Он застучал по ручке кресла в такт словам, заставляя Джейм вздрагивать: — Мы не знаем, что делать.

У Джейм тоже не было не малейшей идеи, но она собиралась над этим подумать.

— Расскажите мне, почему Рандиры ненавидят Норф.

Вопрос вырвал его из его личного кошмара и напомнил, с кем он говорит. — Это дело Тентира.

— Как, по-видимому, и Медведь. Но это не остановило Рандиров от попытки скормить меня ему.

Он тяжело на неё посмотрел. — Ты не собираешься убраться отсюда, да? А стоило бы. Сделать тебя лорданом было безумием. Черныш не справится со всем этим. Не сможет. Тем или иным способом, это его погубит.

Джейм обдумала это. — Возможно. Я не столь глупа и не столь упряма, как испорченный оболтус, одержимый игрой в солдата. Вы это знаете. Вы видели, как я дралась. Я была запятнана кровью гораздо раньше, чем Шиповник Железный Шип сделала мне подарок в виде моего собственного переднего зуба или миледи Каллистина оставила мне это. — Она чуть не коснулась шрама на своей щеке, но вовремя вспомнила, что прячет свои руки.

Рослый рандон рассматривал её почти с изумлением. — Тогда, как давно, дитя?

Джейм задумчиво нахмурилась. — Если честно, я не помню. Такое чувство, что я родилась окровавленной, но так рождаются все люди. Важно то, что я не знаю, и я буду учиться, чего бы это ни стоило. Единственная вещь, которую я не могу себе позволить — это невежество. Так что, сегодня вечером я стану кадетом. Расскажите мне всё, что нужно, чтобы выжить до тех пор.

Он коротко хохотнул. — Я думаю, ты ещё переживешь нас всех. Переживём ли мы тебя, это другое дело. Ну ладно. Когда твой отец Гант был здесь кадетом, он присутствовал при смерти Рандира по имени Роан — как оказалась, родича и любимчика Ведьмы Глуши.

Джейм припомнила пятно на полу апартаментов Норф. — Это случилось в покоях Грешана?

— Это так. — Харн посмотрел на неё из-под опущенных кустистых бровей. — Что ты слышала?

— Ничего. — По сути дела, она была удивлена. Как это связано с тем, что случилось с тех пор?

— Имей в виду, что твой отец и я были почти ровесниками, но я пришёл в Тентир через год после того, как он его покинул, одновременно с Шетом Острым Языком. Тем не менее, из того, что я слышал, следует, что Грешан вызвал Ганта в свои покои в середине ночи. Роан тоже там был. Он и лордан пьянствовали. Грешан был отцовским любимчиком, но… понятно, что как Верховный Лорд он стал бы бедствием.

— Хуже, чем Серый Лорд Гант?

Она услышала в своём голосе горечь. В конце концов, они обсуждали человека, который привёл своих людей к трагедии в Белых Холмах и, позже, выгнал свою единственную дочь в Призрачные Земли, где ей пришлось искать любую возможную помощь и защиту, даже в Тёмным Порогом, даже в самом Доме Мастера.

Но Харн затряс своей массивной головой. — Всё не так просто. Кто знает, что действительно важно. Родители, дети, семья… и мы сейчас говорим о мальчике, младше, чем ты сейчас. Однажды я встретил Ганта Серлинга в Готрегоре, до его короткой карьеры в Тентире. Его лорд отец Геррант обращался с ним как с дерьмом. Назвал его при всех нас лжецом, хотя мы никогда не узнали почему, пока этот проклятый Грешан стоял и самодовольно ухмылялся. Гант уполз прочь, как выпоротый щенок.

Джейм поражённо на него посмотрела. Для неё Серый Лорд Гант всегда был чудовищем. Она с трудом могла представить его беспомощным мальчиком, младше её, презираемым своим собственным отцом.

— Что же случилось в покоях лордана?

— Никто точно не знает. Когда рандоны вломились внутрь, Роан был мёртв, Грешана выворачивало в углу, а слуга Роана бегал вокруг, объятый огнём. Кроме того, по какой-то причине, Гант был полностью голым.

