В главе 18, как и в главе 7, напоминается о примитивных нормах первобытной древности. Здесь говорится о легендарных мудрецах и правителях, будто бы предшествовавших Яо, Шуню и Юю (Фу Си, Хуан-ди, Шэнь-нун), и утверждается, что порядок достигается лишь после победы над собственным народом. Напоминается о том, что в основе упорядочения общества лежат законы, которые ограждают людей от проступков, что законы и наказания должны быть суровыми, только это обеспечит порядок, а гуманности и справедливости недостаточно. Нужны именно законы. Закон и порядок, как подчеркивается в главе 19, требуют учета и контроля, переписи и четкости. Имеющие высокие ранги получают соответствующее вознаграждение, включая право на зависимых от них и обслуживающих их людей. В войсках воины организуются в отделения-пятки, причем за жизнь каждого отвечают четверо его товарищей. Пятки объединяются в сотни во главе с сотскими, сотни — в формирования по 500 воинов. Упоминается об участии в организации войска и ведении войны уездных и иных начальников. Подробно рассказывается, кто из воинов и военачальников получает награду и какая награда полагается за определенное количество отрубленных голов противника. Говорится и о наказаниях, от понижения в ранге вплоть до смертной казни.

Глава 20, одна из наиболее интересных в книге, начинается с очередного упоминания о том, что, когда народ слаб, государство сильно и наоборот. Нужно научиться умело использовать людей, сделать их довольными жизнью, активно поощрять за успехи в земледелии. Все должны ценить ранги и должности, соблюдать закон и порядок. В этой главе речь идет также и о том, что торговля и управление, как и земледелие, — важные функции государства. Нужно, опираясь на них, проводить политику, которая не нравится народу и ослабляет его. Тогда будут сильны государство и армия.

Глава 22 снова напоминает о том, что главное — война и земледелие, а глава 23 ставит вопрос о правителе и аппарате власти. Здесь рассказывается о пяти ведомствах с особыми функциями у каждого (конкретно они не названы) и об обязанности чиновников честно делать свое дело. Снова идет речь о приоритете войны и сельскохозяйственных занятий и осуждаются те, кто пытается извлечь выгоду для себя. В главе 24 говорится о необходимости борьбы с коррупцией в чиновничьей среде, о контроле над аппаратом администрации и подчеркивается, что в этот аппарат не стоит привлекать талантливых и умных. Дается понять, что куда лучше усердные служаки и усредненные исправные исполнители.

Глава 25 ставит вопрос об уважении к закону, об ограничении произвола чиновников, которые обязаны не покрывать друг друга, а строго блюсти букву закона. В последней, 26-й главе речь идет о смертной казни для тех, кто хоть на йоту отступит от буквы закона. Чиновники обязаны регулярно разъяснять законы людям. Один экземпляр всех законов должен храниться во дворце, что называется, за семью печатями. В стране надлежит создать специальное ведомство цензоров-прокуроров юйши, руководитель которого вместе с двумя другими высшими чиновниками, стоящими на страже закона, обязан доводить основные его требования до остальных чиновников. Все имеют право обращаться к высшим хранителям закона за необходимыми разъяснениями. Законы должны быть написаны простым языком и доступны для всех.

Рассматривая основное содержание книги, приходишь к выводу, что она является не только ценным пособием для изучения основных принципов жесткого легизма Шан Яна, но и развернутым изложением сути его реформ, описанных Сыма Цянем.

