— Это не стало разочарованием для твоего отца? — спросила она, сравнивая его прошлое со своим и думая, насколько же лучше иметь в жизни такую легкую травму, как отсутствие склонности к хирургии, нежели носить в душе такую тяжесть, какую носила она.

— Без всякого сомнения. Но он стоически это перенес. Я занимался плаванием и получал в школе вполне приличные оценки. Он спокойно отнесся к моему желанию стать юристом. Он считал, что это вполне достойная и уважаемая профессия. — Ричард помолчал, глаза его увлажнились. — Он умер два года назад, мать после его смерти переехала во Флориду. Еще у меня есть брат в Пасадине, который работает хирургом. Вот, пожалуй, и все.

— Расскажи мне о своем сыне. Кажется, его зовут Грег, да?

— Занимается серфингом. Отрастил себе такие волосы, что стал похож на девчонку, однако отношения у нас просто прекрасные, он бывает у меня несколько раз в неделю. Может, со временем он и совсем переедет ко мне. Кто знает. Он хороший парень.

Они сидели тесно прижавшись друг к другу и глядели на огонь в камине. Он встал и взял ее за руку.

— Я хочу, чтобы мы пошли в спальню, мне страшно хочется тебя приласкать. Я не буду принуждать тебя к сексу, я просто обниму тебя и приласкаю.

В спальне Лили сбросила на пол халат, сняла одежду, сложила ее на стул и скользнула под одеяло. Они обнялись, тесно прижавшись друг к другу обнаженными телами, не говоря ни слова. Ей было так хорошо чувствовать тепло его тела и прикосновение его сильных рук, что хотелось остаться здесь навеки.

Через некоторое время она ощутила легкие ласковые прикосновения кончиков его пальцев. Вот его руки уже у нее между ног, движения при этом очень нежные и ласковые, он едва касался ее тела. Она решительно отбросила его руку.

— Не делай этого, Ричард, — сказала она.

Тяжело дыша, он начал ласкать ее грудь. Вскочив с кровати, она подобрала с пола халат, набросила его себе на плечи, прикрыв грудь, и прижалась спиной к стене.

— Лили! — Он сел. — Что-то не так?

Она тяжело дышала, грудь ее вздымалась, она не могла вымолвить ни слова. Тело ее стало холодным и влажным.

Он встал, подошел к ней и обвил ее руками.

— Нет. — Она оттолкнула его обеими руками. — Прости меня.

Его плечи ссутулились, он сел на край кровати, опустив голову на руки.

— Это моя вина, — проговорил он. — Я просто хотел тебя приласкать, но зашел слишком далеко.

Лили надела халат и туго стянула пояс. Она вышла из спальни и направилась в гостиную. Ричард, надев брюки, последовал за ней. Она села на диван, поджав под себя ноги, и пристально глядела в огонь. Он сел рядом, положил ей руку на плечо и нежно повернул ее лицом к себе.

— Я не прав. Это было похоже на принуждение. Прости меня.

Она посмотрела ему в глаза.

— Мне нечего тебе прощать.

— Лили, я могу подождать. Ты меня слышишь? Я могу ждать. Сколько бы времени тебе ни понадобилось, я буду ждать. Я хочу, чтобы у нас все было, как в первый раз.

— Скорее всего, у нас никогда не будет так, как в первый раз. — Когда она произнесла эти слова, по ее щекам потекли слезы.

Он нежно взял ее за голову и прижал к своему плечу.

— У нас все будет, Лили. Мы наконец нашли друг друга, когда прошла добрая половина жизни. В наших отношениях было что-то чудесное, и это не относится к сексу, это выше его. Просто я поторопился. Я должен был тебя понимать.

— Ты ведь меня совсем не знаешь.

— Я достаточно тебя знаю, чтобы жениться на тебе. Я хочу этого. Я рядом с тобою уже много лет. Наверное, я был влюблен в тебя все эти годы.

Она оттолкнула его, встала, подошла к камину и, отвернувшись от Ричарда, стала смотреть, как пляшут маленькие язычки пламени.

— Ты понимаешь, что такое женщина с сексуальными расстройствами?

— Конечно, понимаю. Но у тебя нет сексуальных расстройств. Вот моя жена вполне подходит под это определение, ты же совершенно нормальная женщина с нормальными желаниями. Просто ты пострадала от изнасилования, а я слишком поспешил. Вот и все.

