— Про золото, даже говорить ничего не буду! «Сохраню все в тайне!» — я откровенно захохотал.

— Почему все твои замечания касаются только твоих обязанностей Вик? — спросил вождь. — По поводу того, что мы отдаем весь солнечный металл, ты ничего не сказал!

— А зачем? Странно как-то вы все отдаете! Цитирую: «Племя людей леса имеет право, сохранять в тайне местонахождение священной реки. Добычу солнечного металла ведет своими силами. Прием, оценку и доставку солнечного металла в казну Манаги, возложить на личного помощника алькада Руиса». Чем ты недоволен вождь? Определишься с ценой, будешь получать порох и оружие. Накопишь запас, скажешь, что золото закончилось и исчезнешь в сельве. Пока альбионцы тебя снова не прижмут. Потом повторишь все по новому кругу. Цени хорошее отношение вождь! Правда, мне не совсем понятно: С чего это вдруг господин Куно так расщедрился?! Но если учитывать, что приемку золота будет производить Гамилькар, то многое становится понятным. Что бы между нами не было неясностей, говорю сразу: Подписывать договор, заключенный между собой частными лицами я не буду. Привезете мне приказ губернатора, я буду его исполнять или не исполнять. Официальный ответ, почему я поступил так или иначе, с подробным перечислением причин неисполнения приказа, я предоставлю. По-моему вы себя сами перехитрили, вас этот договор ни к чему не обязывает. Но вот на Руис и меня лично, вы повесили все, что только можно было придумать. Причем интересы Руиса даже не учитывались!

— Скорее всего, ты получишь приказ об отстранении тебя от должности Вик! И вручит его тебе новый алькад Руиса! — с угрозой в голосе сказал Куно.

— И что с того? Напугали ежа голым задом! Я даже думаю, что это решит множество проблем! И вернет мне мои деньги, которые вы из меня обманом вытянули! Заодно проверю, действительно ли в Манаге уважают неприкосновенность трибунов или нет? Вы господин Куно знаете меня с хорошей стороны, пришло время познакомить вас с моей отрицательной стороной! — я нацелил на Куно указательный палец. — Я не помню, кем я был раньше, но вы сами утверждаете, что мной можно гордится! Вот и проверим, так ли я хорош на самом деле!

Куно принялся рассматривать меня с видом подслеповатого энтомолога, который обнаружил, что пойманная им бабочка категорически отказывается лезть в банку с ядохимикатом. При этом оказывается, что это и не бабочка вовсе, а наглый жук, который чего-то там жужжит и не ценит своего счастья стать украшением коллекции.

— Ты серьезно Вик? — спросил Куно.

— Серьезней не бывает! — отрезал я. — Я за последнее время, выслушал от вас столько дифирамбов в свой адрес! Уверений в том, что меня ценят и уважают, вот и узнаем, так ли это!

— Ты действительно хочешь продолжить этот разговор при посторонних?

— Никакого разговора не будет. Предпочитаю судить о людях по их поступкам! Поэтому садитесь на корабль и уплывайте. Я подожду приказа губернатора. Причем эту бумагу с вашими подписями, я оставлю себе!

Я взял со стола и сунул договор в поясную сумочку.

— Не только вы умеете доносы писать! Я чувствую, что во мне внезапно проснулся талант к сутяжничеству!

— Так с друзьями не поступают, это может быть чревато! — сказал Куно.

— Я могу сказать также в отношении вас! — отрезал я.

Я встал и направился в избушку, настроение у меня окончательно испортилось. Возникает вопрос: Чем это закончится? Похоже, за мной приплывет конвой! Но зная менталитет местных, можно с уверенностью сказать, что они еще при подходе к берегу, начнут кричать на всю округу: «Подать сюда государственного преступника!»

Сбежать я всегда успею, только надо подготовить пути отхода заранее. К тому же надежда, хоть и маленькая, на более благополучный исход дела существует.

