— Кто ваш друг, мистер Которн? — спросила она.

— Его и спрашивайте. Он говорит по-английски.

— Я — капитан Джек Нэш.

— Капитан чего?

— «Вилфреды Марии».

— Теперь я вспомнила, — судя по голосу, она уже сожалела об этом. — Мой муж однажды говорил с вами. Вы, кажется, контрабандист.

— Вы — миссис Сачетти? — спросил я.

— Да, мистер Которн.

— Где ваш муж?

— Его здесь нет.

— Где же он?

Роста она была маленького, но с прекрасной фигурой. А по произношению чувствовалось, что она или получила образование в Англии, или жила там не один год.

— Сегодня утром мой муж достаточно ясно дал вам понять, что не хочет вас видеть. Он надеялся, что вы не пойдете против его воли.

— Намек я понял, но все равно должен увидеть Анджело.

— Это невозможно, мистер Которн. Мой муж не желает встречаться с вами, и его решение окончательное,

— По-моему, все ясно, приятель. Пошли отсюда, — подал голос Нэш.

— Почему бы вам не последовать совету вашего друга, мистер Которн?

— Я здесь по двум причинам. Одна — личная, вторая — крестный отец Анджело попросил меня передать ему несколько слов.

— Вы можете передать их мне. Я обо всем расскажу моему мужу.

— Хорошо, — кивнул я, — Анджело дал мне три дня, чтобы уехать из Сингапура. Вы можете сказать вашему мужу, что его крестный отец отпустил ему тот же срок, чтобы тот возвратил украденное.

— Что?

— То, что Анджело украл у своего крестного отца.

Китаянка мелодично рассмеялась:

— Забавная вы личность, мистер Которн. Силой врываетесь на борт яхты, угрожаете. Я надеюсь, что ваши слова подкреплены чем-то более существенным.

— Несомненно. Анджело не поздоровится, если он не выполнит требования крестного отца.

— А что с ним может случиться?

— В номере одного из отелей Лос-Анджелеса три человека ждут телеграмму. Если в течение трех дней ваш муж не возвратит то, что принадлежит его крестному отцу, они не получат телеграммы и первым же рейсом вылетят в Сингапур.

— Эти трое — ваши друзья? — поинтересовалась китаянка.

— Нет. Их нанял крестный отец.

— Зачем?

— Чтобы убить Анджело Сачетти.

Это был первый этап плана Дэнджефилда, и она рассмеялась. На ее месте я поступил бы точно так же. Чего ей бояться, если на того, кто грозит ее Анджело, направлены два пистолета.

— Остается только сожалеть, что Анджело не видит вас сейчас. Он бы вдоволь повеселился.

— Не вижу ничего смешного. Я лишь передаю то, что сказал его крестный отец.

— Вы закончили?

— Да.

Она забарабанила пальчиками по подлокотнику.

— Мой муж предположил, что в отношении вЬс одного намека окажется недостаточно.

— Вы имеете в виду ту пулю, что попала в асфальт, а не в меня?

— Совершенно верно. На этот случай он дал мне четкие инструкции. Как видите, мистер Которн, мы оба получили по поручению.

— Пошли, — повернулся я к Нэшу.

Она что-то сказала по-китайски, и оба мужчины с пистолетами шагнули ко мне. Я отступил назад.

— Мой муж сказал, что вас необходимо убедить в истинности его намерений. Надеюсь, эти два джентльмена сумеют внушить вам, что он действительно не хочет встречаться с вами.

— Вы шутите?

Она встала и направилась к двери.

— Нет, не шучу, мистер Которн. Честно говоря, я даже не знаю, что они будут делать, чтобы убедить вас. Да и не хочу знать, — она открыла дверь, обернулась, дала какое-то указание мужчинам с пистолетами, и ушла.

— О чем речь? — спросил я Нэша. — Что она им сказала?

— Попросила не ломать мебель, — и он попятился в угол.

Высокий стройный китаец посмотрел на Нэша.

— Сядь туда, — и Нэш быстренько опустился в одно из резных кресел.

— Что вы собираетесь делать, просто смотреть? — спросил я.

— Дружище, ничего другого мне не остается.

Коренастый китаец со шрамом на щеке засунул пистолет за пояс. Второй, высокий, стройный, убрал свой в карман. Я пятился, пока не уперся спиной в стену. А оба китайца двинулись на меня.

