«Ох, не к добру это». - подумал я.

Я мигом соскочил с паланкина, как только его внесли в форт, даже не дожидаясь, пока солдаты поставят его на землю. Забежал в избушку, схватил подзорную трубу и полез на сторожевую вышку. Зачем такая торопливость? Уж очень мне хотелось посмотреть, куда пойдут туземцы и главное как? Конечно, они могли свернуть в сельву прямо за мастерской. Но моя вновь ожившая паранойя, старательно мне нашептывала, что не все так просто: непростые это туземцы, ох не простые!

Поднявшись на вышку, я выгнал с нее наблюдателя и припал глазом к окуляру подзорной трубы. Туземцы прошли мимо мастерской и направились по дороге, ведущей к плантации. И зачем же мы туда идем? Можно предположить, что тащить носилки с раненым по сельве им не хочется, и они решили выбрать длинную, но более удобную дорогу.

Но, что это! Так! Так! Так! Из тени придорожных кустов появилась женщина или девушка, в подзорную трубу точнее было не рассмотреть, все же качество оптики было не очень высокое. Объект мы видим и понимаем, что это, но вот подробностей увидеть не удается. Женщина подошла к вождю, и они начали разговаривать. На женщине было одето платье из «дерюжки», у нас в таких платьях все женщины ходят. Ну не было у меня денег на нормальную ткань! Казна не резиновая!

Вождь протянул к женщине руку и передал ей какую-то «блестяшку», которая ярко сверкнула на солнце. Все интереснее и интереснее! Туземцы пошли дальше, женщина направилась в поселок и подошла к Кандиду, который стоял на террасе дома.

«Да кто бы сомневался!» — подумал я.

Перекинувшись с Кандидом несколькими словами, женщина, что-то ему передала. И куда же она потом пошла? Правильно! Прямиком в форт! Поглядев во двор форта, я увидел, что солдаты давно уже начали заниматься обычными, бытовыми делами. Десятник стоял посередине двора и руководил, периодически он поглядывал в мою сторону и с интересом следил за моими манипуляциями с подзорной трубой. Больше на меня никто не смотрел, кроме Фелицаты, которая сидела на лавочке, под навесом кухни и возилась с клубком ниток. Действительно, чего солдатам на меня смотреть, пусть себе алькад сидит на вышке, лишь бы не кусался как месяц назад.

Наша героиня входит в форт! И куда же она пойдет, а главное к кому? Отложив подзорную трубу, я принялся наблюдать. Женщина, войдя в ворота, остановилась и огляделась.

«Меня высматривает». - догадался я.

Конечно, вверх она посмотреть не додумалась, ведь раньше в особой любви к высоте я замечен не был. Так! Так! Так!

«Ну, иди же быстрее! Не томи мою душу!» — мысленно обратился я к женщине.

Женщина не подвела мои ожидания и прямиком направилась к десятнику! Фелицата подскочила с лавки, и хотела было перехватить ее. Но увидев мой кулак, который я ей продемонстрировал, застыла на месте. Десятник, с видом преступника приговоренного к смертной казни, ждал пока женщина к нему подойдет. Я улыбнулся ему самым «миролюбивым и дружелюбным» оскалом из своего арсенала. Десятник бросил на меня обреченный взгляд и взял у нее из рук какую-то вещичку.

И что это все? Нет! Женщина направилась к Фелицате! И конечно тоже, что-то сунула ей в руки! После чего подошла к кашевару, который орудовал половником в котле, и повесилась ему на шею.

«Да это же «Домна-искусница»- догадался я. — Вот у меня сегодня денек выдался! Прямо сплошные: «Скандалы, интриги, расследования!»

Посмотрев на десятника и Фелицату, я указал им на вход в избушку и мило так оскалился. Проследив как эта парочка, уж не знаю, как бы их обозвать, зайдет в избушку, я спустился вниз по лестнице. Я был зол! Нет, не так! Я был страшно, ужасно зол!!!

Когда я зашел в избушку, Фелицата и десятник мирно сидели на стульях.

— А ну быстро встали! Решили, что на чай к соседу пришли! — начал орать я. — Я голову ломаю, что мне делать с туземцами! А оказывается все решено без меня! Оказывается, что кто-то проворачивает за моей спиной темные делишки! Быстро выложили на стол то, что вам передала Домна!

