Торисен встал, сильно встревоженный. Он начал приглаживать рукой волосы, затем остановился, вспомнив, что она всё ещё влажная от крови Муллена. — Я не знаю. И я не знаю, почему это случилось в этот раз, разве что у Водопадов я принял на службу слишком много кендаров и просто не в состоянии удержать их всех.

Но в этом было что-то большее, чем просто это. Они все это чувствовали, без всякого понимания, что это такое, и ещё меньше представляя, что с этим делать.

Ха, парень. Я говорю тебе: ты слаб.

Торисен перевёл взгляд с Бурра на Рябину и обратно. После всего того, через что, почти за два десятилетия, они втроём прошли вместе друг с другом, каждый из них мог доверить другим свою жизнь, свою душу и свою честь. Но так должно было быть с каждым поклявшимся ему кендаром. Где тот изъян, та щель, через которую выскользнул этот человек?

Разве ты не бросил меня, твоего отца и лорда, на смерть? За это я умер, проклиная тебя. Неверный, клятвопреступник, и ты удивляешься, что твоё звание звучит лживо и твои люди оставляют тебя?

Слова эхом разнеслись по пустой оболочке его души и он по-прежнему не решался обернуться и ответить им. Мёртвые наблюдали, их суд висел над ним как лезвие Разящего Родню, проклятия для недостойного.

Я должен найти свой собственный путь, думал он, внушая себе твёрдость. Ради своего народа, если не ради самого себя. Прежние времена миновали, но не честь.

— Я клянусь вам, — сказал он, поворачиваясь вокруг своей оси, чтобы обращаться ко всем наблюдающим лицами, живым и мёртвым, — Я выясню, почему это случилось и я никогда не позволю этому произойти снова. Даю своё слово.

Через зал прошла дрожь, как будто до этого все в нём затаили дыхание.

— Что нам делать с этим человеком? — Спросила Рябина, Муллен всё ещё безвольно висел в её руках.

— Он заслуживает того, чтобы его помнили, как он и хотел. Предайте его тело погребальному костру, а его одежду отдайте ремесленникам, и пусть его знамя висит здесь вечно, среди равных.

Благородные слова, думал Торисен, наблюдая как Бурр и Рябина подбирали тело. С повреждённой рукой он не мог им помочь, но даже если бы они позволили, это не было его правом и местом. Муллен перешёл под заботу своего собственного народа. Во истину благородные слова, но вместе с их приглушённым эхом в этом месте мёртвых, они оставили гнетущее чувство в его сердце. Если он не сможет достойно их исполнить, то Третий Лик Бога, Разрушающий, найдет немного драгоценного милосердия для его души.

И ты тоже, подумал Торисен. Моя сестра. Моя Немезида.

На пороге щенок волвер откинула назад голову и завыла, в преддверье ночи.

6-32-й день лета

И таким образом, в Тентире начались тренировки рандонов.

После первого отборочного испытания в училище осталось приблизительно тысяча кадетов — всё ещё очень много, но ожидалось, что многие из них падут добычей осеннего отбора. Как и предполагалось, Каинроны лишились большинства своих кандидатов в первые же несколько дней, но с восемью самостоятельными сыновьями Лорда Калдана, добавившими поклявшихся им кендаров к его собственным, они всё ещё составляли большинство в училище. Вслед на ними по численности, следовали Ардет, Рандир и Брендан, во всех этих домах кендары были привязаны больше, чем к одному хайборну. Лорд Холлен маленького Даниора мог созвать только три десятки. Норфы созвали девять, у них немного не доставало до полной сотни.

По большей части, школьные будни следовали правилам, заложенным ещё в дни испытаний. На рассвете раздавался сигнал рога, иногда чуть пораньше, чтобы застать врасплох тех, кто всё ещё слишком сильно зависел от сна двара. Вслед за завтраком и построением, проводилось четыре двухчасовых урока — половина до ленча, половина после — затем свободное время и ужин. Вечера расходовались на учёбу, починку разных вещей или участие в других делах дома.

Иногда, после особенно тяжелого урока или из-за того, что у инструктора был особенно плохой день, десяткам приказывали повторять материал до глубокой ночи.

Частенько, в зависимости от времени года, кадетов вызывали для выполнения тысячи или около того рутинных забот, необходимых для нормального функционирования училища.