У Джейм перехватило дыхание, когда она вспомнила свой мерзкий сон, в первую ночь в Тентире, в котором лордан Норф предложил позвать Дорогого маленького Гангрену наверх в его покои для неких полночных забав, чтобы произвести впечатление на своего дружка Рандира. Только это она была лорданом, внутри грязной куртки Грешана, внутри его вонючей кожи. Эта мысль заставила её захотеть заползти обратно в ванну и скрести себя до голого мяса, чтобы удалить даже воспоминание об этих порочных прикосновениях.

— Как бы то ни было, — сказал Харн, — Гант одел какую-то одежду и покинул Тентир, не сказав ни кому ни слова. Это был его конец в качестве рандона. Спустя год, Геррант и Грешан были оба мертвы, а Гант стал Верховным Лордом.

— Трое. Тори всё это известно?

— Не о Роане. Этот секрет принадлежит Тентиру и Черныш его не знает. Ардет оказал ему плохую услугу, запретив здесь тренироваться.

— Но рандоны его уважают и он их любит. Он однажды сказал, что Южное Воинство было его настоящей семьёй.

— Да. В некотором смысле мы подняли его наверх и мы гордимся им. У нас так долго не было такого порядочного и компетентного Верховного Лорда — но это не те качества, которые необходимы нам прямо сейчас. Нынче опасные времена. Чтобы выжить, должны ли мы встать на сторону справедливого или на сторону сильного? Что ж, я сделал свой выбор, когда в этой самой комнате вложил свои ладони между его, и поклялся следовать за ним до смерти. Не смерть, а жизнь, вот что меня пугает. Мы скользим по острию ножа. В эти вероломные времена, где лежит честь?

Джейм слушала и дрожь поднималось по её позвоночнику. Она думала, что это только её слабость, заставляющая её колебаться, но вот перед ней один из выдающихся рандонов своего поколения, задающий всё те же вопросы.

— Вы поклялись в верности Чёрному Лорду Торисену. И вы не верите, что он распознает честь, когда увидит её?

— Да, поклялся. Но он всё ещё не один из нас.

Бедный Тори, подумала Джейм.

Ей и раньше приходило в голову, что её брат должен чувствовать себя почти также одиноко в Заречье, как и она. В этом сердце Кенцирата ни один из них не имел старших родичей. Тем не менее, она завидовала его связи с рандонами Южного Воинства. Теперь представлялось, что та была совсем не такой прочной, как она полагала, отсутствовала связь Тентира, и Тори дал ей этот драгоценный шанс, которого сам был лишен… если она сможет выжить, чтобы воспользоваться его выгодами.

— Рандиры будут и дальше продолжать нападать на меня?

— Они полагают всех Норфов злом. Никогда не забывай об этом. — Он с различимым скрежетом задумчиво поскрёб свой покрытый щетиной подбородок. — Странный это дом, Рандиры. Секреты внутри секретов. Конечно, это не было благом, когда Ведьма выгнала их настоящего лорда и посадила на его место своего сына, что само по себе достаточно, чтобы создать несколько свирепых встречных течений.

— А как это произошло?

— Я точно не знаю. Старый лорд Рандир умер и Ранет заключила контракт с Призрачными Убийцами на его наследника Рандирока. Твой отец Гант начал улаживать эту проблему, но затем случилась резня леди Норф и Белые Холмы. В отсутствии Верховного Лорда достаточно сильного, чтобы её остановить, Ранет творила, что хотела.

Ещё один кусочек загадки, подумала Джейм, вот только знать бы, куда его пристроить.

— Этот дом и тогда был странным, — говорил Харн, — а после этого он стал ещё страннее. Некоторые Рандиры никогда не используют свои настоящие имена, кроме как среди своих. А некоторые, кажется, вообще не имеют имён за пределами своего дома.

— Вроде Рандир Искусительницы?

— Та самая. — Он зарычал, почти как Медведь. Если бы у него были когти, то он бы их выпустил. — Точно.

— В зале, перед испытанием верёвкой, она сказала, что я ранила её кузена или кузину. Я не знаю, кого она имеет в виду.

— Ха. Возможно Роана, если она говорила с тобой как с Норфом. С другой стороны, Рандиры обычно называют «кузеном» всех своих кровных родичей. — Он встряхнулся. — Во всяком случае, местные Рандиры не поднимут на тебя руку так легко, когда ты официально станешь общепризнанным кадетом. Кодекс поведения рандонов пытается превзойти политику домов, но это становится всё труднее и труднее с лордами вроде Калдана, которые мутят воду в горшке. Так что тебе следует остерегаться и Горбела тоже.