Увидев на столе два золотых самородка, я присвистнул от удивления.

— И что это все значит? — усевшись за стол, я ткнул рукой в самородки. — Контрабанда? Кто-то решил поживиться?

— Это деньги на покупку товаров, нас попросили… — десятник замялся.

— И кто же вас попросил и когда? — я улыбнулся обманчиво-ласковой улыбкой. — И главное, почему я об этом ничего не знаю?

— Успокойся Вик! Тут нет нечего противозаконного, любой имеет право торговать с туземцами. — сказала Фелицата успокаивающим голосом.

— А вот мне почему-то кажется, что пришло время волноваться и беспокоиться, причем серьезно беспокоится! — обвиняющим тоном заявил я. — И чем же ты торгуешь Фелицата, насколько я знаю, у тебя ничего нет? Может быть у десятника есть пара сундуков с товаром, о которых я ничего не знаю? А чем торгует Кандид? И главное с кем?! С туземцами, понимающими карфагенский язык? Или не с туземцами? Что же хотят от вас, эти таинственные люди за свое золото? И почему от меня нужно держать факт торговли в секрете? Я жду ответов, хочу услышать правду и ничего кроме правды!

— Обещайте не хвататься за пистолет и все хорошо обдумать, прежде чем принимать решение господин алькад. — попросил десятник.

— Это уже наглость! Ты мне условия ставить будешь? Я хочу услышать правду, и я ее услышу. Иначе вам обоим не понравится то, что я с вами сделаю!

— Хорошо! Пока вы болели господин алькад, на меня вышли солдаты старого гарнизона Руиса. У них закончился порох и пули. Они попросили меня помочь купить их. Я, — он покосился на Фелицату. — Мы согласились!

«Мать моя женщина! И у этого человека я спрашивал совета? — подумал я. — Ладно, Фелицата, у нее ветер в голове играет, но этот старый служака? Это ж кем надо быть, что бы такое сотворить?»

— Помнится, когда я только прибыл в Манагу, мой учитель господин Куно, преподавал мне основы Римского и Карфагенского права, была там одна интересная статья: «О незаконном обороте огнестрельного оружия и боеприпасов». Там конечно ничего не сказано о снабжении дезертиров порохом, но я думаю, что это подразумевается само собой.

— Они не дезертиры, господин алькад. — возразил десятник.

— Так расскажи мне все, господин десятник, а уж решать о том, дезертиры они или нет, я буду сам! — решительно сказал я.

Итак, по словам десятника, история пропажи старых поселенцев была такова: Прибывшие на место переселенцы состояли в основном из каторжников, бродяг и проституток, было их в полтора раза больше чем нас. По какой-то неизвестной причине, часть провианта оказалась пригодна в пищу, инструмент тоже частично был в наличии. Солдаты в достатке имели оружие и боеприпасы. Семенной материал был в отличном состоянии. Казалось бы, что это хороший шанс к обустройству, если ловить рыбу и охотится, то можно было с трудом, но дотянуть до первого урожая. Но как же без крови?! Как же без нее родимой! Как только каторжники поняли, что еды в достатке на всех не хватит, тут же вспыхнул «голодный бунт».

Алькада и его помощников, имена которых история не сохранила, обезумевшая толпа разорвала в клочья. Солдаты, разбившие лагерь чуть в стороне, сумели отбиться, хотя и потеряли часть людей ранеными и убитыми. Десятник был в числе погибших. Залпами ружей, толпу каторжников удалось рассеять по лесу. Сложилась интересная ситуация, ведь ближайший корабль ожидался только через полгода. Солдаты с оружием, припасами и инструментами заняли оборону на пляже и успешно отбили несколько нападений. Но после каждого нападения, солдат оставалось все меньше. Камни — оружие пролетариата, действовали безотказно. Лишенные руководства, не в силах бросить раненых товарищей на смерть, они растерялись. Каторжники, остававшиеся голодными в течение несколько дней, наоборот, были исполнены решимости, отобрать припасы и убить солдат, решимость их объяснялась просто, другой возможности выжить, у них просто не было. Представьте себе группу преступников, которые в своей жизни никогда не работали, они ничего не умеют, а самое главное и не хотят ничего уметь! Намного проще убить и отобрать! Да шайка Кассиуса, просто «невинные агнцы» по сравнению с ними.