— А ты Кандид, получи у Гамилькара инструмент, пойдем чинить пресс!

Через полчаса я рассматривал монструозный пресс, который сильно смахивал на ручные валки для отжима белья, установленные на стиральных машинках прошлого века. Только размер был увеличен раз этак в сто! Но если ручные валки приводились в движение руками, то здесь имелся передаточный механизм, для привода от ремня. Поглядев на Кандида, я подумал: «Прикрепить бы привод от пресса к этому пороховому магнату, вместо ослика. Сколько дурной энергии пошло бы на благое дело. Эх, мечты — мечты!»

Чугунная станина на первый взгляд была в полном порядке, да и что этому монстру сделается, мастера чугуна явно не пожалели. Здоровенные валы, совершенно случайно обнаруженные в ходе ревизии, тоже были в порядке. Так, а как они крепятся на станине. Ага! Каждый вал имеет по бокам четырехугольную цапфу, вставляем ее в соответствующее отверстие на механизме, затягиваем регулировочный болт и… все! На словах все выглядело просто, только вот каждый из валов весил пудов этак пять. Пришлось позвать на помощь мужчин из поселка, которые с полей на обед пришли: «Большой толпой и батьку бить удобнее!»

Снимаем кожух с механизма, может быть, мои опасения беспочвенны и нужно просто смазать и отрегулировать? Как бы ни так! Одна из бронзовых шестеренок сломалась, и куски от нее заклинили весь механизм. Придется разбирать.

— Скажи мне Кандид, а ты раньше с таким приводом сталкивался?

— С таким нет, но не больно-то он от привода башенных часов отличается, намного проще и грубее. Вот я помню… — Кандид мечтательно закатил глаза.

— Стоп! О часах поговорим позже, как и об их приводе. Объясни мне, что здесь к чему. Общий принцип я понимаю, но совет специалиста лишним не будет.

— Видишь этот вертикальный вал, с самой здоровой шестеренкой, на него приходит усилие от приводного ремня, вот эти четыре шестеренки принимают усилие и служат для увеличения скорости вращения валов. То есть ослик делает один круг, а валы крутятся в несколько раз быстрее. Точную скорость не скажу, нужно считать. Да и зачем ее знать, мастер, который изготовил механизм, посчитал все до нас. Но почему одна шестеренка сломалась?

Кандид выковырял один из кусков шестеренки и начал ругаться.

— Позор вольному братству, ты посмотри Вик, она пустотелая! Халтурщики, ворюги, украли бронзу, а мы теперь мучайся!

Мне хотелось рассмеяться: «Надо же, другой мир, а цветной металл и здесь воруют!» Интересно, где здесь пункт приемки с надписью: «Куплю лом цветного металла. Дорого!» У меня как раз, четыре негодных к эксплуатации картечницы завалялись. Сдадим их в приемку — обогатимся! Хотя здесь цветной металл считай те же деньги! Уж очень он дорог!

Когда мы разобрали механизм и отнесли его части на стол под навес, к нам присоединилась Фелицата, она сказала, что шла из поселка, увидела нас и решила помочь.

— Делать тебе нечего! Самое дело девушке в смазке копаться! — начал выпроваживать ее Кандид. — Иди лучше рукоделием займись, все больше толку будет.

Фелицата с упрямым видом пристроилась на лавочке.

— Ладно, пусть сидит, она нам не помешает, как механику чинить будем Кандид?

— Просто, походная кузня у нас есть, шестерню я отолью без проблем, дело насквозь знакомое, это не часы. — завел он туже песню. — Если ошибусь с размером, доведу до ума напильником. Где взять глину и песок на литейную форму знаю. Но вот где взять бронзу и древесный уголь?

— Скажем солдатам, пускай самую негодную картечницу молотом разобьют. А что не так с углем, в Руисе, что костров не жгут?

— Видишь ли, я как член братства механиков, всегда покупал древесный уголь у братства угольщиков, а они насколько я знаю, пережигают дерево в больших железных чанах, без доступа воздуха, уголь получается высшего качества плюс деготь! Такого чана у нас нет, где уголь брать будем?

«Вот дает бродяга! — восхитился я. — Значит литье для нас не проблема, а уголек из костра мы достать не можем! Может быть, у них в Карфагене есть братство «костровиков» и кроме них костров ни кто не жгет?»

