— Это ещё один вопрос, ран. Почему лорданом стал Горбел? Он не один из наиболее самостоятельных и известных сыновей Калдана, так ведь?

Харн со смехом фыркнул. — Хотел бы я посмотреть, как кто-нибудь из них попытался бы соответствовать здешним требованиям. Я слышал, что Грондин так толст, что вынужден перемещаться вокруг своего дома на тачке, а остальные слишком стары. Я не знаю этого Горбела, но он, вероятно, самый близкий к понятию кадета сын, которого, с большим трудом, Калдан сумел раскопать; он поспешно нашлёпнул на него титул «лордан», но вряд ли тот сможет сохранить его надолго. Он здесь только потому что здесь ты и не дольше. Я не говорю, что парень достаточно умный, чтобы причинить серьёзный вред, но он просто обязан пытаться это сделать.

— Я буду осторожной, ран. По крайней мере, это только на год.

Он снова фыркнул. — Один год? А как насчёт трёх, если будешь хорошо справляться, и не всё это время ты проведёшь здесь, под защитой училища. Ты действительно не знаешь, во что ввязываешься, не так ли?

— Ээ… очевидно, нет. Я редко это понимаю. А у Тори не было времени, чтобы всё объяснить. Что случится после окончания Тентира?

— Это будет зависеть от твоего окончательного счёта, при условии, что ты переживёшь осенний и весенний отсевы. Некоторые повторят обучение в Тентире как кадеты-новички, которым ты станешь этим вечером. У тебя есть две попытки. Заверши училище с хорошим счётом и они отправят тебя в поле — в Южное Воинство в Котифире, если тебе повезёт, или как почётный караул в Женские Залы Готрегора. На третий год некоторые лучшие кадеты возвращаются обратно сюда, чтобы обучаться передовым методикам и приёмам. Другие завершают обучение с рандонами своего дома, куда бы их лорд ни послал их. Так или иначе, все должны подтвердить свои способности перед Советом Рандонов. В итоге, быть может только один из десятка выигрывает своё личное ожерелье.

За беседой они не заметили, что комната погрузилась в тени. Затем, откуда-то издалека снизу, пришёл властный зов рога.

Харн подскочил, ошеломлённый как припоздавший школьник. — Начинается, а я даже не одет!

На самом деле, он был одет в гораздо большей степени, чем Джейм. Она сорвала с себя его мундир, мимоходом набросив его на него, как на обезумевшего быка, и стремительно побежала вниз по лестнице в мерцании бледных рук и ног и чёрных распущенных волос, да свёртком того, что осталось от её одежды, в руках. Сразу же за первым поворотом она со всего разбега врезалась в Серода и остаток пути они пролетели вмести. Внизу Джейм исхитрилась приземлиться на него сверху.

— Я умер, — простонал Серод.

— Нет. — Она скатилась с него, сразу встав на ноги, и стала поспешно сортировать свою спасённую одежду, отвергая большую её часть. — Если повезло, я только сломала тебе спину. Ты это заслужил. Шпионь за кем угодно Серый, но только не за мной.

— Этто не справедливо. Ты мне никогда ничего не рассказываешь. Смотри, — сказал он, изо всех сил пытаясь сесть. — Они уже начали. Уже слишком поздно. Откажись от этого безумия, смирись с тем, что ты леди, и ради Бога, надень что-нибудь!

— Я пытаюсь, — ответила Джейм, прыгая на одной ноге, чтобы натянуть сапог. — Может я и хайборн, к несчастью. Однако, я не была — прыг — и никогда не буду — прыг — леди. Чёрт. Не та нога или не тот сапог. Но я клянусь честью, что сегодня вечером я буду посвящена в кадеты, даже если при этом я буду одета только в перчатки и мрачную гримасу.

Тут появилась запыхавшаяся Рута с охапкой одежды. — Почему ты попытался отделаться от меня? — набросилась она на Серода. — Вот. Поторопись. — Она сунула всё ещё влажную, но благословенно чистую одежду в руки Джейм. Рубашка, куртка, штаны — без сомнения Грешана — были по-прежнему очень велики, но по крайней мере манжеты были грубо подшиты. Вспомнив, Джейм порылась в кармане своей прежней куртки и выудила оттуда два шарфа, бросив один из них Руте.

Рута поймала его и удивлённо уставилась на мокрую чёрную ткань с тонко вышитой ею самой головой раторна. — Где ты его нашла?