Система идей Шан Яна несет на себе следы раннего легизма Ли Куя и У Ци с их повышенным вниманием к земледелию и военному делу. В меньшей степени она связана с авторитаризмом Шэнь Бу-хая, мягкий легизм которого явно не вписывался в те нормы, которые были характерны для жесткого легизма вэйского Яна. Зато эта система очень гармонично сочетается с теми реформами, которые, по свидетельству Сыма Цяня, он провел в царстве Цинь. Достаточно обратить внимание на сознательное ослабление народа в форме почти насильственной нуклеаризации семей, урегулирование системы налогообложения и повинностей, ограничение роли знати, выдвижение на передний план земледелия в ущерб не столько ремеслу и торговле, сколько деятельности интеллектуалов, в основном конфуцианцев, так ненавистных реформатору «паразитов», которые мало того что не занимаются чем-либо полезным, т. е. земледелием и воинским делом, но еще и активно проповедуют идеи, едва ли не прямо противоположные тому, что были по душе вэйскому Яну.

Созданная Яном система рангов строго иерархизировала всю социальную систему и превратила общество в нечто вроде гигантской казармы. В рамках этой казармы продвижение вверх допускалось за заслуги прежде всего в военном деле, причем это касалось всех, от рядовых воинов до высшей знати. Знати и чиновникам было строго запрещено заниматься личными делами и преследовать корыстные цели, причем за нарушение соответствующих запретов, да и всех остальных выпущенных в большом количестве указов, воспринимавшихся в качестве некоего свода законов, следовали суровые наказания даже в случае небольших проступков. Сознательно активизировалась система взаимной слежки и доносов, причем доносчики щедро вознаграждались, а недонесшие строго наказывались.

Разумеется, в скудный перечень реформ, по Сыма Цяню, не вошло многое из того, что было рекомендовано в книге. Однако все они, как о том уже упоминалось, гармонично вписывались в систему реформ и стояли рядом с теми, что были зафиксированы великим ханьским историком. Это касается и призыва активно осваивать пустующие земли. По мнению Сыма Цяня, опиравшегося на утопическую теорию Мэн-цзы о так называемых «колодезных полях» — цзин-тянь, размежевание пустующих земель следует осуществлять иначе, чем прежде. Прямое отношение к упомянутым Сыма Цянем воинским реформам имеет и детальное описание того, как система вознаграждения за воинские заслуги влияет на укрепление циньской армии, делая ее воинственной и всепобеждающей.

Каким был реформатор, чего он хотел и как добивался желаемого? Кто был его союзником и с кем он боролся? Чего в конечном счете добился? Такие и близкие к ним вопросы составляют в конечном счете базу для оценки развитого древнекитайского легизма, сыгравшего в объединении Поднебесной колоссальную роль.

Шан Ян как мыслитель в принципе не слишком отличался от его великих предшественников. Высшей целью его деятельности было создание упорядоченного общества и сильного государства. Правда, методы его коренным образом отличались от тех, какие выдвигались прежде. Как и все другие великие мыслители, с произведениями которых он был неплохо знаком, вэйский Ян был достаточно оригинален в своих взглядах, но в то же время продолжал отдавать дань традиции и даже пытался подкрепить ею свои нововведения. Как и у них, его интересы строго ограничивались проблемами экономики, политики и социально-семейных отношений. Говорить о совпадениях в принципах можно много, но существеннее обратить внимание на различия.

Прежде всего Шан Ян впервые в истории Китая открыто провозгласил, что простой народ — это быдло, чем он глупей и слабей, тем легче им управлять. Мало того, в слабости и расчлененности людей, в разрыве веками создававшихся крепких социально-семейных связей таится сила аппарата власти. Слабых и глупых легче не только запугать, но и одурачить, заставить поверить власти и быть преданными ей, даже боготворить ее. Подобная политика и соответствующая ей система взглядов, нечто предельно циничное и бесчеловечное, обеспечивали успех и потому оказывались весьма практичными. Обманутые и убаюканные скромными подачками и социальной демагогией, люди не возражали, во всяком случае сколько-нибудь социально активно, против такой политики, а с отдельными ее аспектами были даже полностью согласны, что и создавало эффект доверия и поддержки. Поддержка оборачивалась определенными достижениями как во внутренней политике (освоение пустующих земель и резкий рост сельскохозяйственной продукции в Цинь), так и во внешней (успехи циньского воинства), что и было конечной целью реформатора.