— Вроде, Орбин должен знать.
Томэ взглянул на лежащего без сознания бойца.
— Очень хорошо. Даже замечательно.
— Не, я офигиваю с этого народа. Я думала, они нас насиловать ломятся, а эти козлы даже не знаю куда завалились.
— Это кто там голос подает?!
Томэ сдернул со стены светильник и навел его в темноту. Оранжевый язычок пламени высветил высокую девицу, закутанную в длинный халат, за ней чернели еще какие-то силуэты, но их было уже не разглядеть.
— Уточняю вопрос — какая тут рядом большая улица? — для того чтобы надежней привлечь внимание Томэ махнул плеткой.
— Спокойно, рыжик, и не такое видала. Думаешь, кафтан с узором напялил, страшней всех стал? Я тебе не ходячая карта. Знаю только, что эта халупа зовется благотворительное заведение госпожи Одетты. Слышал про такое?
Томэ не слышал и что характерно, слышать не хотел. Свое нынешнее местоположение он представлял очень примерно.
— Второй выход есть?
Девица махнула рукой вдоль уцелевшего ряда кроватей. Томэ посмотрел в указанную сторону. Теперь он видел, что оказался в длинном бараке, два светильника мерцающих у противоположной стены намекали на дверь.
— Там тоже заперто, — подсказала девица.
Из темноты донесся грохот, в мерцающем свете мелькнула невысокая фигура в дружинном кафтане.
— Уже нет, — сухо сказал Томэ. — Охрана там есть?
— Только Сахат, пьянь старая. Вечно как нажрется…
Томэ не дослушав махнул рукой дружинникам, чтобы те оставались на месте, и побежал через барак. Распахнув покосившуюся дверь, он ворвался в маленькую каморку. В ее углу обнаружился краснолицый толстяк, с грушевидной головой покрытой белесыми волосами. Он стоял на коленях в луже натекший из разбитого кувшина. Томэ не мог решить, объясняется ли помидорный цвет его физиономии неумеренным потреблением содержимого кувшина, или тем, что стоявший над толстяком Вильд методично затягивал у него на шее сооруженную из плетки удавку. По зрелом размышлении он пришел к выводу, что, скорее всего, играют роль оба обстоятельства.
— Да-да, Вильд, не отвлекайся. Мы ведь никуда не торопимся.
— Эта сволочь за сигнальный амулет схватился, надо же ему было проснуться, когда я дверь ломал.
— Как это некрасиво с его стороны. Но все-таки, Вильд, я бы попросил тебя вспомнить о деле. Вильд ты слышишь меня?
Маленький дружинник посмотрел на Томэ и зашипел как рассерженный кот.
— Прости, ты не мог бы разжимать зубы, когда говоришь? А то я тебя не очень понимаю.
Вильд сверкнул глазами и швырнул сторожа лицом на пол. Томэ решил пока остановиться на этом. Он подошел к двери в противоположной стене каморки. Из замка торчал ключ. Томэ открыл замок и выглянул наружу. За дверью обнаружился небольшой темный двор. Тлеющий в его центре костер освещал ворота закрытые толстым засовом. В стороне, за оградой темнело черепичная крыша с характерным силуэтом. Теперь Томэ знал, что в двух шагах от улицы Сломанной подковы. Там можно будет оторваться от любой погони.
— Вильд, за мной!
Дружинник заворчал, но последовал за командиром. Томэ подбежал к баррикаде. Снаружи по-прежнему стояла подозрительная тишина, зато внутри ее с избытком компенсировали ругань. Перевес в словесной баталии был на стороне хозяев. Девицы, как Томэ теперь видел, по большей части совсем молоденькие, со всех сторон наседали на огрызающихся дружинников.
— Командир, — простонал Орбин, — эти стервы совсем уже страх потеряли.
— Как не стыдно, каждый благороднорожденный должен иметь подход к дамам. Ты позоришь наше сословие, — Томэ подошел вплотную и хлопнул бойца по плечу. — Как сам?
— Драться смогу, — поморщился дружинник, — у меня теперь к этим уродам в красном большой счет.
— Понятно, а что с Зараком?
Орбин подвел его к сидящему у стены дружиннику. Даже в полумраке было видно, что Зарак страшно бледен, его губы постоянно двигались, будто боец напевал какую-то беззвучную мелодию, по телу то и дело пробегала дрожь похожая на судороги. Удар шоковым жезлом не шутка, по второму разу его на своей шкуре не хотят испытать даже полные психи.