— Засунутым до середины моего горла. — Джейм кое-как завязала свой шарф вокруг шеи. — Я потом объясню. Чёрт. Где моя кепка?

Слышно было, как наверху, Харн мечется в своих покоях. Вниз по ступенькам скатился страдальческий крик: — Где моя чёртова рубашка?

Рута настойчиво потянула Джейм за рукав. — Когти бога, он идёт. Бежим!

Слишком поздно. Они отпрянули назад, когда рослый рандон, спотыкаясь, миновал их, пытаясь взять себя в руки.

Джейм хотела последовать за ним, но Рута её остановила.

— Он собирается присоединиться к офицерам у главного входа. Нам же нужно войти вместе с нашим домом через задний. — Она яростно оглядывалась по сторонам. — Триединый, не дай нам заблудиться именно сейчас!

Джейм обратилась к своему слуге. — Серод…

— Ох, ну хорошо.

С мрачной любезностью он провёл их через мешанину залов к тёмной узкой лестнице, которая ныряла прямо вниз на пёрвый этаж, возникая в коротком слепом коридорчике между Старым Тентиром и казармами Рандир. Нарядные и серьёзные, проникнувшиеся торжественностью момента, отвечая властным призывам барабана и рога, кадеты стучали по дощатому покрытию проходя мимо открытого конца коридора, поворачивая сначала направо, а потом налево, в большой зал, гордо шагая к своему будущему.

— Коман, — С облегчением выдохнула Рута. — За ним Каинрон, Яран, а затем, Норф. Другие дома войдут через южную дверь. Мы вовремя.

Джейм ждала, недовольно возясь со своими свободными, влажными волосами, которые ниспадали гораздо ниже талии, подобно дождю чёрного, с проблесками синего, шёлка. Они были предметом её гордости, но что бы они не мешались, она обычно держала их под кепкой. То, что сейчас они были распущены и свободно свисали, заставляло её чувствовать себя растрёпанной и уязвимой.

— Позволь мне, — с раздражением сказал Серод, начиная расчёсывать этот могучий водопад своими ловкими пальцами. Затем он скрутил волосы в узел и скрепил ножом с тонким лезвием, почти шилом, извлечённым откуда-то из его одежды. — Честно, неужели ты не знаешь ни одного женского умения?

— Каинрон… Яран… — Отсчитывала Рута. — Вот и мы.

Появился Вант, выступая, почти с напыщенным видом, во главе кадетов Норф. Он яростно сверкнул глазами, когда Джейм в сопровождении Руты проскользнула на место перед ним. Его десятка нерешительно заколебалась и отступила назад, в то время как Шиповник вывела свой ухмыляющийся отряд вперёд. Если бы здесь были подходящие время и место, то возможно произошла бы серьёзная стычка, но они находились уже почти в дверях и барабанный бой настойчиво звал их внутрь.

Внутри, свет многочисленных факелов почти ослеплял. Джейм резко остановилась на пороге, на мгновение поверив, что зал горит, и чуть не опрокинув всех кто шёл за ней. Она продолжила движение, хотя её глаза ещё не привыкли к свету, и натолкнулась на заднюю шеренгу Яран, по которой пробежала рябь нервного смеха и она отбросила её назад. Вот наконец и её место, перед ярко горящим западным камином и под знаменем раторна, на одной линии с Тиммоном справа и главным десятником Яран слева. Весь её дом выстроился за ней. Барабаны на верхний галерее закончили своё выступление громовым салютом и на зал упала тишина.

В этой тишине был слышен только треск огня, унылый свист ветра через верхние окна и дыхание девяти с лишним сотен молодых новичков.

Напротив, у главного входа, тёмной массой стояли старшие рандоны. Свет огня мерцал на их серебряных воротниках и выхватывал обветренные, иногда перерезанные шрамами, линии их лиц. Несколько явно были хайборнами, меньше и тоньше сложенные, чем кендары, но они не требовали себе никаких привилегий. Здесь, как и в Общине Летописцев на Горе Албан, способности были важнее и крови и происхождения: по крайней мере треть из них была женщинами, больше, чем Джейм до сих пор видела в Тентире. Однако среди женщин не было ни одной хайборн.

Я первая, кто когда-либо пришла сюда? — удивилась она, вдруг глубоко благодарная, что не появилась здесь в вонючих тряпках своего дяди.