Кест, подумала она. Этот кадет так ужасно страдал от боязни высоты во время их восхождения на башню Лорда Калдана, что даже Киндри не смог помочь ему.

Только Шиповник Железный Шип смотрела на неё с холодной отстранённостью, как будто наблюдая неудачную проделку шута.

— Итак, почему ты это сделала? — очень мягко спросила Рандир. В её голосе бежали холодные струи, быстрые и глубокие. — Ты думаешь эти оболтусы будут восхищаться твоим мастерством и храбростью? Тебе настолько нужно их одобрение? Ну и что ты хотела доказать и кому?

Кто-то сказал, — Глядите! — и когда они все посмотрели в указанном направлении, там была Рута, начавшая ползти по верёвке, рука за рукой, готовая сделать это или умереть, её лицо было белым и потным, глаза полузакрытыми.

Она преодолела половину пути, когда верёвка загудела и провисла. Глаза Руты мгновенно распахнулись. Парализованная страхом, она уставилась вниз на жёсткие камни тридцатью футами ниже.

Её товарищи сгрудились вдоль перил, позабыв о всякой дисциплине.

— Возвращайся назад! — кричали одни.

— Двигайся вперёд! — надрывались другие.

Внизу ревел Харн, — Где эти проклятые маты?

Верёвка снова просела. Она начала разлохмачиваться, жила за жилой, где-то в десяти футах от перил.

Шиповник рванулась вперёд, но Джейм остановила её. — Я знаю, у тебя голова хорошо приспособлена к высоте, но ты весишь в половину больше меня.

Когда она перебросила ногу через перила, Рандир ухватила её за руку. — Оставайся здесь, — прошипела она. — Разве ты уже не причинила достаточно вреда?

Джейм вырвала руку из её хватки. Её охватила чёрная ярость, заставившая всех отшатнуться. — Никогда. Не касайся. Меня. Снова.

Она хотела удержать свой гнев, разжечь его всеми неприятностями прошедших трёх дней в настоящую вспышку берсерка, которая могла вернуть ей всю ту силу, которую другие пытались отобрать. Однако, больше всего она сейчас нуждалась в самоконтроле. С ужасающем усилием она восстановила его. Мгновение на оценку расстояния и она опять над пустотой.

Вот и ослабленный участок верёвки, между её руками. Наружные жилы уже порвались и смотрели в разные стороны, а внутренние были надрезаны. Со стороны, если не проводить тщательного осмотра, верёвка казалась вполне надёжной, и так и оказалось при её незначительном весе. Раскачиваясь на руках, она добралась до того места, где беспомощно повисла Рута.

— Рута, двигайся.

— Не могу — ответила кадет, сквозь плотно стиснутые зубы.

— Ты должна. Ещё немного. Сделай это.

С всхлипом, Рута разжала пальцы одной руки, передвинула её вперёд и снова сжала.

— Ещё раз. Хорошая девочка. Ещё раз.

Верёвка разлохмачивалась. Джейм усилила свою хватку и, рванувшись вперёд, обвила ногами тело Руты. Они качнулись вниз стремительным движением, от которого замирало сердце, и полетели вперёд к дальней стенке прямо в пухлую массу знамени Каинрона. Как Джейм и надеялась, оно прекрасно сыграло роль амортизатора удара, выпустив при этом волну пыли. Она позволила верёвке выскользнуть из своих перчаток. Они стукнулись об пол несколько сильнее, чем хотелось, и ей опять досталось по уже больному заду, но это было мелочью по сравнению с тем, что бы случилось, если бы Рута не смогла потихоньку сместиться на эти несколько последних жизненно важных футов.

— Ёу, — сказала Джейм, переводя дыхание.

Потрясённая кадет сглотнула, повернулась и бросилась на руки Джейм, заливаясь слезами. Джейм поддержала её, смущенная и тронутая. Она посмотрела наверх и увидела стоящего над ними Шета Острого Языка.

— Всё в порядке, дети?

— Да, ран, — ответила она за обоих. — Дайте нам минутку.

Остальные кадеты гурьбой спустились по лестнице и замерли осторожной толпой, заметив Коменданта.

— Возвращайтесь в свои казармы и отдохните, — обратился он к обоим отрядам. — Вы повторите это испытание позже в этом году, а сейчас будем считать, что вы его условно прошли. Ваше последнее испытание будет сегодня после обеда.