Вечером я провожать «Эос» не пошел. Вождь тоже обошелся без моей помощи, собрал племя и ушел в сельву. Я закрыл дверь в избушку на засов и на всякий случай подпер ее тумбочкой. Долго лежал без сна и бездумно смотрел в потолок. Наконец не выдержал, встал и принялся чистить и заряжать оружие. Кто его знает, какие инструкции оставил Куно Гамилькару? Конечно, стрелять по своим солдатам последнее дело, они точно ни в чем не виноваты, но и пускать дела на произвол судьбы я точно не собирался.

Сидя на лавочке в столовой, я ел не чувствуя вкуса еды. Изредка посматривал на своих подчиненных, изменений в их поведении не заметил. Никто нервозности и желания дать мне по голове не выказывал.

«Все-таки Фелицату я отослал не зря, без нее намного проще будет! — подумал я. — Она единственная меня насквозь видела, а эти оболтусы, даже если что и подозревают, но мужская гордость показать свое волнение не позволит».

Это как с уличными хулиганами, никогда не думали, почему большинство мужчин, услышав сакраментальное: «Эй, мужик иди сюда!», ничего не предпринимают? Ведь абсолютно понятно, что последует дальше! Нет же, идут как бараны на убой! Некоторые бегут, некоторые готовятся к безнадежной драке. Но большинство сдается сразу!

Я не берусь кого-либо осуждать, но эта ситуация порождает множество вопросов к государственной власти: Почему у нас в стране запрещен свободный оборот огнестрельного оружия? Почему люди лишены возможности защитить себя сами? Понятно, что по постовому полицейскому на каждом углу не поставишь! Помню, видел выступление одного высокопоставленного полицейского, так он утверждал, что нет никакой разницы, есть ли у гражданина в кармане пистолет или нет. Якобы от ограбления это не спасает. Оно обычно происходит внезапно, исподтишка. Например: вы заходите в свой подъезд и вас бьют сзади обрезком трубы по голове, пистолет вы соответственно достать в любом случае не успеваете. Замечательный пример! Только сколько человек из нас сталкивались с подобным? А с хулиганами? Продемонстрируйте им пистолет, и вряд ли кто-нибудь из них захочет с вами связываться.

Конечно, проблема огнестрельного оружия намного шире и можно занять любую позицию по данному вопросу. Но в данный момент меня вполне устраивает расслабленность моих подчиненных. Ну что же, покажем им ошибочность подобного поведения! И я начну со «слабого звена», с Гамилькара!

Дождавшись, пока все поедят, я пригласил его к себе. Не успел он зайти в избушку, как я тут же врезал ему в солнечное сплетение. Заблаговременно приготовленные вязки и кляп, весьма мне помогли. Я затащил Гамилькара за стол и позвал десятника с Гиарбом. С данными гражданами тоже не стал церемониться. Направил на них пистолет и сказал:

— Шутки закончились! Гиарб быстро связал десятника и вставил ему в рот кляп! Кто дернется, стреляю без предупреждения! Посмотрим если среди вас смельчаки!

Я бросил перед ними на пол веревки и кляпы.

— Что за ерунда! — возмутился десятник.

— Считаю до трех! Пожалуйста, дайте мне возможность выстрелить! Я так давно об этом мечтаю! — сказал я самым издевательским тоном и начал считать.

Через пять минут я с удовольствием осмотрел крепко связанную троицу, которых я усадил вдоль стены. Лучше бы допросить их по отдельности, но я опасался, что кто-нибудь может заподозрить неладное. Выйдя из избушки, я подозвал к себе ближайшего солдата и распорядился:

— Оставишь на воротах двоих часовых, с остальными пройдешься по опушке леса вокруг Руиса, тщательно ищите следы присутствия посторонних людей. У меня проходит совещание, нас не беспокоить, вызову тебя сам. Исполнять!

— Есть! — ответил солдат и побежал исполнять мой приказ.

«Часа два-три в форте почти никого не будет, мне больше и не надо!» — подумал я и зашел обратно в избушку.

— Ну что же граждане шпионы, доносчики и секретные агенты. Пришло время поговорить начистоту!

Я поставил перед подчиненными стул и уселся на него верхом.

— Поясняю, что слушать всякий бред я не желаю, поэтому четко и по существу отвечаем на мои вопросы. По вашим глазам я вижу, что возражений ни у кого нет. Итак, начнем с Гамилькара!