Каждый седьмой день они могли делать всё, что пожелают.

Хотя каждый дом ел и спал в своём собственном помещении, кадеты продолжали тренироваться вместе, две разные десятки одновременно, под руководством любого офицера или сарганта, который лучше всего подходил для их урока. Таким образом, училище надеялось выковать такие связи между домами, чтобы даже их лорды не могли эти связи легко разорвать. Неважно, будет ли эта хитрость работать или, в самом деле, вообще когда-нибудь работала, она была объектом бесконечной дискуссии среди офицеров.

К облегчению Джейм, большинство предметов началось с обзора базового материала — для исправления плохих привычек, сказали офицеры, и они нашло массу поводов для критики. Тем не менее, во многих дисциплинах у неё вообще не было никаких привычек и она была рада выучить всё, что могла, а также восстановить свои физические способности, которые изрядно притупились за зиму в Женских Залах. Это была тяжёлая работа, от которой болели мышцы, но она получала от неё удовольствие.

Положение в бараках Норф нравилась ей меньше.

Прежде всего, Вант почти не советовался с ней по вопросам управления её собственным домом. Он предположил, что она ничего не знает об этом, что было правдой, и продолжал вести дела так, как ему нравилось. В большинстве случаев, Джейм не могла оспорить его компетентность. Например, ей никогда не приходилось назначать кадетов в наряд для охраны дверей во внутренний общий коридор, когда они были открыты. Как и в любом другом доме, Норфы всегда могли получить доступ к любой половине своего первого этажа, поднявшись по лестнице на лестничную площадку второго этажа (которая располагалась прямо над коридором, а лестницы как бы перешагивали через него) и спустившись с другой стороны, но считалось грубостью закрывать казармы на день и явной враждебностью перекрывать сам коридор, хотя каждый дом мог закрыть большие ворота в обоих концах своей секции.

Другие домашние обязанности, включая готовку, чистку и обслуживание стола выполнялись по очереди. В отличие от Каинронов и Ардетов, у Норфов не было прислуги кендаров, их лорд не имел никаких свободных резервов. Всё что было нужно, кадеты делали сами.

Вдобавок была дисциплина дома.

Вант мог назначить отдельных кадетов или целые десятки для таких неприятных, но необходимых, повседневных хлопот как чистка конюшен Норф, избавление от глистов охотничьей стаи и прочистка колодца кухни, когда в нём, похоже, устроил резиденцию выводок угрей.

Эпизод с полировкой сапог стал первым из многих для десятки Джейм. Вант всегда находил к чему придраться у того или иного из них, например, когда Ёрим споткнулся о собственную ногу и отправил свою тарелку с супом более или менее в лицо Ванту (Джейм задумывалась об этом: Ёрим был неуклюжим, но он выбрал уж слишком хорошую цель) или когда Ниалл, заменивший Кеста, перебудил всю казарму своими криками во сне.

Её собственная десятка не хотела, чтобы Джейм принимала участие в наказаниях, заработанных этими промахами.

— Не ходите с нами, леди, — твердила Рута, пока десятка готовилась к тому, чтобы в течение всего свободного времени рыбачить в наводнённой лягушками уборной. — Он, конечно, устраивает это для Пятёрки, но также пытается зацепить и вас. Он полагает, что если придумает что-нибудь достаточно мерзкое, то вы сдадитесь и уйдёте. — Она засмеялась. — Он вас совсем не знает, не так ли?

Он знал её достаточно хорошо, чтобы загнать в угол, угрюмо думала Джейм, наблюдая как её десятка уходит. Неважно, шла она с ними или нет, следует ли ей без возражений подчиняться несправедливым наказаниям Ванта и выглядеть слабой, или пожаловаться и показаться обидчивой, или же использовать своё положение и сказать ему, чтобы он отстал от её десятки? Начинать карьеру главным десятником было тяжелее, чем (наверное) быть сотником с чётко определёнными полномочиями. Если бы она не пришла в Тентир как лордан, главной была бы Шиповник, а Вант вторым по полномочиям. Шиповник знала как управлять казармами. Джейм нет. Если это было ещё одним испытанием, чтобы посмотреть как каждый главный десятник будет управляться со своим домом, то она провалилась по полной программе.