В зал вернулся Харн, тащивший громадный, на весь пол, мат. Увидев, что все уже в безопасности, он задыхаясь бросил его. — Он был увязан в тюк в боковой комнате. И почему верёвка висела на высоте трёх этажей, вместо обычных двух? Что здесь, во имя Порога, происходит? Эй, ты!

Он двинулся вперёд к Рандир, которая гораздо медленнее кадетов спускалась по лестнице в зал. Комендант неспешно направился в их сторону.

— Отведи отряды в их расположение, — сказала Джейм Шиповник. — Я скоро буду.

Большая Южанка одарила её непонятным взглядом и коротким кивком.

Джейм застыла в нерешительности, наблюдая за тремя высшими офицерами. Двое из них были обессмерчены в легендах и песнях, величайшие рандоны своего поколения. Кто она такая, чтобы вмешиваться? Тем не менее она осталась, поскольку Харн Удав был старейшим другом её брата и, кроме того, берсерком с плохим, по общему мнению, самоконтролем. Она могла легко догадаться, что именно говорит ему Искусительница Рандир, что выходит из-за её острых, острых зубов, скрытое мягким голосом:

— Отдайтесь своей ярости. Позвольте ей поглотить себя. Станьте зверем, которым вы и являетесь…

А Комендант просто стоял и наблюдал, как и тогда, когда Тори победил Ардета в борьбе за управление самой душой Кенцирата.

— Ты говоришь, что зал был уже подготовлен, когда ты пришла в него. — Харн угрожающе надвигался на меньшую женщину, сжимая с обоих боков свои большие кулаки. — Ты говоришь, что верёвка казалась полностью надёжной. Но ты знаешь, что мы не перевешивали её в этот раз выше, и тем более без всяких мер безопасности. И при этом в деревянном полу торчат заранее приготовленные стрелы, как будто кто-то собрался устроить здесь испытания лучников! Во что, черт возьми, вы, Рандиры, здесь играете?

— Давай. Сдайся ярости.

Харн дёрнулся. На его шее вздулись вены, а в глазах лопнули сосуды, делая их красными. Шет отступил на шаг назад, как будто в поисках лучшего вида. Женщина Рандир улыбалась.

Это было недопустимо.

Джейм проскользнула между норфским кендаром и Рандир. — Ран Харн, — сказала она, повышая голос и поднимая руки, чтобы остановить его. Он грубо схватил её за запястья. Кости в них прижались друг к другу. И хайборна и кендара можно было назвать берсерками, но первая была более спокойной и взвешенной. Кендар вроде Харна мог отрывать противнику конечность за конечностью и только потом осознать, что натворил.

— Харн, — повторила она громче, стараясь не морщиться, — Черныш верит тебе.

Он наконец посмотрел вниз на неё, моргая налитыми кровью глазами, затем оттолкнул и спотыкаясь вышел из зала.

Джейм наблюдала, как он уходит, потирая синяки на запястьях.

— Если он всё же сорвётся, — тихо сказал за ней Комендант, — лучше, чтобы это произошло среди его сверстников, способных себя защитить, чем среди его студентов, которые на это неспособны. За исключением, возможно, тебя. — Она повернулась и обнаружила, что он внимательно её изучает. — Я ещё не вполне в тебе разобрался, дитя.

— Да, ран. Не только вы, но и я.

Он улыбнулся и внезапно щёлкнул её по подбородку своим небрежным пальцем. — Несомненно, в конечном счёте мы оба добьёмся успеха. — С этим, он неспешно пошёл прочь, его белый шарф, был последней чертой, растаявшей в тенях Старого Тентира.

Джейм повернулась лицом к лицу к Рандир. Она вложила всю свою оставшуюся силу в свой голос, эхом разносящийся по пустому пространству — Верёвки и стрелы, колючки и подрезанные луки… что бы не происходило, ран, это касается только вашей драгоценной Ведьмы Глуши и меня. Не впутываете в это моих друзей.

Рандир приподняла бровь. — Ты обвиняешь нас? Почему нам следует желать тебе провала больше, чем, о-о, скажем дюжина других? Тебе здесь не место, девчонка. Одно твоё присутствие здесь позорит честь всех рандонов, живых и мёртвых, справедливо поднимая вопрос о здравомыслии твоего брата, который прислал тебя сюда. У меня тоже есть причина желать тебе зла, тем более, что для тебя эта причина столь незначительна, что ты её даже не помнишь. И кто эти твои драгоценные друзья? Если они действительно существуют, в чём я глубоко сомневаюсь, покажи их мне, чтобы мы могли пометить их. В Тентире не место дуракам.