— Вам?

— Как я понимаю, ответственность лежит на мне.

— С этим никто не спорит. Я лишь подумал, как вы понесете такую тяжесть. Они просят бывшие в употреблении десяти- и двадцатидолларовые банкноты. Вся сумма будет весить более пятидесяти фунтов.

— Я справлюсь. Куда мне их принести?

— В мой отель, Аделфи, — я продиктовал адрес.

— Когда?

— В любое время до трех часов. Если вы успеете до двух, я приглашу вас на ленч.

Мое предложение она пропустила мимо ушей.

— Вы рассчитываете получить щит завтра?

— Не знаю. Но возможно и такое.

— Только возможно?

— Могу лишь повторить, не знаю. Я не имею ни малейшего представления, с кем работаю. Вполне вероятно, что на Джерси Тернпайк я съезжу впустую, лишь для того, чтобы воры убедились, что я в точности следую их инструкциям. Но возможно и другое: им нужны деньги и они стремятся побыстрее избавиться от щита. Не забывайте, щит — не безделушка, которую носят в кармане, и едва ли его можно заложить в ближайшем ломбарде. Рынок сбыта крайне ограничен, — я уже хотел рассказать ей о пятидесяти тысячах, предложенных мне Мбвато, но в последний момент передумал, потому что не захотел выслушивать вопросы, на которые не знал ответа.

— Я позвоню мистеру Спенсеру, чтобы он договорился о деньгах.

— Когда вы с этим закончите, вас не затруднит позвонить также лейтенанту Деметеру и сказать ему о полученной мною записке?

— Но вы же не хотели, чтобы полиция вмешивалась в это дело.

— Я их и не вмешиваю. Просто выполняю обещание, данное Деметеру: держать его в курсе событий.

— Хорошо, я позвоню ему, — согласилась она.

— Когда мне вас ждать завтра?

— После двух.

— Так я и думал.

Она положила трубку, и я тяжело вздохнул, поняв, что близкими друзьями нам не стать. Отыскал в буфете банку томатного супа, открыл, вылил содержимое в кастрюльку, добавил положенное количество воды и поставил на конфорку. Пока суп грелся, я нашел в справочнике номер Альберта Шиппо и набрал его.

— Альберт Шиппо и компания, — ответил мужской голос.

— Я хотел бы поговорить с мистером Шиппб.

— Я — Шиппо.

— Меня зовут Филип Сент-Ив. Вы позволите заехать к вам?

— Зачем?

— Джонни Паризи полагает, что нам следует повидаться. Ему кажется, что вы сможете мне помочь.

— Паризи, значит?

— Паризи, — подтвердил я.

— Вы — оптовый продавец?

— Нет.

— Ну, розничной торговлей я практически не занимаюсь, но раз Паризи считает, что нам нужно повидаться, возражений у меня нет. Когда вы хотите подъехать?

— Сегодня днем, если вас это устроит.

— В любое время. Я на месте.

— Я буду у вас в половине третьего.

— Третьего, четвертого, какая разница. Я никуда не собираюсь.

Переговорив с Шиппо, я налил суп в тарелку, достал коробку крекера и бутылку пива и поел за восьмигранным столиком, предназначенным для игры в покер.

Контора Альберт Шиппо и компания находилась в восточной части 24-й улицы, на восьмом этаже Джордж-Билдинг, здания, столь же незапоминающегося, что и его название. Из двух лифтов работал только один под присмотром старика в поношенном костюме и с длинными седыми волосами.

— Восьмой, — сказал я.

Дверь не хотела закрываться, поэтому он пнул ее тяжелым башмаком, после чего кабина лифта, поскрипывая, поползла вверх.

Выйдя в коридор, я довольно быстро нашел дверь с панелью из матового стекла, на которой значилось Альберт Шиппо и компания. На приклеенной липкой лентой бумажке указывалось, что перед тем как войти, следует постучать. Я постучал, и мужской голос разрешил мне войти. Всю обстановку составляли дубовый стол, два стула и четыре конторских шкафа. Единственное окно покрывал густой слой пыли и грязи. За столом восседал Альберт Шиппо, представлявший, как я понял, и себя, и компанию.

— Вы мне звонили? — осведомился он.

— Да.

— Присядьте. Я — Шиппо.