— Не беспокойся Кандид! Попрошу людей нажечь для тебя угля, без всяких чанов.

— Хорошо, а что с этими шестеренками делать будем, если они тоже пустотелые, на них, хоть с виду они целые, могли появиться трещины, не видимые глазу. При первом запуске шестерни сломаются, нужно через увеличительное стекло их проверить, либо проще сразу новые отлить.

— Скрутим с подзорной трубы, все равно без дела валяется.

Кандид отправился проводить подготовительные работы, я дождался Фелицату с подзорной трубой, скрутил с трубы линзу и начал рассматривать через нее каждый миллиметр шестеренок, пытаясь обнаружить микротрещины. Тут-то и состоялся разговор определивший будущее Руиса как кондитерского гиганта.

Эх…, была у нас в соседнем районе маленькая кондитерская фабрика, заслужившая в народе ласковое прозвище «Печенюшка», ходить от нее с подветренной стороны было просто невозможно, сладкий запах карамели, выпечки и всяких вкусностей буквально валил с ног. Хочу такой же заводик. Чем я не кондитер?! Только смотря на груду железных поддонов, котлов, печек для обжига извести и много еще чего, я понимал, что добыча сахара очень трудоемкая при этом уровне развития техники.

Вырасти тростник, собери урожай, доставь тростник в мастерскую, выжми сок, добудь известняк, доставь известняк, обожги его и погаси в воде, добавь в сок, выжди реакцию, процеди и выпари патоку, разлей по формам. Ах да, организуй лесоповал, наруби дров, высуши их, не забывай их нужно много, очень много! И самое главное, не забудь покормить осла! Если он сдохнет, сам приводом работать будешь!

Как «Рабыня Изаура» на плантациях, я нес на себе огромную вязанку сахарного тростника, меня слегка пошатывало под ее весом, и со стороны я был похож на самодвижущийся стог сена. Пожадничал немного, с кем не бывает, уж очень мне не хотелось тратить время на вторую ходку за тростником. Вчера разбирал ту самую груду железа в мастерской. Рассортировывал части механизмов по отдельным позициям. В меру своего понимания, я в первом приближении, собрал средневековый конвейер по переработке сахарного тростника.

В центре мастерской стоял пресс, можно смело сказать, что он «царил» над всем остальным оборудованием. Поближе к нему я сложил стопкой по размеру разнообразные поддоны и поддончики, емкости для сока, сита, поставил к стенам, емкости для извести, печи для обжига, котлы для выварки патоки, одну из стен полностью отвел для хранения поленницы дров. Делал я все это не наугад, предварительно внимательно изучил сохранившиеся следы на земляном полу. Камни, которые подкладывали под оборудование, примерно указывали, что где стояло. Дело в том, что ни одной одинаковой вещи здесь не было, от слова «совсем». Средневековые мастера ваяли свои поделки, кто во что горазд.

Я рассматривал странной формы шестиугольную печь, причем грани у нее были разной длины. Ну не верю я, что такая печь, удобнее и практичнее, чем привычная для нас печь четырехугольной формы. Скорее у мастера были только эти куски железных листов. А учитывая их заоблачную стоимость, ему приходилось использовать то, что есть. К тому же, кто за океаном будет привередничать? При таком дефиците и такому изделию будешь рад. Вот если бы я сам в Карфагене заказывал печь, я бы с мастера за свое золото спросил по полной программе. И никогда бы это убожество не купил.

Не будем о плохих моментах — работает, функционирует, какие могут быть вопросы! А так мне все понравилось, все надежное, что отлить не смогли, кувалдами отрихтовали, заклепки такие, что их можно вместо ядер в пушки заряжать, стенки котлов в палец толщиной, сносу не будет, еще наши внуки пользоваться будут! Когда я расставил оборудование по своим местам, в мастерской стало свободно. Пришлось повозиться, уж очень все было тяжелое, но с помощью рычага и «такой-то матери», я справился. В качестве подставки под рычаг, я использовал маленький аппаратик, которому я присвоил гордое имя: «Кривулина с закруткой на спине». А как еще можно назвать это устройство, больше похожее на струбцину переросток?