Она обернулась и посмотрела ему в глаза.

— Возможно, это нечто большее, чем изнасилование, Ричард.

Внутренний голос уже не говорил в ней, он кричал. Скажи ему сейчас все. Он не такой слабак, как Джон. Скажи ему. Но слова были накрепко заперты внутри, а ключи утеряны.

— Что ты пытаешься мне сказать? Скажи мне только одно. Я тебе нужен?

— Да.

— Это самое главное. Я женюсь на тебе. Ты будешь счастлива так, как никогда в своей жизни.

Если бы она была в состоянии поверить ему, если бы она действительно могла отдаться мысли о том, что это когда-нибудь может произойти… Может быть, полиция никогда не найдет ее и она сможет подавить в себе комплекс убийцы, как она смогла подавить в себе чувство жертвы инцеста. Она должна вернуться назад, на то место, с которого они начали свои отношения, ей надо будет отыскать дорогу назад. Лили произнесла тихим, едва слышным голосом:

— Я хочу тебя.

Она пошла в спальню. Никто не сможет отобрать у нее этот момент. Она расстегнула халат и сбросила его на пол. Нет у нее прошлого, нет страха, нет памяти. Есть только настоящее. Завтра или послезавтра за ней могут прийти и арестовать ее. Она хотела жить сегодняшним моментом, она желала еще раз вкусить его любви, в последний раз. Она, приговоренная преступница, которая приступает сейчас к своей последней трапезе.

Оказавшись под одеялом с Ричардом, Лили решительно прижалась к нему. Он не стал ласкать, обнимать и гладить ее. Любовная лихорадка охватила его без этих приготовлений. Они повернулись лицом друг к другу, и он взял ее. Только их прижатые друг к другу бедра двигались в медленном танцевальном ритме назад и вперед. Это не было тем голодным сексом, которым они занимались в предыдущие встречи, скорее это был красивый, воистину похожий на танец, ритуал. Лили чувствовала, как ни с чем не сравнимое ощущение наслаждения, начинаясь где-то в кончиках пальцев ног, поднимается по бедрам к животу, охватывает грудь и проникает в мозг, как моментальное опьянение от инъекции героика. Наслаждение острой волной смывало накопившуюся в душе боль. Она застонала, но он не остановился и не ускорил движений. Потом, положив ей руки на бедра, он вошел глубоко в нее, и по его телу пробежала судорога свершения. Он не издал при этом ни звука.

Глядя ей в глаза, он прошептал:

— Я люблю тебя, Лили.

Она знала, что он говорит правду, потому что испытывала то же самое чувство.

— Я тоже влюблена в тебя, Ричард.

При этих словах из глаз у нее потекли слезы, и она испытала щемящую грусть. Все оказалось иллюзией, миражом.

— Я буду любить тебя всю жизнь. Что бы ты ни сделала, я не перестану любить тебя. Как бы долго ты ни приходила в себя и что бы ни случилось, мы все равно будем вместе.

Она слушала его слова, впитывала его запах и старалась прочно задержать в своем сознании охватившие ее чувства. Она как бы мысленно листала незаполненный фотоальбом, аккуратно вставляя в прозрачные пластиковые окошки дорогие ей образы. Вот и последняя страница. Там оказалась фотография окровавленного обезображенного трупа, но это был не Эрнандес, это была она сама. Ричард повернулся на спину, и Лили села в постели. Вскочив на ноги, она кинулась в туалет, заперла за собой дверь, упала на колени перед унитазом. Ее вырвало.

Она слышала, как в запертую дверь стучал Ричард.

— Впусти меня. Позволь мне помочь тебе.

Казалось, что он всем телом прижался к двери, его голос звучал с расстояния в несколько дюймов.

— Прошу тебя, — взмолилась она, — пожалуйста, не входи.

Лили спустила воду и прополоскала рот. Она подобрала с пола одежду, накинула ее на себя и вышла из туалета. Ричард, все еще неодетый, сидел, опустив голову, на краю кровати. Он встал, и она попятилась от него, он делал шаг к ней, а она в панике отступала назад на такой же шаг.

— Не надо меня любить, Ричард. Меня нельзя любить, не за что. Ты меня слышишь?

— Лили, прошу тебя, — умолял он.