Выглядел он лет на сорок пять. Двойной подбородок, обширная лысина, бакенбарды на толстых щеках. Маленький ротик под розовым носом, очки в тяжелой роговой оправе. Под двойным подбородком белел воротник рубашки, стянутый галстуком в сине-белую полоску.

Я сел и огляделся. Черный телефон на столе, на стенах ничего нет, даже календаря. Безликость полная. Альберт Шиппо мог переехать сюда как сегодня утром, так и шесть лет назад.

— Как вы уже поняли по нашему телефонному разговору, я — оптовик и розничной торговлей более не занимаюсь, — начал Шиппо. — Но раз Джонни посоветовал вам заехать ко мне… — заканчивать фразу он не стал.

— Расслышали ли вы, как меня зовут? — поинтересовался я. — Сент-Ив. Филип Сент-Ив.

Шиппо кивнул.

— Расслышал, почему бы нет.

— Шесть или семь недель тому назад вы звонили Паризи насчет меня.

— Я много кому звоню. Какой-нибудь парень звонит мне и говорит: Слушай, Эл, что ты знаешь о таком-то? Я отвечаю: Я такого-то знать не знаю. А можешь что-нибудь выяснить? — не отстает парень. Хорошо, — отвечаю я, — это будет стоить тебе десять баксов. Или двадцать, или тридцать, а может, и поболе. Потом я начинаю выяснять, что к чему, и отзваниваюсь этому парню, чтобы сказать: У такого-то все в полном порядке или: Такой-то задолжал всему городу и веры ему нет. Но это занятие у меня побочное. Как я уже упомянул, я — оптовик.

— И чем вы торгуете?

— Произведениями искусства. Допустим, человек хочет открыть собственное дело. У него есть работа, но хочется чего-то своего, чем можно заниматься, не выходя из дома. И я даю ему такое дело. Письма к конкретным адресатам. Причем всю черную работу выполняет почтовое ведомство, — он сунул руку в ящик стола, вытащил лист бумаги и протянул мне. — Вот один из последних вариантов. Отдача тридцать процентов, это чертовски высокий результат.

Я взял листок и посмотрел на него. Отпечатанное на ксероксе рукописное письмо, начинающееся словами: Привет, дружок! В правом верхнем углу размытая фотография обнаженных мужчины и женщины. Ниже следовал текст:

Я — Салли, а рядом со мной Билл. Мы — свободно мыслящие люди и не возражаем против того, чтобы показать вам, чем мы занимаемся друг с другом и с нашими приятелями. Я блондинка со стройной фигурой. Билл высок ростом, хорошо сложен. Мои размеры 36-24-36[12].

В прошлом месяце мы ездили в Мехико-Сити с моими подругами и посетили один из экзотических ночных клубов, о которых вы, должно быть, слышали. В Мексике они запрещены законом и попасть в них довольно сложно. Но вы, конечно, знаете об их существовании, как и о том, что творится внутри.

Мы попросили сфотографировать нас вместе с другой парой. Девушек с девушками, а потом всех вместе в самых разнообразных позициях. Это не те подделки, что продаются в магазинчиках. Фотографии подлинные.

Я пришлю вам весь комплект, за восемь долларов — черно-белые фотографии, за 12 — цветные, и добавлю парочку снимков, где только я и Бетти. Вышлите мне деньги, и я незамедлительно отправлю вам фотографии.

Искренне ваша,

Салли.

Я бросил письмо на стол.

— Дело выгодное, да?

— Будьте уверены, — кивнул Шиппо. — Я поставляю все: письмо, набор фотографий, список адресатов. Им остается лишь ксерокопировать письмо, разослать копии и ждать, пока закапают денежки. Они остаются с наваром, я — тоже, а многие одинокие люди получают хоть какое-то развлечение. Хотите комплект цветных фото? Уступлю за пятьдесят баксов.

— В письме сказано — двенадцать.

— Так я добавлю кое-какой информации.

— Пятьдесят — слишком круто.

Шиппо откинулся на спинку заскрипевшего стула, положил на стол пухлые руки и улыбнулся, показав желтые, чересчур крупные для такого маленького рта зубы.

— На вас отличный костюм. Я разбираюсь в костюмах. Полагаю, с вас можно взять пятьдесят баксов.

— Вы помните мою фамилию?

— Сент-Ив. Такие фамилии не забываются, а если и случается запамятовать, то стоит раз ее услышать, и сразу вспоминаешь, откуда ты ее знаешь. Пятьдесят баксов?