на балку. Занятая сохранением равновесия, она не заметила Файльса, стоящего тут же и смотревшего на нее. Она так была поражена неожиданностью, когда наконец увидела его, что, наверное свалилась бы между балками, если б ее не удержали две сильные руки.

— Я очень огорчен, мисс Кэт, что напугал вас, — сказал он серьезно. — Я думал, вы знаете, что я здесь.

Кэт постаралась как можно скорее высвободиться из его рук. Она почти грубо оттолкнула его и, вероятно, ни с кем из жителей деревни она не стала бы так обращаться. Но тут она рассердилась, сама не зная почему, и слова благодарности, сказанные ею Файльсу за то, что он поддержал ее, звучали чересчур холодно. Однако ее раздражение скоро улеглось, и она уже спокойно заговорила с ним.

— Я слышала, что вы поселяетесь в Скалистых Ручьях? — сказала она. — Все волнуются по этому поводу.

— Думаю, что волноваться еще нечего. Это придёт позднее, может быть… для некоторых, — ответил Файльс. — Я тут пробуду некоторое время.

Кэт оглядывалась кругом. Она искала предлога, как бы отделаться от него.

— Вы идете туда? — спросил он, указывая на деревню.

— Да. У меня заседание комитета. Я и то опоздала, — ответила она.

— Тогда, может быть, вы позволите идти с вами? — сказал он очень почтительным тоном.

Кэт была смущена. Файльс возбуждал в ней самые противоречивые чувства. Его присутствие раздражало ее, и она отчасти боялась его, но в то же время он ей все-таки нравился. Но в этом она ни за что не созналась бы даже самой себе.

— А как же ваша лошадь? Ведь вы приехали верхом? — возразила она.

— О, о ней нечего заботиться! — ответил он. — Она сама пойдет за мной. Вы знаете, я мог бы идти целые мили, и она бы никогда не покинула меня.

Они шли некоторое время молча. Наконец Кэт снова заговорила:

— Я думаю, что здесь наступит горячее время теперь, когда вы приехали сюда. Многие почувствуют себя не совсем спокойно благодаря вашему пребыванию здесь и старанию положить предел нарушениям закона.

Она улыбалась, говоря это, и с легкой иронией взглянула на своего собеседника, лицо которого было очень серьезно. Он думал о Чарли Брайанте и о дружбе Кэт с этим молодым человеком. Эти мысли были ему неприятны, но он постарался как можно хладнокровнее и спокойнее ответить ей:

— В этой долине есть люди, для которых мое присутствие не составляет разницы, — сказал он. — Ну, а другие… их лучше избегать. Я нахожусь здесь, чтобы исполнить известную работу, и не уеду, пока не выполню ее. Это мой долг, моя обязанность. Если люди по своей доброй воле не хотят исполнять закон, то мы должны заставить их подчиниться или же они подвергнутся наказанию. В этом заключается наша работа везде, мы боремся с нарушителями закона во всех областях и в конце концов достигаем цели всегда.

«Вот как он старается идеализировать свою полицейскую деятельность?» — подумала Кэт, украдкой поглядывая на его красивый, правильный профиль. Его серьезное, мужественное лицо нравилось ей, он, вероятно, честный и даже гуманный человек. Он был бы ей симпатичен, если б… если б не его профессия! — Полиция нужна, но только для борьбы с настоящими преступниками. А он считает себя обязанным защищать даже несправедливый закон и карать его нарушителей…

— Вы не услышите хороших вещей о полиции в этой долине, — сказала она, — и у нас существуют, быть может, другие взгляды на полезность вашей деятельности. Вы приехали сюда, когда у нас тут мир и спокойствие, и вы ищете тут не настоящих преступников, а нарушителей закона трезвости, контрабандистов, поставляющих спирт. Но за этот спирт они заплатили, а не похитили его. Вам нужно поймать с поличным, с грузом спирта, не так ли? Вы имеете время теперь осмотреться, прислушаться к толкам в деревне и составить себе мнение, которое, может быть, будет совершенно неправильным и приведет вас на ложный след. Вы будете гоняться за призраком вследствие сложившейся у вас идеи под влиянием разговоров в деревне. Может быть, вы уже делаете это теперь. Нарушители закона, который вы поддерживаете, действуют на свой собственный риск и не боятся наказания, которое ожидает их в случае неудачи. Но я знаю, как обманчива бывает внешность, и если, ища виновника, вы причините, хотя бы нечаянно, большой вред невинному, то это разобьет мое сердце…

Кэт посмотрела на запад, где на вершине холма среди зелени виднелся дом Чарли. Даже на таком расстоянии можно было различить две фигуры, стоящие на веранде. И она, и Файльс, который тоже смотрел в эту сторону, знали, кто это был.

— Вы думаете о Чарли Брайанте, — проговорил наконец Файльс после небольшой паузы. — Вы его имеете в виду, предостерегая меня.

— Может быть, — отвечала Кэт, смело глядя на него.

— Но отчего?

— Отчего? — воскликнула она с жаром, не давая ему договорить. — Оттого что Чарли больное, слабое существо, заслуживающее сострадания и помощи более сильного человека. Оттого что он кроткий, страдающий человек, который благодаря своей слабости презирается и осуждается большинством тех, кто достаточно силен, чтобы противостоять соблазну и мог бы помочь ему. А главное оттого, что, несмотря на все недостатки, он — честный человек.

Файльс помолчал с минуту, глядя на домик на вершине холма, потом спросил:

— И это все?

— Нет, не все! — вскричала Кэт с той порывистостью, которая иногда увлекала ее. — Не все! В течение пяти лет я старалась помочь ему избавиться от когтей демона, который держит его. И я знаю, как бесплодны были мои усилия. Но, мистер Файльс, я люблю Чарли, люблю его, как будто бы он был моим братом или даже моим сыном. Я готова была сделать все на свете, чтобы спасти его, и откровенно говорю вам, если полиция будет стараться обвинить его в каком-нибудь преступлении, совершенном в долине, то я буду бороться всеми средствами — правильными или неправильными — все равно! — и не допущу ее достигнуть своих целей.

Кэт вся раскраснелась от волнения, охватившего ее, глаза ее сверкали. Это был смелый вызов, брошенный ею закону и его исполнителю. Но Файльс не думал об этом, он любовался ее красотой, ее мужеством и машинально повторил ее слова: «как брата или даже как сына…»

— Да… да… — с волнением подтвердила Кэт и остановилась, с трудом переводя дыхание. Она взглянула на своего спутника, и ей вдруг стало ясно, что он думал только о ее последних словах, о том, как она относится к другому человеку. Только это одно имело, по-видимому, значение в его глазах.

— Прощайте! — сказала она коротко и протянула ему руку. Стэнли Файльс пожал ее и молча пошел своей дорогой, сопровождаемый своей верной лошадью, которая шла за ним мерным шагом.

Энтузиазм Билля, так же как и его оптимизм, потерпели большой ущерб за короткое время пребывания его в долине. Ему трудно было оправиться после тех ударов, которые были нанесены его надеждам, и он не мог восстановить своего душевного равновесия.