— Против рекламы я не возражал бы, — грустно произнес Лабушкин. — И контактов со следствием я не боюсь. Ведь у меня на руках договор, в котором клиент обязуется не использовать наше алиби в преступных целях. А измена мужу или жене — не преступление.

— Тогда чего же вы боитесь?

— Мести одного очень серьезного человека, — тихо проговорил директор «Армады». — Настолько серьезного, что я сейчас не только за агентство, но и за свою жизнь цента не поставлю. Меня может спасти только одно.

— Что же? — терпеливо спросил Пирогов.

— Доказательство того, что наш клиент не виновен.

Пирогов потер переносицу и допил свое пиво. Потом поднялся и некоторое время задумчиво стоял у стойки, пока жена Васильича наливала ему новую порцию.

— Виталий, почему вы обратились ко мне? — спросил он, вернувшись к столу и внимательно глядя на Лабушкина. — С какой стати вы решили, что я возьмусь фабриковать доказательства невиновности вашего клиента?

— И в мыслях не было! — воскликнул Лабушкин, прижимая ладонь к груди.

— Тогда я вас не понимаю, — Игорь поднял брови. — Может, вы расскажете, наконец, что совершил ваш клиент?

— Я не знаю, что он совершил, — Лабушкин поморщился. — Может быть, и ничего. Но на его жену совершено покушение. Клиент клянется, что это не он… Я склонен ему верить, но, если честно, дело мутное.

— А серьезный человек, мести которого вы боитесь, это кто?

— Отец жены клиента, — был ответ.

Игорь присвистнул и покачал головой. Он не хотел выглядеть неблагодарной свиньей перед директором «Армады», однажды оказавшим ему серьезную услугу. Но влезать в дело, где замешан какой-то крутой папа…

— Я ничего не могу обещать, Виталий, — сказал он с сочувствием. — Для того, чтобы доказать невиновность вашего клиента, надо найти настоящего преступника. Но мы с вами профессионалы и знаем, что это не всегда возможно. К тому же, не исключено, что преступник как раз и есть ваш клиент… Кто ведет дело, знаете?

В глазах Лабушкина мелькнуло нечто, похожее на надежду.

— Я, собственно, потому к вам и обратился… Делом занимается ваш друг. Андрей Евгеньевич Мелешко.

«А ты, оказывается, парень непростой!» — подумал Пирогов и залпом осушил пол-литровую кружку.

Даниил Чагин сидел в кабинете босса, и взгляд его был сосредоточенным и напряженным. Ему предстояло донести до Султанова информацию, которую собрали сотрудники службы безопасности «Конкистадора». Последствия могли быть непредсказуемыми. Кроме того, Чагин имел и другие, собственные основания для беспокойства, о которых он пока не собирался сообщать Султанову… «Пока» было напрямую связано с состоянием Ирины: если сознание вернется к ней, она сможет все объяснить отцу. Но если нет… О таком варианте событий Чагин старался не думать. Он знал, что босс в гневе страшен.

— Что же ты молчишь? — спросил Султанов, сузив и без того узкие глаза.

— Сведения, которые нам удалось собрать, — быстро проговорил Чагин, — требуют проверки. Я не берусь давать им оценку.

— Этого от тебя и не требуется, — сказал босс. — Меня интересуют только факты.

— Ваш зять, — сказал Чагин и поставил в реплике точку.

— Продолжай, — приказал Султанов.

— Он не ездил в Кондопогу.

Султанов кивнул, словно не услышал ничего для себя нового.

— Его видели в городе вечером двадцать восьмого…

— Кто видел? — резко спросил «ювелирный король».

— Капитан милиции Душин из управления Барсукова.

— Что это, счастливый случай? — задумчиво произнес Султанов.

Чагин не понял, как реагировать, и счел за лучшее промолчать.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался Султанов.

— Да. Виктория Веденеева в этот день также была здесь.

В кабинете повисло молчание. То, что до свадьбы с Ириной Краснов был любовником Виктории, ни для кого в «Конкистадоре» секрета не составляло.

— Дальше, — сказал Султанов.

— В городе функционирует частное сыскное агентство «Армада». Оно оказывает гражданам особого рода услуги. Их основной профиль — согласованное алиби.