— Так, пришло время попрощаться с этим домом, — объявил Томэ, перекрыв галдеж. — Я разведал дорогу, дойдем без проблем. Марис, Вильд, хватайте Зарака.
— Значит теперь я долбанный санитар? — осведомился Вильд.
Томэ поймал жилистое запястье бойца.
— Следи за языком, гаденыш, пока ты служишь в моем десятке, будешь тем, кем я скажу. Между прочим, помощь раненному товарищу, почетная обязанность. И кстати, если он по дороге сдохнет, я буду знать кто виноват.
Вильд высвободился и неохотно приближается к Зараку, Томэ прищурившись смотрел ему вслед. Как же это он запустил проблему? До сегодняшнего дня Вильд вроде такого себе не позволял… Или позволял, но просто не так явно? И он не обратил внимания…
— Все готовы?! — крикнул он. — Тогда двинулись!
Слова Томэ не успели затихнуть, как заваленная дверь загудела от удара. Баррикада сдвинулась и зашаталась.
— Твою мать, — выдохнул Дарен, — похоже, у них там таран.
Баррикада снова содрогнулась. Еще три-четыре удара, — понял Томэ. Больше не простоит. Они даже из барака выбежать не успеют…
Томэ поднял с пола светильник который там раньше оставил и прыгнул к перекрывающим вход койкам.
— Эй, ты чего задумал?! — взвизгнула из темноты давешняя девица.
Томэ ухватился за ткань, обтягивающую жесткий тюфяк и рывком ее разорвал. Обнажилась серая, слежавшаяся набивка. Он разворошил ее пальцами и одновременно ударил светильником по стойки кровати. Мутное стекло разлетелось вдребезги. Томэ поднес оранжевый огонек к набивке, и та вспыхнула, будто пропитанная маслом. Он едва успел отдернуть руку.
— Еще огня сюда! Матрасов! Быстро!
Дружинники кинулись выполнять команду, сшибая по дороге обитательниц барака. Таран не успел ударить тритий раз, как баррикада превратилась в огромный костер.
— Ублюдки, — заорали ему в ухо, — вы же нас тут живьем спалите.
— В дружине служат только благороднорожденные, — поправил нервную девицу Томэ. — Никаких ублюдков.
— Мы ж это ни за что не потушим — прокашлял кто-то из темноты.
— Я тебе потушу! — Томэ отвернулся от костра. — Ребята, убираемся отсюда. А этих куриц гоните впереди, нечего им тут пожарников разыгрывать.
Подгонятть дружинников не пришлось, они разом ринулись к безопасному выходу. Обитательницы барака бежали впереди, как зайцы, удирающие от гончих. Пламя у входа уже лизало стены и захватывало стоящие койки. Очередной удар сорвал дверь с петель. Порыв ветра вздул пламя до потолка. С улицы раздались перепуганные крики. Томэ злорадно усмехнулся.
— Зараза, как глаза-то ест, — простонал впереди Айгур.
— Замотайте морды какими найдете тряпками! — крикнул Томэ. — И к полу пригнитесь, дым по верху идет. А самое главное — не стойте на месте. Двигайтесь! Остановился — умер!
Отряд пронесся через барак, бежавший в хвосте Томэ, последним перешагнул через порог каморки. Он сплюнул черной от сажи слюной и с наслаждением вдохнул ночной воздух. Ворота уже были распахнуты, брус засова валялся на земле. Похоже, обитательницы барака посчитали за лучшее убраться как можно дальше от своих непрошеных гостей.
Томэ отбежал от барака и обернулся. Над той стороны крыши, что была обращена к улице, уже поднимались языки пламени.
— Хорошо, горит, — пробормотал Дарен.
— Ага, давно я ничего не поджигал, но видно мастерство еще при мне. А теперь убираемся отсюда, пока лирийцы не нашли обходной путь!
Отряд кинулся к воротам, но не пробежал и половины пути, как двор залил ослепительный свет.
— С вами говорит Схола Столицы, — прогремел с неба хриплый голос, — немедленно остановитесь и бросьте оружие. Любое сопротивление будет немедленно подавлено.
Томэ выругался и, прикрыв глаза ладонью, задрал голову. В небе чернел силуэт "черепахи", основного рабочего корабля Схолы.
— Видно вылетели, как только поймали сигнал, — пробормотал Вильд.