Первый ход сделал коренастый, попытавшись разбить мне кадык ударом левой руки. Но я успел перехватить руку, вывернул ее, дернул вверх. Он вскрикнул от боли, а я ударил его по голове, но промахнулся и попал в шею. Высокий китаец оказался сноровистей, куда как сноровистей. Ребро его правой ладони угодило мне в челюсть чуть ниже правого уха. Я махнул левой рукой, целя в основание носа, но он пригнулся, и удар пришелся в лоб. Он отшатнулся и наступил на сломанную руку коренастого, который лежал к тому времени на полу. Тот вновь вскрикнул и, похоже, лишился чувств. А высокий китаец выхватил пистолет. Рукоятка опустилась на мое правое плечо, и рука онемела. Удар левой он блокировал, а затем рукоятка опустилась вновь, на этот раз на мою шею. Потом, наверное, она опускалась еще и еще, но я этого уже не чувствовал, потеряв сознание.

Индус в грязном, когда-то белом тюрбане сидел на пятой от воды ступеньке и щерился на меня желтыми зубами.

— А-а-ах! — вырвалось из него, когда он увидел, что я открыл глаза.

Я попытался сесть, и к горлу подкатила тошнота. Меня вырвало молодой собачатиной и остатками обеда, съеденного у Толстухи Анни. Когда приступ прошел, я в изнеможении откинулся на спину. До моих ушей донесся чей-то жалобный стон, и я, несомненно, мог бы пожалеть этого человека, если б сам чувствовал себя чуть лучше. Потом понял, что сгонал-то я, и порадовался, что еще могу жалеть себя.

Кто-то протел мне лицо влажной тряпкой. Я вновь открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Нэша.

— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил он.

— Ужасно.

— Вы были без сознания больше получаса.

— Что произошло?

— Вас избили.

— Сильно?

— Он знал, что делает. После удара рукояткой пистолета вы повалились на палубу, и он несколько раз ударил вас ногой. Дважды в живот. Болит?

— Болит.

— Вы едва не убили второго.

— Коренастого? Хорошо.

— Но высокий-то озверел, и вы получили пару лишних пинков.

— А что потом?

— Потом он помог мне вынести вас на палубу. По трапу мне пришлось спускать вас одному, поэтому вы несколько раз ударились головой.

— Ничего не сломано?

— Я думаю, нет. Я осмотрел вас и ничего не заметил. По голове он вас не бил, поэтому вы, скорее всего, обошлись без сотрясения мозга, если только не получили его, стукнувшись о трап, когда я стаскивал вас в катер.

Я медленно сел и потер руками глаза. Правая рука болела, но слушалась. Острая боль в животе буквально заставляла складываться меня пополам, когда я хотел глубоко вдохнуть. Он, должно быть, бил меня по ногам, потому что я их не чувствовал.

— Как же мне плохо, — признался я.

— Хотите выпить? — спросил Нэш.

— А у вас есть?

— Немного шотландского. Но смешивать не с чем.

— Давайте сюда, — я глотнул виски, но оно тут же вышло обратно.

— Со спиртным придется подождать, — вздохнул я, вновь вытерев лицо влажным полотенцем.

— Может, вам обратиться к доктору?

— Я вызову ею в отеле.

Нэш послал сторожа за велорикшей. Тот вернулся через десять минут, и вдвоем они помогли мне подняться на набережную. Сторож на прощание улыбнулся, спустился вниз, обмотал веревку вокруг большого пальца ноги и свернулся калачиком, отходя ко сну. С помощью Нэша я забрался на сиденье. Нэш сел рядом.

— Я сойду у Толстухи Анки. Если только вы не хотите, чтобы я проводил вас до отеля.

— Нет, доберусь сам. Я и так доставил вам немало хлопот, — сунув руку в карман, я нащупал бумажник. Достал его, раскрыл, вытащил пять двадцатидолларовых купюр, подумав, добавил, шестую. — Возьмите. Вы их отработали.

Нэш взял купюры, сложил, убрал в нагрудный карман.

— Сачетти и вправду что-то украл у своего крестного? А что это за три человека, которые должны прилететь из Лос-Анджелеса?

— Вы действительно хотите знать об этом? — спросил я.

Он посмотрел на меня.