— Кто обращался в агентство — он или она?

— Он.

— Где он сейчас?

— В больнице, — ответил начальник службы безопасности. — Он проводит там почти все время.

— Она?

— Двадцать девятого улетела в Лондон.

Султанов побарабанил пальцами по столу.

— Как продвигается следствие? — спросил он. — Что делают люди Барсукова?

— Отрабатывают версию ограбления, — отрапортовал Чагин.

— Ограбления? — Босс посмотрел на него с удивлением. — Разве из квартиры что-то пропало?

— Краснов утверждает, что нет, но они хотят в этом убедиться, — Чагин позволил себе пожать плечами.

Султанов поднялся из-за стола и, подойдя к окну, задумался. А потом не оборачиваясь сказал:

— Привези мне его.

В ту ночь она видела сны один другого ужаснее. То ей снилась большая стеклянная витрина, в которой сидели ее школьные учителя. Они проверяли тетради, время от времени поднимали седые головы и, заметив Калерию, грозили ей пальцем. То снились маленькие кошки, размером с кильку, которые бегали по комнате и норовили напрыгнуть на Калерию. То ее первый муж Михаил забирался на кухонный стол и танцевал на нем в непотребном виде чечетку. А у окна сидел второй ее муж, похожий почему-то на Деда Мороза, и отбивал Михаилу такт. Потом ей снились драгоценные камни, рассыпанные по комнате, а она их собирала и все никак не могла отыскать среди них рубин, принадлежащий Ирине. Она знала, что он где-то здесь, но он был живой и прятался от Калерии. Потом хлопали какие-то двери, колыхались от сквозняка занавески, бегали незнакомые люди и кричали друг на друга и на нее.

Она знала, что спит, но не могла проснуться. Ей казалось, что она вот-вот проснется, но один сон сменялся другим, и проснуться не получалось. Потом ей приснилось, что по комнате кто-то ходит. И она чувствовала, что этот человек очень опасен, что он даже может ее убить…

От кошмара Калерию избавил назойливый телефонный звонок. Вскакивая и подбегая к телефону, она вспомнила все, что произошло вчера… С бешено колотящимся сердцем она сняла трубку, готовясь услышать возмущенный голос Ирины… И едва не потеряла сознание от счастья, когда в трубке дивной музыкой зазвучал баритон Лаптева.

— Я, наверное, разбудил тебя, — сказал возлюбленный. — Извини, пожалуйста, но дело срочное. Вчера поздно вечером до меня дозвонился Сергеев. Он пригласил меня на пробы. Сегодня. А мне бы очень хотелось получить у него роль. Он собирается снимать сериал, причем не без элементов творчества. В общем, он сказал: там есть, что делать артисту…

То, что он так говорил с ней, даже то, что он вообще с ней говорил, было настоящим чудом!.. Калерия подумала, что это очередной сон. Она растерянно огляделась, потом ущипнула себя за колено… И сделала вывод, что голос в трубке — реальность.

— Я рада за тебя, — настороженно произнесла она. — Сергеев — хороший режиссер. Надеюсь, в этом фильме ты снова поразишь зрителей своим талантом.

— Хотелось бы… — Ей было слышно, что Лаптев вздохнул. — Но без твоей помощи мне не обойтись.

— Без моей помощи? — совсем растерялась она. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду твои профессиональные навыки, — сообщил он.

— Ах вот оно что, — протянула Калерия, несколько разочарованная тем, что все объяснялось так просто. — Неужели на студии нет хороших гримеров?

— Хорошие есть. Но таких как ты — нет!

Даже в лучшие времена Лаптев не баловал ее комплиментами. Она почувствовала, как у нее внутри все запело.

— Значит, ты хочешь, чтобы я тебя загримировала?

— Ты быстро схватываешь, — засмеялся он. — Помнишь, ты меня гримировала под Джорджа Клуни? Еще ресницы завивала…

— Конечно, помню!..

В начале знакомства, когда она только пыталась обратить на себя внимание Лаптева, кто-то сказал ей, что его кумир — этот знаменитый американский актер. В тот вечер она особенно внимательно смотрела по телевизору сериал «Скорая помощь». А на следующий день решила сделать возлюбленному сюрприз…